Медиавирус

– Мы все играем ту же самую пьесу, которую играли в пещерах. Но масштаб изменился, теперь никто не может управлять игрой, и именно здесь проявляются все утечки и лакуны, а лакуны – воистину моя территория. Это то место, где я обитаю. Джен имеет в виду не только «мертвые зоны» культуры, но и монтажные стыки в новостных медиа и «коллажные» свойства языка:

– Монтаж – это Язык. Это невидимый язык духовенства, корпораций, закрытого, тайного общества. Оккультного общества, которым невидимые брокеры управляют, чтобы контролировать планету. Но осознав, что этот язык существует, мы можем использовать эти стыки и лакуны как двери! Мы можем увидеть их, используя магию и китайскую философию или с помощью хаотической математики и изучения «кротовых нор» [126] . Выучив язык своего врага, мы получаем возможность коверкать его, играть с ним и перестраивать его. Это – наиболее действенные орудия перемен.

В своем музыкальном творчестве Дженезис Пи-Орридж позаимствовал «коллажные» приемы из прозы своего коллеги Уильяма Берроуза и применил их к музыке в сознательной попытке выявить тайный язык власти и манипулировать им в контркультурных целях. Он использовал технику цифрового сэмплирования для сопоставления и наложения звуков индустриальной культуры и древних племен. Звуки телевидения, радио и других медиа мутировали до неузнаваемости. Дженезис также изучил науку воздействия звука на тело и разработал музыку, которая может изменять сознание, вызывать страх и даже способствовать оргазму. Он называет эту музыку «Антимьюзак», то есть ее воздействие на разум и тело противоположно воздействию усыпляющих творений «Мьюзак Корпорейшн». Дженезис не хочет, чтобы слушатели засыпали; он хочет, чтобы они оставались начеку.

По тем же причинам Дженезис занялся также переработкой визуальной образности. Ко времени написания нижеследующего эссе 1988 года его взгляды на язык телевидения, как и его нестандартная орфография, были отточены до совершенства:

«ТВ само становится обрядом (becoums thee ceremony), языком племени (ov thee tribe). Становится очевидным, что под фальшивой мессианской риторикой скрыто присутствуют древние тантрические ритуалы, связанные с малой смертью, лимбом и воскрешением, перетолкованные и узурпированные низменной языковой системой под названием „религия“. Как религия скрывает древнее знание и древние технологии, так телевидение скрывает свою власть пробуждать наименьший (thee lowest) общий (common) знаменатель откровения. Мы рассматриваем садомазохистский секс как несовершенную, но (butt) неизбежную отдушину для инстинктивных порывов, для обрядов перехода и инициации. Мы верим, что сексуальность всегда была частью древних мистерий и что телевидение есть новый тайный язык – язык, коренящийся в освещении, настройке фокуса и монтаже и потому остающийся скрытым и оскопляющим. Мы намерены восстановить способность ТВ (thee ability ov TV) вводить зрителя в транс и наделять его могуществом. Мы намерены устранить экран пассивности и вновь войти в мир грез по ту сторону. Мы верим, что ТВ есть Современное алхимическое оружие, которое может оказать позитивный и кумулятивный эффект на Интуицию».

Вот тут Джена и поджидали неприятности. Он начал делать видеоклипы. Странные, сексуальные, садомазохистские видеоклипы. Его целью было вернуть людям могущество медиа, поженив технологию с магией: «Сканирование образов психического ТВ не является некой общепринятой и застывшей идеей. Оно одновременно аллегорично, метафорично, символично и тривиально. Реверберация вероятности – вот наша цель. (…) Мы скорее волшебники, насылающие и принимающие языческие чары с тем, чтобы ВИДЕТЬ». Но ТВ было медиумом и языком, который противники Джена собирались защищать до конца.

Пи– Орриджу было не привыкать к полицейским облавам на его провокационные художественные выставки, посвященные проституции, равно его мало волновала критика со стороны общественности за то, что он молча мастурбировал в качестве официальной лекции перед студентами привилегированного лондонского арт-колледжа. К чему он не был готов -так это к тому, что видеопроект, в котором он участвовал десять лет назад, будет использован как свидетельство сатанинских обрядов в документальном сериале «4 канала» под названием «Dispatches» («Донесения»). 15 февраля 1992 года, когда Дженезис со своей семьей был в Непале, где организовывал бесплатные столовые для бедняков и изучал местные обряды, детективы из скотланд-ярдовского Отряда по борьбе с непристойными публикациями подвергли обыску его дом и конфисковали несколько тонн видео– и печатных архивов. На следующий день «The Observer» опубликовал статью по заголовком «ПЕРВОЕ СВИДЕТЕЛЬСТВО ИСПОЛНЕНИЯ САТАНИСТСКИХ РИТУАЛОВ НА ВИДЕО». Статья была основана на пресс-релизе «4 канала», в котором утверждалось, что использованный в «Донесениях» клип показывал ритуальные аборты, что его участники ели выкидыши и практиковали на детях садистскую черную магию.

В программу входило интервью с безымянной молодой женщиной, утверждавшей, что она присутствовала при абортах и даже подверглась одному из них. Через несколько дней после эфира выяснилось, что программа была фальшивкой. Оказалось, что ее продюсер Эндрю Бойд уже давно занимался радикальной ультраправой пропагандой. «Эксперты», дававшие показания, пожаловались, что их цитаты были умышленно изъяты из контекста, а сам клип, как выяснилось, был в 1981 году заказан «4 каналом» для фильма о медиа, целью которого было продемонстрировать, как легко люди могут быть обмануты изощренными приемами монтажа! Но одна или две статьи, объяснявшие истинные обстоятельства дела, были потоплены дюжинами передовиц, объявивших Дженезиса и его последователей первыми сатанистами, пойманными с поличным. Что еще хуже, полиция, обыскавшая дом Пи-Орриджа на основании свидетельств, представленных в программе «Донесения», не собиралась перед ним извиняться. Скотланд-Ярд поставил Дженезиса в известность, что если тот рискнет возвратиться в Англию, «никто не сможет гарантировать его безопасность».

Испугавшись, что у них отберут их собственных детей или случится еще что похуже, Дженезис и Паула схватили в охапку своих дочек и отправились в Америку. Несмотря на банкротство – он потерял свой дом, все свое имущество и архивы, включая неопубликованные книги Уильяма Берроуза и никем не виденные фильмы Дерека Джармена – Дженезис знает, что его мета-вирусное видеотворчество наткнулось на лакуну в современной культуре. Культура просто-напросто проявила иммунную реакцию на вирусы, которые он сам и запустил.

Но юным старлеткам, собравшимся у Лири, не шибко интересна динамика метамедиа. Им просто хочется знать, зачем, вообще говоря, нужно было снимать на видео процессы «самоистязания» и «пирсинга».

– Основной темой клипов было ритуальное шаманство как метафора перемен, – объясняет Пи-Орридж. – Речь шла о том, чтобы вернуть наследство, скрытое и присвоенное династией, угнетающей нас в настоящий момент.

Но девушки не покупаются на его заговорщицкий тон. Они и так неплохо зарабатывают в голливудской системе. Дженезис пытается сохранить спокойствие, но его мягкий голос начинает звучать едва ли не угрожающе.

– Я говорю о том, что у каждого есть право на обряды перехода, инициации и изучения своих личных пределов, физических и духовных; в большинстве культур эти обряды отправляют святейшие люди. Но в западной культуре эти практики запрещены законом. В Англии «пирсинг» – противозаконное дело. Вас могут за него арестовать.

Как указали наши СПИД-активисты, объявить противозаконным то, что уже стало повсеместной практикой, значит создать общество преступников, которых можно арестовать в любой момент. Но почему все-таки были запрещены «пирсинг» и тому подобная деятельность?

– Власти запрещают подобные вещи только с целью сохранения собственного господства. Следовательно, эти действия наделяют личность могуществом, – Дженезис не имеет в виду, что самоистязание обязательно высвобождает магическую энергию. Однако нарушение общепринятых границ – само обнаружение и использование лакун – разрушает структуру власти правящего режима. Более того, уничтожение барьеров между людьми путем поощрения секса, коммуникации и интимных форм магии позволяет создать пронизанный множеством взаимосвязей, могущественный и живой культурный организм.