Фальшивые друзья

— Смирно! То есть… Отставить! Ух!.. Третье отделение в количестве десяти человек занимается чисткой оружия!

— Вот теперь лучше. Но вам следует потренироваться. Отработать. Понятно?

— Понятно.

— Что-о?

— Слушаюсь, господин унтер-офицер!

— Так-то! Продолжать!

Линский обошел вокруг стола. Он поднимал стволы, просматривал их, направив на свет.

— Янзен, да у вас здесь целые завалы. Пройдитесь-ка еще.

Янзен, у которого всегда, на любой случай жизни, был ответ, покраснел как девица. Дело в том, что незадолго до прихода Линского он побожился: «Спорю, что сегодня толстяк не сможет придраться к моему карабину».

— Давайте-ка ваш, Крайес! Ну, невезение, черт возьми!

Унтер-офицер внимательно проверил выступы-втулки и неожиданно похвалил:

— Порядок!

Это было сверх моего понимания. Собственно, я еще и не начинал чистить карабин, и эта штуковина имела вид залежавшейся на складе железки. За что же похвала унтера?..

— Кстати, Крайес, у меня к вам вопрос. Вы ведь окончили гимназию?

— Так точно.

— А не думали ли вы о том, чтобы стать профессиональным военным? Офицером? У вас есть способности. Вы окончите офицерскую школу, кстати, там можно продолжить заниматься педагогикой. Так что вы думаете?

Мне вспомнился недавний разговор в пивной. Тогда я готов был поспорить, что стану лейтенантом. И вот теперь подходящее предложение.

Линский по-своему истолковал мое молчание.

— Нечего раздумывать, — сказал он. — У вас будет жалованье курсанта. Ну, во время летних каникул придется немного потопать. Зато после сдачи экзаменов — теплое местечко в роте.

Звучало это увлекательно.

Но чего это ради унтер мне напевает? Когда и где он почувствовал у меня слабинку? Ведь должен же быть повод для подобного разговора?

Отделение давно перестало чистить оружие. Все прислушивались. Я чувствовал, что ребята ждут моего ответа.

— Господин унтер-офицер, — нерешительно начал я. — Собственно, я думал уже, думал о таком варианте. Но ваше предложение столь неожиданно!

— Не волнуйтесь. Я вовсе не жду от вас немедленного ответа. Обратитесь непосредственно к капитану Радайну, он будет доволен… Ну что ж! — повернулся Линский к отделению. — Продолжайте чистку оружия! — И он вышел из комнаты.

Вечером, уже в постели, я вспомнил о нашем разговоре, и вся эта ситуация представилась мне комичной. Но потом я призадумался.

Что же делать? И кто скажет, получу ли я работу, став преподавателем. Всюду есть свои плюсы-минусы. Надо бы посоветоваться. Пожалуй, Петра во всем этом разберется. Двенадцать лет службы в армии — срок немалый. Можно было бы и перевестись в Аахен.

Клаус тоже был офицером, лейтенантом. Отец был бесконечно счастлив, он гордился сыном. Сколько же лет мне было тогда? Одиннадцать? Примерно. Помню, Клаус впервые пришел в форме. Ах, красота! И это мой брат! Однажды он разрешил мне надеть его форму лейтенанта. Фуражка съехала мне на нос; что касается сапог, то я был, видимо, похож на Чарли Чаплина; мундир болтался на мне, как ночная рубашка. Но меня переполняла гордость. Временно я был лейтенантом и мог даже Клаусу приказать: «А ну-ка вычисти ковер! Быстро! Вынеси половичок на балкон! Быстро! На кухню!» Клаус послушно выполнял все мои команды, а я упивался ощущением власти.

Почему же Линский меня похвалил? При всем при том, что в моем стволе грязи было больше, чем у Янзена… Ладно, все это чепуха. Главное, я стану офицером. Капитаном. Послушайте, дурачки, как это звучит — капитан Крайес…

— Для встречи капитана Крайеса!.. Равнение направо! Господин капитан! Вторая рота по вашему приказанию построена!

— Благодарю, обер-фельдфебель Фёрстер! — Откашлявшись, я делаю поворот в сторону оливково-зеленого строя, который вытянулся в одну замечательно ровную шеренгу. — Доброе утро, рота!

— Доброе утро, господин капитан!

О! Это моя рота, вымуштрованная что надо.

— Равняйсь! Смирно! Вольно!

Постукивание солдатских каблуков о плац эхом отдается от стен казармы.

— Солдаты! — начинаю я. — Условия предстоящих учений чрезвычайно сложны. Противник значительно нарастил свои силы на Европейском континенте. В северной части состоялись стычки при попытках противника форсировать Эльбу. Одновременно противник направил в наш тыл террористические группы для совершения диверсий на промышленных предприятиях Рурской области, в том числе и на атомных установках. Задача нашей роты состоит в том, чтобы, взаимодействуя с другими подразделениями батальона, обеспечить подвоз горючего для передовых частей и тем самым гарантировать успех дела!

Из-под стальных шлемов на меня напряженно смотрят глаза солдат, кстати, до предела нагруженных полной боевой выкладкой.

Короткий инструктаж с командирами взводов, четкие указания, после чего я делаю энергичный поворот кругом, столь же энергично направляюсь твердым шагом к выходу из казармы, чтобы проследовать в свой кабинет. С сей минуты все зависит от меня и от выучки моих солдат. От того, насколько я готов служить примером, показать образец мужества и самопожертвования.

— Ефрейтор Мауэр, моя полевая форма в порядке? Рота в заданном районе, командиры взводов проинструктированы. Караулы расставлены, отданы приказы о восстановлении в течение следующего дня склада горючего, разрушенного диверсантами.

Еще раз придирчиво проверяю караулы.

А это еще что такое? Прикладываю к глазам бинокль, справа, на опушке леса, в расположении роты оборудован передовой блиндаж. Голоса часовых доносятся как из приемника:

— Алло, Пауль, пойду-ка я перекурю…

— Валяй. Только не очень долго. Если что-либо произойдет, не оберешься греха…

— Чудак ты, Пауль. Ночь прошла спокойно, что может случиться утром? К тому же я хорошо знаю характер командира.

Солдат опирается спиной о стену укрытия и, прикрыв ладошкой огонь, прикуривает сигарету.

Почти в тот же момент земля рядом с ним прямо-таки взрывается, доносятся оглушающие пулеметные очереди.

— Ну и заварил ты кашу! Давай ответный огонь!

Стрельба вспыхивает и на соседних постах.

Пора вмешаться в ход событий.

— Какой тупица, какой идиот недосмотрел? — кричу я во все горло. Почему именно на участке моей роты должна произойти вся эта кутерьма? Что ж, я покажу этому солдату, сопляку, какие права имеет офицер! Я выхватываю из кобуры пистолет, досылаю патрон в патронник и отдаю приказ: — За мной!

Бросаюсь в сторону взрывов и выстрелов. Стреляю в том направлении, откуда противник, как мне кажется, наносит удар. Время от времени бросаюсь на землю в поисках укрытия. Затем снова вскакиваю и продолжаю атаку, пока не ощущаю тупой удар в грудь, который опрокидывает меня. В полубессознательном состоянии слышу позади себя голос:

— Не лежать, господин капитан! Встаньте! Встаньте!

Что? Встать? Но я же тяжело ранен. Зачем вставать? Скоро должен начаться обход. Удалось ли роте удержать участок?

— Тихо! В лазарете должна быть тишина, — требую я. — Я капитан Крайес! А что делают в палате все эти бездельники?..

— Закрой рот, Крайес, и вставай! — услышал я голос Бонгартца. — Какой еще лазарет? Опять вчера перепил?

Я с трудом открыл глаза и попытался сориентироваться. Да, передо мной стоял Бонгартц. Значит, я не капитан Крайес, а все еще простой сапер. Сапер Крайес… Одним движением я выпрыгнул из кровати.

Кофе! И завтракать!

— Правильно сделали, что пришли, — одобрил командир роты капитан Радайн, когда я явился к нему незадолго до окончания занятий. — Унтер-офицер Линский доложил мне о вас. Вы один из немногих в роте, кто продолжает учебу. Армия поможет вам стать человеком. Вы действительно хотите стать преподавателем физкультуры?.. Думаю, у вас это не получится.

— Почему же, господин капитан?

— Видите ли, Крайес, вы пока военнообязанный, и останетесь таковым. При продолжении учебы в качестве курсанта вы будете должны отслужить в бундесвере не менее двенадцати лет. Большой срок. Сейчас лучшие шансы сделать карьеру имеют люди с техническим образованием. Только не подумайте, ради бога, что я хочу отбить у вас охоту к сверхсрочной службе. Наоборот. Учтите и еще одно обстоятельство: по завершении общей подготовки вас запланировано перевести в писари майора Хайнзе в казарму Остмарк, то есть в штаб.