Срединный пилотаж

ая атака, что лучше не надо. Можно самому постоянно что-то напевать. Но это требует нехилой концентрации. А когда мажешься – все внимание на веняки. И в один прекрасный момент можно начать понимать, что это не ты напеваешь, а звучит глюка.

Еще опыт говорил, что если уж появились слухачки – то с винтом пора подвязывать. На денек-другой. Выспаться и восстановить запасы жидкости и витаминов в организме.

Но Чевеид Снатайко и хотел подвязывать! Вот только втрескаться в последний раз, и подвязывать. А эта, последняя за марафон, вмазка оказалась самой коварной.

– Нет, ну десять часов уже мажусь – и ни хуя! – Говорит сам себе Чевеид Снатайко. – Все ж давно понятно. Если винт не дает себя вмазать – то и не надо его мазать. Если б я еще и придерживался этого правила!.. Ладно. Сейчас, вот, попробую поставиться. Если нет – то на кишку!

Чевеид Снатайко прекрасно помнит, что говорил себе то же самое и час, и два, и пять назад. Но ни разу он не сдержал своего обещания. Почему? Да не на кишку же в самом деле ставить винта? Его надо только в вену. А если не попал с первого-пятого-десятого-двадцатого-пятидесятого… и так далее, то на следующий вполне может статься, что фортуна внезапно

заподозрит в тебе лицо кавказской национальности, причем активно-педерастичное, и ты ублаготворишься.

Отложив баян, Чевеид Снатайко получше перетягивает хэнду и принимается ее прощупывать, разыскивая, куда бы…

– Куда, куда, куда бы мне ширнуться: – Напевает Чевеид Снатайко на мотив арии Ленского.

– Да, сюда же! – Отвечает вдруг центряк. – В меня.

– Да ты же затромблен уж года два. – Вяло отмахивается от заманчивого предложения Чевеид Снатайко.

– Был затромблен. – Настаивает центряк. – А теперь давно растромбился. Только прохожу я теперь глубоко. Надень на баян шестерку, тогда в меня попадешь.

Но Чевеиду Снатайко не хочется менять пятерку на шестерку.

– Что, никого больше не осталось? – Интересуется он.

– Нет. Не осталось!..

– Да, нет! Осталось, конечно! – Нестройными голосами отвечают ему веняки.

– Так, осталось или нет? – Сердится Чевеид Снатайко.

– Осталось!

– А остальные куда подевались? – Голос Чевеида Снатайко суров.

– Как это куда? – Возмущенно голосят вены. – Ты же сам гоняешь по нам недощелоченый винт, протыкаешь насквозь где ни попадя, зашкуры постоянно устраиваешь… И еще удивляешься, что мы уходим?

– Но, веняки, милые, я что, нарошно, что ли? – Начинает оправдываться Чевеид Снатайко. – Вы ж иногда такие тонкие становитесь, что никак в вас не въехать…

– А ты за давлением следи. – Советуют вены. – Или распаривай под горячей водой. Или отожмись десяток-другой раз…. Мы и появимся. А тебе же все это лениво делать…

– Лениво. – Соглашается с венозными обличениями Чевеид Снатайко. – Но раз вы сами знаете, что мне лениво, неужели не можете подставиться так, чтобы я с гарантией попал и вас портил минимально?

– Мочь-то можем… – Соглашаются вены. Да, западло нам.

– Это почему же?

– А не ухаживаешь ты за нами. Другие