Будни Ада (СИ)

Зал вмещал с десяток столиков. Хоть был уже вечер, людей почти не было. Народ, видимо, предпочитал более демократичные закусочные, коих по соседству мы насчитали не менее четырех. Или люди просто покупали водку и бормотуху в магазинах и распивали на ближайших детских площадках. Так что в кафе было, можно сказать, уютно и камерно. Столик возле входа был занят двумя парнями в спортивной китайской одежде и кепках, с явными признаками раннего алкоголизма, врожденной тупости и агрессии. На столе стояла пустая бутылка водки и три пустых пива, они громко обсуждали, что им делать дальше, забуриться к Сереге, купить еще бухла и вызвать телок, или поехатьбить ебальник и выколачивать долги из какого-то там чмыря. Судя по натюрморту и разговору, эти двое уже уходили.

Еще один столик, ближе к раздаче, занимали еще три человека. По виду явно не из местных. Да и лица их мне показались знакомыми. Это были двое мужчин и женщина, все трое неопределенного возраста, но явно чуть старше тех, "кому за..."

Мы подошли к раздаче - или это была барная стойка?..или прилавок?.. В любом случае, за ним стояла толстая буфетчица со взглядом бляди, давно ушедшей в тираж, и вытравленными грязновато-голубыми волосами, почти как цвет кафеля в зале кафе. Пока Сатана и Чебурашка выбирали, чем будут закусывать, сколько и какого нужно взять бухла, я пошел занимать столик. Вернее, я просто плюхнулся на стул рядом с теми троими. Меня мучило любопытство, где же я их видел? Трое надменно меня не замечали, продолжая выпивать, закусывать и говорить. Тот, который был побольше остальных, в коричневом замшевом пиджаке, черной рубахе и розовом шелковом платке на шее, говорил второму, в засаленной темно-синей куртке, обильно посыпанной перхотью, о каких-то прорывах, подъемах, победах, поражениях и стремительной деградации. Дама с тяжелым слоем косметики на некогда красивом, а нынче пропитом и постаревшем лице, лишь время от времени говорила -Ах, право, не стоит быть таким категоричным, -и отпивала из стакана вино грязно-коричневого цвета.

Большой не обращал на нее внимания, продолжал говорить засаленному:

- Нет, Олежка, они просто бездари и ничтожества! Я не понимаю, почему они так с тобой, ведь ты настоящий живой гений, столп современной русской литературы! А темы, темы-то какие у тебя! И ведь ничего не боишься, рубишь правду-матку. Можно сказать, пласты ворочаешь, копаешь до самых глубин. Ты постиг суть вещей, а им бы что-нибудь попроще, и что продавалось бы легко. Вот твоя прошлая книга про Донбасс, ты же там буквально постиг тайну русской души, показал величие и доброту нашего солдата, и со всей смелостью и бескомпромиссностью обрушился на украинский фашизм, буквально разорвал его на части, вывернул наизнанку, и показал всю его ничтожность изнутри. А какова там любовная линия, ах какова! Сейчас так не делают! Сейчас все про золушек пишут.

Дама, закуривая:

- Ах, право, не стоит быть таким категоричным, есть же еще Захарушка Прилепин!

Засаленный напрягся, как будто оказался в одной бане с дагестанцами, и лишь выдавил из себя:

- Прилепин хуйло и конъюнктурщик!

(Большой)

- Вот именно! Он хуйло, бездарность и грандосос! И книги у него - унылое говно! Вот ты, Олежек, да, ты совсем иная величина! Вот новая твоя книга про Ельцина. Это просто шедевр! Она, как всегда смелая, и смелость эта на грани с дерзостью, она просто рвет шаблоны, заставляет бурлить сознание обывателей, а они что? А они отказались экранизировать. А я ведь уже примерял на себя роль этого алкаша. Я уже знал, как надо играть эту противоречивую фигуру. Олежек, ты своим текстом буквально оживил Бориса Николаевича, буквально заставил почувствовать всю ничтожность, драматизм и величие этой личности. Я даже слышал, что роль Березовского предлагали Сереженьке Маковецкому, а Дудаева должен быль играть Сережа Безруков, благо публика уже отдохнула от него. На роль Черномырдина могли бы пригласить и Малькольма Макдауэлла. Даже Кириенко мог бы сыграть самого себя. А вот роль Клинтона... А эти бляди... А что эти бляди? Эти бляди вместо Ельцина решили снять еще два сериала про сраных золушек.

(Дама)

- Ах, право, не стоит быть таким категоричным, сериалы про золушек - это тренд, бывают и даже очень достойные, хотя, пожалуй, я с тобой соглашусь, не люблю я их.

(Большой)

- Милочка, ты их не любишь не из-за того, что это говно, а из-за того, что тебе уже никогда не сыграть Золушку, в лучшем случае ее маму, в худшем - бабку.

Засаленный бесцеремонно заржал.

Я так заслушался, что даже не заметил, что мои товарищи уже накрыли стол. Правда, вместо шашлыка были щи и картофельное пюре с котлетой. Но была еще бутылка водки и заветренная селедка на блюдечке.

(Сатана)

- Дорогие мои, нам не стоит тут долго засиживаться, нужно еще найти место переночевать и успеть до десяти купить бухла. Так что постараемся приговорить этот набор продуктов максимум минут за двадцать.

Мы выпили, закусили, раскланялись с нашими соседями, и вышли на улицу. Закурили. Свежий воздух, вечерняя прохлада, сумерки теплых тонов. На улице кого-то бьют. Обычный летний вечер.

Гостиницу долго искать не пришлось. Она также находилась на привокзальной площади и занимала часть первого этажа в трехэтажном общежитии железнодорожников. Все одноместные номера были заняты заезжими артистами и двумя командировочными инженерами РЖД. Из свободных осталось два четырехместных номера. Вернее один, второй, как нам объяснили, временно недоступен ввиду того, что там засорился унитаз. Выбирать было особо не из чего. Нам достались скромненькие апартаменты с выцветшими, местами отвалившимися советскими обоями, которые, видимо, не хотели опошлять каким-то там капиталистическим ремонтом. Единственное окно выходило во двор, естественно, с видом на помойку, не убиравшуюся уже много дней.

На часах было без двадцати десять. Надо спешить!

В небольшом супермаркете в соседнем здании мы встретили тех троих, Большого, Засаленного и Даму с красивым пропитым лицом. Они стояли возле полок со спиртным и придирчиво разглядывали этикетки, эмоционально общаясь. Мы подошли ближе, нас тоже заметили, улыбнулись нам, как старым добрым приятелям, после чего Большой продолжил говорить своим спутникам:

- Что, собственно, нужно человеку? Правильно - немного тепла, чуточку свободы и максимум воображения. Но нет же, мы мучаем себя какими-то эфемерными страстями, пустыми целями, низменными импульсами. Мы ищем славу, богатство, власть, но даже не понимаем, какой это все тлен. Вот то, что мы сейчас делаем с вами, друзья мои, это тоже самое, это лишь желание подчеркнуть наш статус. Мы сублимируем все наши грехи, все нашу суетность, в выбор напитка, чтобы через него подчеркнуть свою избранность. Но я призываю вас, нужно быть проще, не нужно навешивать на себя оковы элитарности, достаточно просто включить воображение! Поэтому предлагаю отказаться от виски и купить, как простые русские люди, водки. И начать воображать! Постоянно воображать, что это не какая-то осетинская тошниловка, а настоящий ABSOLUT. Вместо санкционкимы непременно купим наш отечественный, наш русский, наш народный "Сырный продукт", вместо хамона закусим "Колбасным продуктом", а даму побалуем отечественным краснодарским портвейном-блевалкой, и пускай воображает, что это испанский Гран Ресерва...

После этой речи Большой поставил бутылку дагестанского коньяка на полку и стал набивать корзину дешевой водкой и бормотухой, добавив ко всему этому две двухлитровые "сиськи" пива. Мы последовали их примеру...

Тех троих мы встретили через пару минут перед входом в гостиницу. Большой рассержено объяснил нам, что эта жаба, этот гостиничный вертухай (видимо, имелась в виду дежурная по гостинице) запретила курить внутри. Мы согласились, что запрет курить в общественных помещениях - это проявление тоталитаризма, и что те пидоры, которые приняли подобный закон, смерти достойны, и тоже закурили за компанию. Чебурашка достал из пакета "сиську" пива и пустил по кругу. После чего мы предложили этим троим объединить наши усилия в борьбе с купленным алкоголем, и делать это у нас в номере, ибо их одноместные комнатушки не вместят столько народу. Эти трое радостно согласились, ибо у них был только один большой пакет на троих, у нас же их было привычное число - пять.