Полюби меня красного

Никит-ах же быстро несся вперед, наклонив голову, и, по всей вероятности, душил в себе широкие познания в английском. Давил, так сказать, убивал, выдавливал из себя филолога-переводчика. Ведь в противном случае ему нужно было бы что-то ответить этим уродам. Однако Вождь партии никогда не забывал, что уроды не чета ему, не его уровень. Потому и не обратил на них никакого внимания. Да и меня не особенно-то слушал, когда я позднее описывал ему наш спуск в преисподнюю во всех красках.

Проехав до следующей станции, мы выскочили на улицу и побежали в известном одному только Фюреру направлении. И вот тут-то меня посетили очень серьезные подозрения. Откуда было известно Лидеру нашей партии месторасположение ближайшей пивной? Да еще с телевизором! Почему, почему, почему Никит-ах так уверенно шел к цели? Не Ленин же с Марксом в него реинкарнировались? И были ли у него деньги на билет изначально? Вот в чем вопрос. Ведь вся эта история про паленый абонемент не поддается проверке. Может, он нас у «Хайбери» попросту путал, изображая активность. К тому же почему в северной части столицы, далекой от туристских маршрутов, он ориентировался не хуже, чем в центре? Или он загодя готовился к встрече с Белычем, обойдя его в изучении справочной литературы? Нет, скорее всего, он пробил этот паб еще в субботу, когда мы на «баранов» пялились.

Новые вопросы роились и дальше, но до поры до времени я не находил на них ни одного вразумительного ответа, так как боялся упустить из виду спину нашего Предводителя. И только когда мы ворвались внутрь паба, все стало более-менее ясно.

Завидев вошедшего Фюрера, толстенный бармен тут же издал приветственный вопль и протянул в сторону Никит-аха свои ручищи. Нет, не для того, чтобы задушить залетного манка как положено, а для самых что ни на есть горячих объятий. Складывалось ощущение, что они посещали один и тот же детский сад, не говоря уже о совместной учебе в школе и службе на Фолклендах. Это были именно старые добрые друзья, если не сказать большего. Наверное, болели вместе в молодости за «анониров» и теперь, после долгих лет разлуки, с удовольствием продолжат начатое.

Впрочем, даже сам Лучезарный прибаливал в детстве за «Арс», что Никит-аха в некотором смысле оправдывает. Кто только не ошибался в молодости!

Однако наш Фюрер оказался гораздо хитрее, чем мне казалось. Он тут же объяснил показное радушие бармена тем, что паб совершенно пуст и нам радуются просто как потенциальным дойным коровам.

Действительно, перед началом игры мы творили там все, что хотели. Первым делом придвинули к экрану стол. Освоившись, нагло хапнули себе еще два дополнительных стула на случай появления здесь Белыча с Джимми, а затем разложили на других стульях свои бесчисленные пакеты. Делалось это еще и для того, чтобы занять круговую оборону в случае переполнения паба врагами. Теперь им пришлось бы кантоваться за столами в лучшем случае по двое либо торчать у стойки, так как сесть стало попросту некуда. Вот и стойте, сердечные, не очень-то вас и жалко.

Итак, матч начался, и на мобильнике Никит-аха появились первые сообщения от Белыча. Как выяснилось, что-то разъединило его с Джимми (что же именно?) и он расстался с идеей прорыва. Не погибать же самому в самом начале фанатской карьеры! Поэтому он страстно желал выведать у Вождя место нашего пребывания. Как ни странно, в этом плане у Никит-аха возникли проблемы. Виной тому – количество вискаря, которое мы успели заглотить перед матчем и в первые минуты после его начала.

А как же иначе, ведь у нас осталась нереализованной целая куча бабла! Вот мы и начали его лохматить. К сведению: пятидесятиграммовая порция вискаря стоила 3 фунта, и если учесть, что у каждого из нас «благодаря» пролету с билетами сохранилось более 100 фунтов, то можете себе представить, какое число глотков было сделано. Поэтому Никит-ах уже на пятой минуте матча не мог толком отправить эсэмэску.

Сначала он перепутал все номера, отправив сообщение не Белычу, а Джону, который не без удовольствия обложил его отборным матом. Раздосадованный Фюрер написал на языке Шекспира ответный текст, но опять перепутал и отправил его Белычу: «Sam takoi, blyad!» Представляю себе реакцию Белыча на подобное послание! А ведь он просто поинтересовался, где мы.

Видя стойкое нежелание Вождя отрывать свой взор от экрана, я все-таки упросил его ответить несчастному соратнику, и теперь уже Никит-ах обложил меня матом, настолько ему надоело отвлекаться по пустякам. Однако он принялся сочинять послания. Как вы догадываетесь, новое сообщение было послано не Белычу, а Джимми, следующее – вновь Джону, так как Фюрер успел к тому времени влить в себя еще несколько порций горячительного.

Самым же удивительным во всей этой истории стало скорое появление в пабе Белыча. Несмотря на то что Вождь так и не снабдил его адресом, он каким-то фантастическим способом все-таки добрался до нас. Видимо, из карманов Фюрера что-то сыпалось на тротуар по ходу движения, иначе и не объяснишь Белычеву догадливость. Или все-таки существует антифашистский справочник «Как обнаружить Фюрера, покинувшего свое логово?».

Обрадовавшись нам, как будто давно нас не видел, Белыч первым делом бросился к стойке, где заказал еще девять по сто, чтобы потом не бегать, и рядовой просмотр матча плавно перетек в настоящую вакханалию. Когда же дело стало клониться к нулевой ничьей, Белыч вновь взял на себя инициативу, решив приобрести литровый пузырь виски прямо в пабе. Однако мы отговорили его, посчитав, что это будет выглядеть со стороны банальным русским позерством. Того и гляди, за «челсюков» примут. Тут же рабочая окраина, слобода Пушкарская. И живут здесь люди небогатые, фугасов в пабах не покупающие. На глоток вискаря бы хватило да на пинту пива – не более. Так что лучше уж сбегать в гастроном в перерыве, запастись там спиртным на третий тайм, а пока что будем пить то, что дают.

Однако мы начисто забыли о походе в гастроном. Когда же до конца матча осталось совсем немного времени и «МЮ» предпринял решительный штурм, Никит-ах не к месту вспомнил о приближающемся закрытии магазинов. На часах было 21.40, и в нашем распоряжении оставалось только двадцать минут на все про все. Но кто же побежит, если судья прибавит минут шесть к основному времени матча?

Надо отдать должное Белычу, читатель наш все-таки отказался от считывания бегущих строк, занявшись реальным делом. Никто его не принуждал, заметьте, равно как и не указывал на молодость. Он сам так решил, чем только добавил себе плюсов. И никогда мы не забудем (даже Фюрер) этого благодеяния. Во всяком случае, именно Белыч, отправившийся за бухалом, подарил мне момент с незабитым на последних секундах голом, когда Гэри [90] чуть было не перевел мяч в ворота «анониров» после прострела с фланга. Не знаю, как вы, дорогие друзья, но я гораздо лучше запоминаю именно незабитые на последних секундах голы, чем победные или просто красивые. Когда речь, конечно, не идет о голах Лучезарного. Эти запоминаются навсегда, на то они и забиваются.

Матч закончился, а Белыча все не было. На этот раз минуты текли очень медленно, и в наших головах стали возникать нехорошие мысли. Уж не дошел ли он до того состояния, когда ему потребовалась новая компания? Или, что еще хуже, питье в одиночку? Может, он плачет сейчас прихлебывая из-за того, что лишился билета на матч с «Арсеналом»?

Но не успели мы прийти к этому печальному выводу, как в «нашем» пабе появился весьма растрепанный Белыч, гордо вздымающий над собой увесистый пакет с бухлом и закуской. «Где ж ты был, сволочь?» – одновременно сорвалось с наших уст, и Белыч довольно внятно объяснил причину своего долгого отсутствия.

Дело, как выяснилось, заключалось в том, что ликерки в Англии теперь закрывают не в 22.00, а в 21.40. После этого магазин обслуживает только тех, кто успел войти. Белыч же приперся туда в 21.50 и каким-то образом все-таки сумел пролезть внутрь, застряв у турникета. После долгих препирательств и ссылок на тяжелое северное детство его все-таки пропустили, но, расплатившись, пьяный Белыч забыл про закуску и решил вернуться. Затем он вспомнил, что следует взять еще одну бутылку, чтобы ночью не мучиться, и пошло-поехало. В общем, хорошо побегали охранники за Белычем по всему магазину. Вместе с тем ему все-таки удалось нахватать с полок всякой всячины. Видимо, опыт присутствия в закрывающихся библиотеках все-таки сыграл свою роль. Что, собственно говоря, и требовалось.