Пистолет с музыкой. Амнезия Творца

Кабинет наверняка был одним из лучших в здании: огромное окно с видом на залив, фотографии и памятные знаки на стенах. Кэтрин сидела за огромным столом, постаревшая на шесть лет, но не подурневшая ни на день. Те же волосы приоткрывали ту же шею, и на мгновение я забыл обо всем, пока не увидел ее глаза. Они были холодны как сталь.

– Обыщите их, – приказала она.

Парни обшарили наши карманы. Они обнаружили мой пистолет и маленькую записную книжку у Серфейса и передали их Кэтрин вместе с нашими карточками. Она сунула все это в ящик и приказала парням выйти и подождать.

– Садитесь, – разрешила она.

Мы сели.

– Вам бы лучше уехать из города, Меткалф, – заметила она. – Вам же известно, как здесь все делается.

Я встретился с ней взглядом, но наткнулся на стену. Она даже не моргнула, а если и моргнула, то одновременно со мной. Эффект впечатлял.

– Я старше только на два дня, Кэтрин, – сказал я. – Будь снисходительнее.

– Не зовите меня Кэтрин. Пустив вас с вашей обезьяной к себе в кабинет, я и так проявила к вам снисходительность. Боюсь, излишнюю. – Голос ее звучал неумолимо, как бормашина.

Наши глаза снова встретились. Я смотрел на женщину, с которой лежал в постели всего две ночи назад. Я забыл только о том, что она провела шесть лет, ожидая, когда же я вернусь из ванной. Чем глубже я похороню эти воспоминания, тем лучше.

– О’кей, – сказал я. – Я понял. Вы теперь на этой стороне. Поздравляю, и извините меня. Где Корнфельд?

Она не ушла от ответа – хоть это между нами еще оставалось.

– Его давно нет, – ответила она. – Он перегнул палку, так что теперь отдыхает в морозильнике. – Она произнесла это так, словно это ее рук дело, и, возможно, так оно и было. – Так что если у вас есть дело к Корнфельду, вам лучше подождать.

– Я задолжал ему удар под дых, – сказал я. – Подождет. Так кто теперь за него… или я с ним и говорю?

– Возможно, так, – кивнула она.

Я покосился на Серфейса. Тот бросил на меня предельно кислый взгляд.

– Значит, мне надо поговорить с вами. Ничего личного.

– Даю вам пять минут.

– Я уверен, что вы забудете о времени. Но все кончится хорошо.

– Мне трудно сосредоточиваться надолго, – сказала она холодно.

– Все очень просто. Имеются несколько убийств, которые не потрудились раскрыть как следует, и парень в морозильнике, который не должен был там оказаться.

– Если вы назовете фамилию “Стенхант”, у вас только три минуты.

– Как насчет шести минут на двух Стенхантов?

– Давайте.

– Я буду говорить быстро и высоким голосом, вы можете записать и промотать потом медленнее. Я распутал дело Стенханта. Оба дела.

Серфейс застонал, как будто был на ее стороне.

– Это просто конфетка. Идеально отлаженный механизм, похоронивший сам себя. И все начинается и кончается Денни Фонеблюмом.

– Вы просто помешаны на Фонеблюме, – перебила меня Кэтрин. – Я проверяла. Безнадежно. Вы не можете пришить ему это дело.

– Я помешан на истине, – возразил я. – Все это дело – это Фонеблюм. Фонеблюм и Челеста. В первый раз, когда я встретил ее, я заметил, что она пытается стряхнуть с себя груз прошлого, от которого не может отделаться. Не сразу, но я докопался до истины. Она была подружкой Фонеблюма. Не знаю, долго ли, но была. Он любил ее, и она, возможно, тоже любила его. Она родила ему сына. Врачом, принимавшим роды, был доктор Тестафер.

– Вы почти исчерпали свое время.

– Дайте мне еще минуту. Мальчика назвали Барри. Фонеблюм мечтал о наследнике, и он хотел, чтобы Челеста осталась с ним и растила ребенка. Но он был груб и плохо с ней обращался, и она сбежала и обратилась за защитой к доктору. Он сам признался мне в этом вчера днем.

Она поморщилась.

– Она забрала ребенка с собой и не оставила Фонеблюму адреса. Как раз тогда Тестафер принял к себе помощника, молодого врача по имени Мейнард Стенхант, и, когда Стенхант повстречался с Челестой, они полюбили друг друга. Тестафер предостерегал Челесту, но говорить своему другу о том, что тот влюбляется в беглую подружку взбешенного гангстера, не стал.

– Ваш рассказ меня утомил, Меткалф.

– Приготовьтесь, – сказал я. – Именно тут на сцену выходит Отдел. Когда Фонеблюм нашел, где прячутся его мадонна с младенцем, он почти рехнулся от ярости. Он потребовал от нее, чтобы она вернулась, но она отказалась, и он совсем было уже собрался убрать Мейнарда со сцены. Но передумал. Он занимается бизнесом, размораживая лишенных кармы – не без помощи вашего старого знакомого, Корнфельда, – имплантируя им невольничьи блоки и торгуя их телами в маленьком подпольном борделе. И для этого ему были необходимы врачи. Поэтому он только забрал у нее ребенка, а Стенханта с Тестафером заставил шантажом обслуживать своих невольников. – Я перевел дыхание и продолжал: – У Фонеблюма была полунищая девчонка, продававшая его наркотики. Он купил ей дом на Кренберри-стрит и сделал ее нянькой ребенка.

– Пэнси Гринлиф, – сообразил Серфейс.

– Верно. Итак, Фонеблюм получил своего наследника, своих врачей и в придачу молчание Челесты. Возможно, на данном этапе их взаимоотношений это было все, что ему от нее требовалось.

И Кэтрин, и Серфейс вдруг замолчали и слушали, замерев. Я завоевал их внимание, и все, что теперь мне было нужно, – это изложить всю историю до конца. Я надеялся, что не разочарую всех нас.

– Но тут возникла еще одна проблема, – продолжал я, – это Челеста. Она имела привычку убегать вовремя и не очень. В общем, она упаковала свои вещички и ушла от доктора, что поставило и Стенханта, и Фонеблюма в сложное положение. Они столковались и начали нанимать детективов следить за ней, чтобы сохранить их маленький хрупкий треугольник.

– Нас с тобой, – кивнул Серфейс.

– Нас с тобой, – согласился я. – Только Челеста, как выяснилось, выпала из треугольника не насовсем. Когда Стенханта нашли мертвым в номере мотеля, стрелка весов качнулась в другую сторону. У Фонеблюма пропал стимул держаться подальше от Челесты. Она все понимала, и это ее пугало настолько, что она шарахалась от каждого, в ком видела фонеблюмова мордоворота, – от меня в том числе. Когда она поняла, что я действую самостоятельно, она попыталась завербовать меня в качестве охраны, и я клюнул, но на крючок не попался. Черт, как жаль! В ночь, когда она погибла, я напоролся на Тестафера и кенгуру, по приказу Фонеблюма рыскавших по городу в поисках Челесты.

– Челеста Стенхант была убита неизвестным, которого она подцепила в секс-клубе, – перебила меня Кэтрин. – Он изнасиловал ее и убил. Она хотела этого и в конце концов получила.

– Фонеблюм нашел ее той ночью и отплатил за то, что она бросила его, сказал я. – Теперь, когда у него не осталось доктора, его ничего уже не удерживало. А держа в кармане Корнфельда и Отдел, он не боялся возмездия. Я не могу доказать этого, но так оно и было.

– Я начинаю припоминать это Дело, – заявила Кэтрин. – У этой девки-наркоманки был брат. Он приехал из Эл-Эй и убил доктора в отеле. Он так и считается виновным. Остальная часть материала не имеет к делу ни малейшего отношения.

– Ортон Энгьюин не мог бы иметь меньше отношения к делу, даже если бы он никогда не возвращался в город, – возразил я. – Одного я не мог понять – того, что же произошло в мотеле. Это дошло до меня только вчера утром. Я не провел шесть лет, размышляя об этом, но если бы и провел, мог бы так и не найти ответа.

Я ткнул пальцем в Серфейса.

– Мне помогло то, что ты сказал на кухне вчера. Все улики были налицо, и все же мне не помешал последний толчок.

– Боже праведный, Меткалф, – вздохнул Серфейс. – Ну ты и мастак трепаться.

– Вы оба заставили меня мучиться, сравнивая ваши версии, – продолжал я и посмотрел на Кэтрин. – Вы утверждали, что Стенхант встречался в мотеле с любовницей, а ты, – я покосился на Серфейса, – что то же самое делала там Челеста. – Я рассмеялся. – И вы оба были правы наполовину.

– Ну что ж, послушаем, – сказала Кэтрин.