Сигареты и пиво

— И че они говорят, я сделал в этот раз?

— Блэйк, ты взял нож с кухни и… и… Ох, Блэйк, я ничего такого не хотел. Хотел только, чтобы… чтобы…

Я снова повернулся к нему капюшоном. Я его таким раньше не слышал, и как-то мне это не понравилось. Он казался каким-то слабым, как будто никогда раньше не слышал, чтобы чувак гикнулся, и никак не мог переварить эту информацию. Он ведь вроде мой босс, а боссам полагается быть сильными, так ведь? И куда девался выебонистый чужак, который появился и захватил половину Манджела.

Я думал, он сейчас начнет плакать, но вместо этого он собрался и ткнул в меня пальцем.

— Теперь ты сам по себе, — сказал он. — Ты облажался, так что сам разбирайся.

— Иди ты на хуй, — сказал я. — Я выполнял для тебя работу, только и всего. — Потому что я не мог придумать, что я еще тогда делал. — И не моя вина, что все так хреново обернулось. Ты посмотри на этих двух пидоров, Нобби с Дубиной. Ты посылаешь их, чтобы привезти меня, и каждый раз выходит херня. А что, если бы ты их к этому чуваку из газеты отправил? Что тогда, а?

— Я не послал их, потому что знал, что они слажают. Надежность не купишь ни за какие бабки, Блэйк. Поэтому я попросил тебя.

— Но почему? Ты же ни хуя обо мне не знаешь. Почему ты попросил меня?

— Потому что я тебя знаю.

— Но…

— Все. Теперь ты сам по себе. Я скажу Нобби, чтобы он скинул тебя куда-нить, где тебя смогут найти менты. И они очень скоро тебя заметут. Ну, точняк, после того, как мы дадим им наводку. А если ты расскажешь ментам про меня, я буду все отрицать. Они никогда тебе не поверят, учитывая твой послужной список.

— Эй, — закричал я. — Погоди минутку, э… Ник.

Он остановился, и я заткнулся. Что бы я сейчас ни сказал, это должно будет все исправить. Если меня загребут легавые, мне пиздец, без вопросов. Мне уже удавалось выпутаться из дерьма, но я сделал это с помощью Натана, и мне тогда было чем заплатить ему за хлопоты. А в этот раз у меня для него ни хуя не было. Да даже если бы было, я бы к нему не пошел — он мог снова погнать меня в ту дверь за баром.

Вы только посмотрите на меня: связанный цепями, на заднем сиденьи “Капри” 1,3. Отпизженный. Ни пенни на кармане. Тачки тоже нет. И каких друзей я мог позвать на помощь? Финни. А он вот-вот превратится в сосиски в подсобке у Дага. К тому же от него все равно ни хуя пользы.

Так что да, стоило обмозговать как следует, что говорить дальше. Поэтому я не торопился и изо всех сил думал.

Но он начал первым.

— На самом деле, меня зовут не Ником. Я Сэ…

— Лады, Ник, — заорал я. Потому что я кое-что придумал. — Слушай, подумай вот о чем. Ты ничего не выгадаешь, если сдашь меня легавым. Отпусти меня. Легавые ничего не пронюхают, если ты их не наведешь. Никогда не пронюхают. Ладно тебе, Ник. Я тебе отплачу.

Он уставился на меня, потом наклонился и расстегнул молнию на моей парке, освободив мою голову. С одной стороны, я был рад, что молния, наконец, не заедала, но я уже столько времени провел в этом капюшоне, что без него мне было как-то странно.

— Хуяссе, — сказал он, шаря глазами по моему лицу. — Чего они с тобой сделали?

Я не видел того, что видел он, но я знал, о чем он. Челюсть болела и, судя по всему, правый глаз заплыл. Плюс оба уха болят, и щека. И это только основное. Еще были нос и зубы, над которыми поработал Франкенштейн, рана от дубинки на голове с прошлой ночи и посреди всего этого здоровая такая боль от общей измотанности. Но бывало и хуже. И могло стать хуже, если бы я сел за то, про что в газете написано. Я не мог сесть в тюрягу Манджела. Не мог после того, как видел, что эта тюряга сделала с Джеком. Лучше я себе голову отрежу, чем закончу так как он.

— Вот что я тебе скажу, Блэйк, — сказал он. — Ты кое-что для меня сделаешь, а я тебе помогу выпутаться. Договорились?

— Я сделаю. Сделаю все что угодно.

— Все что угодно?

— Ага, все, бля, что угодно, бля.

Он сказал мне, что было у него на уме.

— Че, бля? — спросил я. — Почему?

— Блэйк, — сказал он, приблизив свое лицо к моему. — Ты меня совсем не узнаешь?

— Конечно, узнаю, бля, — сказал я, закатив глаза. — Ты за кого меня принимаешь? Ты Ник Как-его-там.

Он откинулся назад, опустив плечи и покачав головой.

— Слушай, — сказал я, подумав о том, что сказал, и решив, что надо как-то повежливее. — Извини за это Как-его-там. Но я никак не могу вспомнить твою настоящую фамилию.

— Неважно, — сказал он. — Просто сделай то, что я сказал. Быстро. Если он не будет мертв завтра к полуночи, я тебя сдам.

— Погодь-ка, этого недостаточно…

— К полуночи, Блэйк. — Он положил пальцы на ручку двери. — Скажи-ка мне еще раз Блэйк. Я не хочу, чтобы ты снова слажал. Кого надо убить?

— Полночь — это слишком…

— Заткнись, Блэйк. Кого ты убьешь?

— Ладно, ладно, — сказал я. — Дага. Дага, ебаного владельца магазина.

Он кивнул и открыл дверь. Воздух Норберт-Грина тут же заполнил мои легкие.

— Погодь, — сказал я, когда он поставил ноги на гравий. — Еще кое-что.

— Ну? — сказал он, не оборачиваясь, но и не игнорируя меня.

— Полтаху не одолжишь?

Глава 17

Сегодня на пресс-конференции шеф полиции Роберт Кэдуолладэр выделил две основные проблемы, с которыми пришлось столкнуться Манджелу в текущий момент: наркотики и преступность.

”Если подумать, эти две вещи — одно и то же. Ну, это ж очевидно. В последние несколько недель из ниоткуда появились наркотики, и в то же самое время начался невероятный рост преступности. Ну да, я поговорил с ребятами, и мы решили, что две эти вещи друг с другом связаны, типа того”.

Шеф полиции предупредил преступников: “Мы решили взяться за дело всерьез. Мы никогда особо не церемонились с наказаниями, но теперь решено еще их усугубить, типа закрутить гайки. Если вас поймают с наркотиками или во время совершения преступления, придется очень долго смотреть на тюрьму Манджела изнутри. А мы до вас доберемся, не сомневайтесь. Наши офицеры отправились во все точки сбыта наркотиков, и любой, кого они поймают, попадет за решетку. И не ждите снисхождения”.

Когда его спросили про Ройстона Блэйка — основного подозреваемого в убийствах Стива Доуи и Дина Стоуна — шеф полиции вздохнул и сказал: “Раньше мы говорили, чтобы никто к нему не приближался. Ну, это стандартная процедура, если подозреваемый совершил какое-то тяжкое преступление. Но в этом случае, вам это, возможно, сойдет с рук. Насколько я знаю, в последнее время Блэйк сильно разжирел, а то, что он постоянно бухает, не пошло на пользу его координации. Честно говоря, мне никогда не казалось, что он так уж крут. И он всегда был идиотом, теперь это все знают. Сплошная трепотня, никакого дела. Так что, да, наверное, можно к нему приближаться”.

Честно говоря, я был немного не в себе, когда Нобби и Дубина выкинули меня на Фротфилд-вэй. До этого они сняли цепи, но я все равно был не в себе. Все было бы не так плохо, если бы они остановили тачку до того, как меня вышвырнуть, но они не остановили, и вот результат. Но, чесе гря, я был этому типа как рад. Самый лучший способ решить все проблемы с чуваком — это остановить тачку до того, как его выпустишь. А я не хотел, чтобы мои с ними проблемы решались. Как я уже говорил, у меня были планы насчет этих двоих.

Но на самом деле, как только я поднялся с земли, отряхнул задницу и выташил десять бумажек по пять фунтов, мне резко полегчало. Знаю, в наше время пятьдесят фунтов ни хера не состояние, но для моих нужд вполне достаточно. Чем быстрее я разберусь с Дагом, тем лучше, но надо быть поосторожнее. Даг — старый хитрый мудак, один неверный шаг, и на следующей неделе ассортимент сосисок у него в магазине расширится. Так что нужно было пораскинуть мозгами. А раскидывать мозгами на пустой желудок — не дело.

Я думал обо всем этом, стоя напротив зала игровых автоматов. Как-то в этот день он по-другому выглядел, если смотреть снаружи. Он был старый и обшарпанный. Я перешел дорогу, чтобы присмотреться поближе, застегнув капюшон, чтобы Жирная Сандра меня не узнала и не стала в очередной раз выгонять меня оттуда. Я подумывал поиграть в пинбол, самое то, когда надо че-нить придумать. Не то чтобы я часто играл в пинбол в последнее время, учитывая, что меня поперли из зала игровых автоматов, а в Манджеле пинбола больше нигде нет, кроме как тут. Но когда я был пацаном, всегда гонял железный мячик, если вдруг возникала какая-нибудь проблема. Такой блестящей голове, как моя, необходима разминка, чтобы она нормально работала.