Клуб бессмертных

я предали.

Вот так, очень банально, мы стали друзьями. Хотя правильнее сказать: я стала его другом. Ему всего лишь был нужен поводырь. Что поделать, мы, собаки, всегда ожидаем от людей слишком многого. Итак, Гомер приютил меня, как я приютила его. У него не оставалось выбора: люди его предали и покинули. Как из-за чего? Ах, этого в учебниках истории еще нет? Хорошо, я даю вам возможность пополнить главы по Древней Греции.

Гомер, разумеется, не был художником и творцом. Иначе говоря, он не писал поэм. По крайней мере до семидесяти лет. Он был простым писцом. Хронологом. Его взяли в состав экспедиции на Трою для того, чтобы Гомер просто записывал события осады. Грубо говоря, вел дневник боевых действий. Журнал. Естественно, о близорукости старика никто не догадывался: иначе бы его не взяли. А сам Гомер свое плохое зрение старательно скрывал: это был его последний шанс. Больных и увечных в Греции не берегли. Его ждала неминуемая смерть от голода на родине, где он уже лет пять перед осадой Трои не мог найти никакой работы. Хроникеры тогда никому не были нужны. Поэтому за возможность поплыть к Трое за питание и два золотых в месяц Гомер ухватился накрепко. Мы могли бы сказать, что Гомер продал свое перо. Но Гомер тогда еще не писал в нынешнем смысле этого слова. Он всего-навсего записывал. Поэтому Гомер продал перо, которого не было.

Надо отдать ему должное: старик держался все семь лет осады. Он изо всех сил делал вид, что прекрасно осведомлен о тонкостях боевых действий (еще одна ложь – Гомер был сугубо гражданской штафиркой). Он старательно что-то черкал в своем журнале. Вожди (по-нынешнему – генералы) были довольны. Но, к сожалению, на самом деле Гомер не мог различить в суете схваток и столкновений ровным счетом ничего. Поэтому он… нет, даже не выдумывал… а просто домысливал. Например, во время схватки Ахиллеса с Гектором вокруг драчунов поднялось столько пыли, что и хорошо видящий человек ни черта бы не разобрал. Что уж говорить о Гомере. Поэтому бедолага приплел в схватку и богов. То есть Гомер вписывал в журнал то, что ему казалось, а не то, что он видел.

Еще бы. Ведь он не мог видеть.

Тем не менее все были довольны, глядя, как Гомер сидит по вечерам у своей палатки, что-то карябая на пергаменте. Летописец наших войск – с гордостью говорили о нем вожди. Особенно любил Гомера Ахиллес.

– Ты уж напиши про то, как я сегодня отдубасил этих долбаных троянцев, старик, – просил он, посмеиваясь. И отправлялся пить вино.

Сам Гомер никогда не расспрашивал Ахиллеса о том, что происходило в гуще сражения. Ведь Гомеру платили деньги за то, чтобы он сам это видел.

И потом, интервью как жанр тогда еще не вошло в моду.

В общем, довольно долго и довольно удачно Гомер записывал события у Трои – творец решил конкретную задачу, поставленную перед ним самим бытием: он просто-напросто выжил. Семь лет питания и постоянного жалованья. А потом все кончилось, и как это обычно бывает, кончилось внезапно. Я узнала об этом, когда проснулась и побрела