Пленники темной воды

— А я — сыщиком, — ответил Вильяр. — Эстонцев в космонавты не брали.

— Потому что берегли, — тут же парировал Дмитрий. — Хотя, насколько я помню, в проекте «Буран» был лётчик-испытатель… латыш, кажется…

— Я не в обиде, — заметил Вильяр. — Сыщиком мне, похоже, не стать, но жизнь такая сумасшедшая, что и Шерлоку Холмсу не снилась. Что у вас?

Дмитрий достал сигарету и размашисто чиркнул спичкой по коробку.

«Пять-семь сигарет в день…» вспомнил Вильяр запись в досье. «Интересно, это какая у него по счёту сигарета?»

— После бега курить вредно, — сделал внушение сам себе Дмитрий. — Понимаю, но ничего не могу поделать. Эйнар, сначала один простой вопрос с моей стороны.

— Слушаю.

— Ваши люди российское посольство плотно опекают?

«Ну, ты и наглый» с невольным восхищением подумал Вильяр.

А вслух, подчёркнуто назидательно, сказал:

— Мои люди занимаются бизнесом. Импортом, экспортом, перевозками… Иногда сдают площади в аренду. Посольству мы ничего не продавали. И перевозками для него не занимались.

Где-то вдали тяжело загрохотал на стыке рельсов припоздавший трамвай. Прозвенел коротко у пустой остановки — и стальною, качающейся на волнах мостовой баржей, снова двинулся в путь, мигнув опоздавшему пассажиру красными прощальными огоньками.

«А ведь кто-то домой сейчас едет» подумал Вильяр.

И поёжился от пробравшего его наконец ночного холода.

— Эйнар, я всё понимаю, — сказал Дмитрий. — Нечего мне на полную откровенность рассчитывать. Но то, что вы на КАПО работаете — у вас большими буквами на лбу написано. Будь вы просто бизнесменом с хорошими связями — вас бы в лучшем случае в качестве курьера использовали. Или, как говорят некоторые, агента-«маршрутника». А то, чем вы занимаетесь сейчас, называется «оперативная работа». Оперативная, а не курьерская. Сейчас у меня нет времени вашим легендам подыгрывать. Поэтому спрашиваю ещё раз: вы посольство очень плотно опекаете? А точнее, сегодня вы не слишком плотно его обложили?

— А чем эти расспросы вызваны? — попытался выиграть время Вильяр.

«Чёрт, он меня раскручивает!» подумал Вильяр. «И довольно прямолинейно. Прямо в лоб. С чего бы это?»

И неприятный холодок в груди согнал последние остатки расслабленной, безмятежной сонливости.

— Поясняю, — каким-то свистящим шёпотом сказал Дмитрий. — Сегодня наш куратор из Москвы, господин Михайлов, провёл одну небольшую операцию с использованием двух сотрудников «Феникса». Сотрудников подобрал ему я. Лично. Цель операции — изучение безопасности канала для связи с российским посольством. Один сотрудник днём встретился с военным атташе в городе, на одной из используемых нами для связи точек. Второй вечером посетил само посольство, после чего встретился с Михайловым. В обоих случаях проводилось контрнаблюдение для регистрации работы вашей «наружки»…

— Что? — переспросил Вильяр.

— Службы наружного наблюдения, — пояснил Дмитрий. — Первый контакт вы прозевали. Кстати, неужели вы весь «Феникс» под колпак не взяли?

— Дмитрий, у нас в полиции — полтора человека на всю вашу группу, — заметил Вильяр. — Вы в любом справочнике найдёте информацию о том, что в Эстонии очень небольшой штат полиции.

— А я не о вас и говорю, — несколько загадочно ответил Дмитрий. — Я говорю о тех, кто засёк второй, вечерний контакт. Вы, полагаю, всех деталей не знаете. Возможно, вообще не в курсе этой операции. Скажу одно: там были люди из КАПО, но, в основном, в прикрытии. А остальные… В общем, об этих вы лучше у своего начальства спросите. Главное же не это. Главное, что Михайлов теперь знает о том, что «Феникс» под наблюдением. До этого момента контрнаблюдение слежки не отмечало. А велось оно, судя по всему, и до приезда Михайлова. Возможно, с момента расконсервации группы. Я же всего не знаю. Механизмы контроля мне известны в лучшем случае процентов на пять. А теперь я знаю точно, что нами займутся всерьёз.

— Интересно… — задумчиво произнёс Вильяр.

— Интересно?! — издевательским тоном переспросил Дмитрий. — Это не интересно — эвакуироваться в Россию ногами вперёд! А они это сделают, Эйнар, уж будьте уверены. Интересно! Нет, замечательные вы ребята! Только неделя прошла с того момента, как я передал информацию по «Фениксу», а вы уже успели «засветиться». И как! На откровенной провокации!

— Но ведь посольство и без того может быть под наблюдением, — попытался возразить Вильяр. — Неизвестно, по какой причине посетитель посольства мог вызвать подозрения. Да ещё и в вечернее время…

— Сколько людей заходит в посольство? — спросил Дмитрий. — Десятки, если не сотни. За визами, за информацией, на приём к консулу. Бывает, и вечером приходят. Например, после рабочего дня. Узнать у охраны, когда приём документов на визу. И что, вы каждого по городу сопровождаете? Прямо до дома? Чтобы ничего по дороге не случилось? И видеосъёмку делаете, и фотографируете, и звук пишете? Молодцы! А не накладно получается?

«Странно» подумал Вильяр. «Похоже, Михайлов готов рискнуть «Фениксом» ещё до начала операции. Возможно, «Феникс» не основная группа. Тогда где основная? И что Дмитрий может знать о самой операции, если их будут использовать только на подхвате? И будут ли теперь вообще использовать, после сегодняшних событий?»

— Пожалуй, вы правы, — сказал Вильяр после долгого раздумья. — Допустим, некоторые выводы господин Михайлов сделает. Чем это нам грозит?

— Вам — ничем, — ответил Дмитрий и щелчком выбросил окурок. — Мне — путешествием в Россию. Или устранением на месте. Это уж как начальство решит.

— Почему Михайлов может сделать вывод о вашей причастности?

— Может, и не сделает, — сказал Дмитрий. — Пока. Но данные о слежке за «Фениксом» — только часть картинки. Остальные части тоже скоро начнут проступать…

— Ваши финансовые проблемы? Вы же получили деньги за информацию?

— Это ещё не вся сумма, Эйнар.

— Так и информация от вас ещё не вся поступила. Например, о пароме…

Дмитрий тяжело вздохнул и потёр лоб.

«Ну, думай» мысленно подтолкнул его к решению Вильяр. «Думай».

— Вы понимаете, какой теперь будет уровень доверия «Фениксу»? — спросил Дмитрий. — Группу могут вообще законсервировать. Отстранить от оперативной работы. Давать только мелкие технические поручения и при этом держать под полным, тотальным контролем. Устроить проверку. Или вообще ликвидировать. Группу — в организационном плане. А тех, кто слишком много знает…

— Ну, не будем о грустном, — прервал его Вильяр. — В любом случае без информации денег не будет. Так что постарайтесь, Дмитрий.

— Хорошо, — Дмитрий кивнул.

Потом, подчёркивая окончательность решения, встал и, нагнувшись едва ли к самому уху, шепнул Вильяру:

— Завтра. Тридцать четвёртый поезд. Прибывает Лебедев. Он не любит летать, предпочитает поезда. Номер вагона не знаю. Я во встрече не участвую. Думаю, СВ. Всё-таки уровень у него… Фотографии я вам передавал. Попробуйте сопроводить… но очень, очень прошу…

— Как раскрыть контрнаблюдение? — так же перешёл на шёпот Вильяр (видимо, просто подстраиваясь под Дмитрия… едва ли кто из случайных прохожих появился бы сейчас вблизи этого места).

— Не знаю, — Дмитрий виновато улыбнулся. — Я никого из них не знаю. И ни разу в жизни не видел. Никакой информации. Так вы уж сами… постарайтесь…

Ещё есть сны, подёрнутые туманом.

Их время приходит под самое утро, когда и у самой ночи слипаются уже глаза.

Есть сны, покрытые каплями росы.

Их время — рассвет.

Есть сны, согретые медовым солнцем.

Их время — полдень.

Есть сны, заплутавшие в серых дождевых облаках.

Есть сны, что плащом и чёрным небом накрывают голову, и тогда в их темноте слышен лишь стук капель и долетающий с края осени странный, тихий и почему-то знакомый голос, что меряет время словами: «Спи… спи… спи…».

Есть ещё сны над бездной.

Их время всегда приходит неожиданно.

Их начало тревожно. Их движение — полёт в свернувшуюся воронкой бездну.