Самоидентификация

Я при чем?

Не слушаю его, и он уходит.

Пытаюсь всосать дорожку с ягодицы другой голой телки.

Другой?

Мне кажется, она пукает, и я толкаю ее в воду.

Смеюсь. Ору.

Засыпаю на чем-то мягком и нежном.

Не знаю, почему я дома.

С того момента, как я встал со сдутого резинового баллона, в мое сознание вызывается только момент, когда я бью наотмашь телку, которая визжит что-то на меня. Я ору «Сука! Ненавижу!» и падаю, но не засыпаю.

Дальше – туман.

Голова – ядерный котел.

Открываю встроенный холодильник. Круто, что он есть в комнате. С трудом, безумными усилиями открываю бутылку охлажденного «Дом Периньон Розе Винтаж» и отпиваю так много, как могу.

Мир принимает явные очертания, перестает быть колким сухим комком из цветов и тихих гудений.

Мне страшно от мысли о том, какими могут быть звуки там, за окном.

Спустя какое-то время я обнаруживаю в прихожей мобильник. Как ни странно, даже свой. И это уже круто. Сегодня удачный день, мне кажется.

Смски о пропущенных звонках. Мик. И Юля – там самая, из универа. Времени уже около четырех. Увы, девочка пролетела. Выключаю снова.

Душ. Три разных потока в разных режимах. Разные температуры, меняющиеся в зависимости от программы каждого смесителя. Вещь, необходимая в каждом хозяйстве, потому что мне сейчас трудно понять, куда какую ручку смесителей крутить.

Камень стены переливается разными цветами в свете сфокусированных особым образом ламп встроенного освещения. Искрятся блестки на желтом потолочном бордюре. Ванная кажется ирреальной. Картиной Пикассо. Или даже Дали, когда начинает казаться, что стена приобретает объем.

Отпиваю еще «Дом Периньон». Тошнота и головная боль еще соседствуют, но тошнота уступает. Прикидываю, где бы перекусить. Проверяю почту. Соцсети. Ничего.

Ее нет. Каждый человек есть только тогда, когда я его вижу, слышу, ощущаю. Хотя бы читаю его сообщение. Каждый этот миг, минуту, час, год он существует. Я есть всегда. Не будет меня – исчезнут все остальные.

Лучше закажу обед на дом. Когда-то я снова найму кухарку-фрилансера. Прошлую я огрел тарелкой по голове за то, что она сделала мне какое-то скромное замечание. И, кстати, была права. Симпатичная «матура» была. Что имеем – не храним…

Смотрю на фотку расписания занятий. Не понимаю, что значат названия предметов. В общем, оно и не важно. Включаю мобильник. Уже спустя минуту, после уведомлений о звонках впустую, звонит Юля. Прокашливаюсь, медленно вдыхаю и выдыхаю.

- Привет, - сразу ошарашиваю; пусть думает, что я бодрячком.

- Аг-га… - милый голосок; даже слишком милый; надежды, сомнения… - Слушай, ну как там сегодня? Я свободна, в принципе. И все сделала.

- Блин, я как раз хотел тебе позвонить, - вздыхаю; горестно. – Я тут уехал – отец попросил помочь с делами. Вот только сейчас поймал связь толком.

- Ну, я-ясно… - прыжок тона; не выдавать расстройства, ни в коем случае. – И когда…

- Ну, ты смотри, не занимай вечер, – даже сомневаюсь понемногу. – Я постараюсь в адекватное время быть в Москве. Как только буду, тебя наберу, хорошо?

- А, ну давай так, - хихикает. – Буду ждать… - вздох облегчения; короткий, - …твоего звонка.

- Ладненько. Давай. Целую. Спасибо, что скинула.

Правильно расставить акценты. Можно сказать что угодно, о ком угодно и кому угодно. Важно правильно расставить акценты.

Звоню Мику. Интересуюсь, как у него вчера все закончилось.

- Здорово, хозяйка медной горы, - говорю.

- И тебе не болеть, любитель сосать кокс с булок, - смешок. – Очухался?

- Нет.

- Ясно. Значит, все было не зря.

- Ну, да. Пожгли неплохо. Ты сам-то как?

- Вызвал такси. Едва не поругался с Линг, но отправил домой. Она просила, чтоб я ее отвез.

- Бывает.

- Не у всех проходит. С Наташей тоже посрались.

- Не круто.

- Fuck it, - что-то отпивает. – Но так, разошлись на нейтрале.

- Обиделась, что не пригласил?

- Что устроил «пати» в этот день. У нее типа… ммм… какие-то поминки были.

- У-у-у.

- Херня. Дружок детства передознулся синтетикой в каком-то клубном толчке на окраине. Вот и поминали.

- Всякое бывает.

- К тому же, педик.

- И что?

- Бля, - смеется; серьезнеет. – Я это… Короче, есть новости.

- Ну?

- Коля в реанимации.

- После той ночи?

- Ага. До сих пор не пришел в сознание.

Мурашки дислоцируются на спине. Надолго, кажется. Представляю себе степень урона. Коля далеко не шибздик. Качает и тачку, и себя.

Реанимация…

Само слово вызывает ужас.

- Типа в коме? – сглатываю.

- Именно. Не свезло мужику.

- А Митяев?

- Пока жив. Но колины кореша по клубу официально рекомендовали ему не выходить из дома. Даже из квартиры. Вообще.

- Накосячат еще больше.

- Дальше некуда. Ты как сегодня, едешь с нами?

- Решили, куда?

В голове медленно формируется мысль – я знал о том, что сегодня планировался выезд компанией. Знал, но почему-то думал, что сегодня еще нескоро. Сегодня наступило? Это кажется странным.

- На месте. Идут споры. Один ты оставался в отключке.

- Спасибо, что напомнил.

- My pleasure. До вечера.

Надо размяться.

Почему я не в теме? Всегда. Почему я не полез в драку? Потому, что я не конченый идиот? Потому, что шкура важнее? Кажется, все вокруг все знают. Кроме меня. Или делают такой вид?

Обед. Аппетита практически нет. Больше половины оставляю в тарелке. Оставляю заказ на клининг. Решаю прокатиться по городу, пока не собрались пробки. После этого – сразу на коллективный трип в неизвестном направлении. Мы всегда куда-то ездим раз в неделю. Катя была не против этой темы.

Почему я с ней? Что в ней есть? У нее интересные манеры. Красивое тело. Она любит путешествовать. Ее отец считает, что это опасно, но она по несколько раз в году сваливает куда-нибудь поближе к экзотике. И часто утаскивает меня. Было бы лучше, если бы она сейчас уехала в Зимбабве? Вряд ли.

Она думает, это ревность.

А это ревность?

Мир полон агрессии. Раздражения. Муравьи кредитопомоек. Бешеные ублюдки на кроссоверах. Бесполезные органические строения пешеходов.

Слегка накрапывает. Потом перестает. Потом снова начинает. Усмешка сверху?

На круговом малость даю угла. Но передний привод – это скучно на почти сухой дороге. На слегка влажной. Со всех сторон сигналы. Забавно. Но не весело.

Шутки ради проезжаю правее правой полосы, едва не убираясь о бордюр. Ощутимо подрезаю уверенно подплывающий к светофору «ауди A4». Останавливаемся на красный. Из «ауди» выскакивает довольно объемистый мужик в черной футболке и джинсах. Очевидно, хочет поговорить.

Быстро вытаскиваю из бардачка «ствол» - пневматический, правда, но качественную имитацию. С проточенным снаружи под натуральный размер дулом. Как только он подходит и поднимает руку, чтобы постучаться, тычком в кнопку опускаю стекло. Как только его взгляд встречается с дулом, выражение его лица меняется, и он поднимает руки ладонями вперед и начинает пятиться. Садится обратно. Поднимаю стекло. Понимаю, как повезло ему, что я не добрался до потайного отделения под бардачком, где за монолитной крышкой лежит настоящий «ствол».

В общем-то, я бы не хотел его убивать. Даже в теории. Зачем? У него ведь, наверное, жена, дети, работа. Он кому-то нужен. Кому-то, кого я не подрезал и кто не идет со мной разбираться. Тупое животное. Но я ведь мог его сейчас грохнуть. И неважно, что было бы со мной – для него неважно. Весь его мир исчез бы. Весь. А он, козел такой, не понимает этого.

Он подходит к дорогой машине с безбашенным водителем. У которого свои проблемы. Реальные проблемы! Он считает, что его яйца могут разбить каменную стену. Но один выстрел – и все, его день никогда не закончится. Солнце никогда для него не зайдет. Так кто больший ублюдок – я, который просто развлекается, чтоб сбить негативное настроение, или он – готовый сдохнуть за свой нищенский принцип?