Страх и ненависть в Лас-Вегасе

Сначала он будет разъярен — неважно. Пусть остынет. Он захочет высказаться первым. Пусть выскажется. Его мозг кипит; он может сорваться и захлебнуться в потоке ругательств, даже выхватить пистолет. Пусть выдохнется; улыбайся. Смысл в том, чтобы показать ему: ты, в отличие от него, ни на миг не потерял ни самообладания, ни управления.

А когда он успокоится и потребует права — вот тут полезно иметь в бумажнике полицейский/репортерский значок. У меня был такой значок, но еще у меня в руке оказалась банка «Будвайзера». До того момента я даже не сознавал, что держу её. Я чувствовал себя на высоте положения … но когда заметил эту серебристо-красную улику у себя в руке, то понял, что мне пиздец …

Одно дело — превышение скорости, но Вождение в Нетрезвом Виде — совсем другое. Коп, кажется, догадался: забыв о банке с пивом, я запорол весь свой трюк.

Выражение лица его смягчилось, он даже улыбнулся. Я улыбнулся в ответ. Потому, что в тот момент мы оба поняли: мой смертельный номер с головокружительной погоней с треском провалился — мы чуть не заставили друг друга наложить в штаны вообще ни за что — потому что банка пива в моей руке делала дальнейшие препирательства о «превышении скорости» неуместными.

Левой рукой он взял открытый бумажник, правую протянул за банкой.

— Разрешите?

— Отчего ж …

Он взял банку, приподнял ее и вылил пиво на дорогу.

Я безразлично ухмыльнулся: «Всё равно нагрелось». За моей спиной, на заднем сидении Акулы красовалась горка из десятка банок горячего «Будвайзера» и дюжины грейпфрутов. Я совсем о ней забыл, но сейчас ни я, ни он не могли их не заметить. Вопиющая очевидность моей вины не оставляла места для оправданий.

Коп это понял.

— Вы сознаете, — начал он. — что нарушили …

— Да, — ответил я. — Я знаю. Я виновен. Я понимаю. Я знал, что это преступление, но всё равно его совершил. — Я пожал плечами. — Да что тут спорить? Я преступник.

— Странное отношение, — сказал он.

Я уставился на него и впервые заметил, что передо мной стоит молодой парень с ясным взглядом лет тридцати, которому явно нравится его работа.

— Сдается мне, вам надо поспать. Вон там, — он кивнул, — есть зона отдыха. Вы бы туда заехать и отдохнуть несколько часов.

Я сразу понял, что он хочет мне сказать, но по какой-то идиотской причине покачал головой: «Несколько часов не помогут, я слишком долго не спал — три-четыре ночи, даже не помню точно. Если засну сейчас, вырублюсь часов на двадцать».

Боже мой, что я сморозил? Он же пытается со мной по-человечески, он может посадить меня в тюрьму, но вместо этого советует мне поспать. Ради бога, соглашайся с ним: «Да, сэр, конечно, я воспользуюсь этой стоянкой. Я вам крайне признателен, что вы даете мне шанс… »

Но нет же … я настаиваю, что как только он меня отпустит, я рвану прямиком в Лос-Анджелес — это правда, но ему-то зачем говорить? Зачем его провоцировать? Сейчас не время для поединка. Это Долина Смерти … возьми себя в руки.

Точно. Взять себя в руки. «Послушайте, — сказал я. — Я ездил в Лас-Вегас освещать гонку «Минт-400"». Я показал пальцем на наклейку «VIP- стоянка» на лобовом стекле. «Это что-то с чем-то. Багги и мотоциклы, два дня битвы на выживание в пустыне. Не видели?»

Он покачал головой с печальной понимающей улыбкой на лице.

Я читал его мысли. Опасен ли я? Готов ли он сам к неприятным и долгим приключениям, что начнутся, когда он возьмет меня под арест? Сколько часов ему придется вместо работы потратить в судах в ожидании очереди дать против меня показания? И какого чудовищного адвоката я найму против него?

Я-то знал, но откуда ему знать?

— Значит так, — сказал он. — В журнале я запишу, что сегодня задержал вас … за превышение скорости и выдал письменное предупреждение … вот … проследовать до ближайшей зоны отдыха, куда вы, по вашим же словам, и направлялись, понял? Там вы планируете хорошенько отоспаться … - Он повесил пачку штрафных бланков обратно на ремень. — Я понятно выразился? — спросил он, разворачиваясь.

Я пожал плечами: «А до Бейкера далеко? Я собирался там пообедать».

— Это вне моей юрисдикции. Граница города пролегает в двух целых двух десятых мили от зоны отдыха. Вы в состоянии туда добраться? — Он широко ухмылялся.

— Постараюсь. Я давно хотел побывать в Бейкере. Я много о нем слышал.

— Там отличные морепродукты. С вашим умом вам, пожалуй, понравится земляной краб. Загляните в кафе «Маджестик».

Я помотал головой и сел обратно в машину, чувствуя себя изнасилованным. Этот гад обложил меня со всех сторон, а теперь с довольной ухмылкой едет на западную границу города — ждать, пока я попытаюсь прорваться в Лос-Анджелес.

Я вернулся на шоссе и проехал мимо зоны отдыха до перекрестка с поворотом на Бейкер. Подъезжая к повороту, я увидел … Господи, это же тот самый автостопщик, парень, которого мы подобрали и запугали на пути в Лас-Вегас. Я сбавил скорость на повороте, и мы встретились взглядами. Хотел было помахать ему рукой, но когда он опустил руку, решил, что это будет неуместно … Одному богу известно, что он там про нас наплел, когда наконец добрался до города.

Газ. Мигом отсюда. Почему я уверен, что он меня узнал? Машина бросается в глаза. И почему бы еще он попятился?

В этом забытом богом городке я вдруг обзавелся двумя заклятыми врагами. Попытаюсь прорваться в Лос-Анджелес — меня свинтит коп, а если я останусь, из-за этого гадёныша меня затравят как дикого зверя. (Господи Иисусе! Сэм! Это он! Тот самый мужик, про которого нам рассказывал паренек! Он вернулся!)

Засада со всех сторон — а если эти праведные туземные хищники сообразят, что к чему — сообразят, не иначе, в таком-то маленьком городке — я неизбежно огребу по полной программе. Мне бы выбраться из этого городка живым. В дёгте и перьях на тюремном автобусе, куда меня затащат разгневанные аборигены …

Вот он — Кризис. Я промчался по городу и нашёл телефонную будку на северной окраине, между бензоколонкой и … да-да, кафе «Маджестик». Я заказал срочный разговор за счёт абонента со своим адвокатом в Малибу. Он сразу взял трубку.

— Меня обложили! — кричал я. — Я застрял в какой-то перди посреди пустыни. Времени в обрез. Окружают со всех сторон.