Чефуры вон!

— Марко, ты голодный? Поешь чего-нибудь?

— Спасибо. Ничего не нужно.

— Ну, немножко. Позавтракай с нами.

Наконец-то Ацо выполз из ванной.

— Марина, оставь человека в покое.

— Сейчас я тебе приготовлю покушать, Марко! Мальчики всегда голодные.

— Какая ж ты надоедливая! Хочешь готовить — готовь! Только не доставай.

Марина тут же испарилась, довольная такая. Ей всегда хорошо, когда она может кому-нибудь что-нибудь хорошее сделать. Нет, второй такой на всем белом свете нет! Зуб даю, что нет! А Ацо открыл дверь в свою комнату и потащил меня туда зачем-то, всё типа под большим секретом, я даже стал думать, не свихнулся ли он? А он дверь за собой закрыл и молча сел рядом со мной. Как в американском фильмешнике.

— Я тут справки навел. Этот Дамьянович, тот, о котором мы с тобой вчера говорили…

— Шофер?

— Да. Он живет на площади Прегла. В доме Франци. На седьмом или восьмом этаже.

— И чё?

— А ничё. Это всё.

— И чё, ты бы к нему пошел или чё?

— Ты чё — дурак? Не о чем мне с ним разговаривать.

— А чё тогда?

— Да я б ему кости пересчитал слегка, чтоб посмотреть, как они у него хрустят: как у меня или нет?

Ну вот, приехали. Я так и знал. Вот я дебил! На хрена рассказал ему про этого Дамьяновича! Всё этот Боле, нашел кого слушать. Ацо же упертый, реально такой чудила, что будет еще преследовать этого Дамьяновича по всем Фужинам.

— Это ж не он тебя поломал?

— Но зато он чефур.

Я конкретно не въезжал. Вылупился на Ацо, как баран, и ничего понять не мог. Ацо, это ты должен будешь мне на бумажке нарисовать, я слишком тупой, чтоб врубиться в эти твои заморочки.

— Завтрак на столе. Когда захотите, приходите.

Ацо задумался. Мне кажется, он и сам понять не мог, почему фишка в том, что Дамьянович, этот хрен с горы, — чефур. Тип нас подставил, но только какая разница — чефур он или словенец? Один фиг. Кретин — он и есть кретин. Кретины всей земли, объединяйтесь и идите в пичку матэрину…

— Пошли есть. Она не успокоится, пока мы весь холодильник не обчистим.

Марина такой классный доручак [97]сделала! И больной бы его ел, как сказал бы Радован. Стоит такая довольная у стола и любуется на нас с Ацо, как мы уплетаем.

— Ешьте, мальчики, чтобы были силы работать и учиться и в баскетбол играть. Да, Марко? Тебе надо хорошо кушать, если хочешь играть в баскетбол. Так ведь?

С набитым ртом я кивал ей в ответ и улыбался. Как той старой чефурке в лифте.

— Звонил этот насчет стиральной машины?

— Нет, Ацо. Но еще позвонит. Это не к спеху.

— Пошел он в зад, не к спеху. Пусть он, мать его, вручную стирает, а не ты. Ты знаешь, когда еще он мне обещал прийти. Знаем мы этих чефурских сачков. Ни о чем с ними нельзя договориться, мать их… В следующий раз какому-нибудь словенцу позвоню. Что толку, что он дешево берет, если его нужно три месяца ждать, это ж подстава полная.

Мне всегда смешно было, когда Ацо начинал строить из себя взрослого. Конечно, я понимаю, ему по-другому нельзя: из-за Марины, из-за того, что он один, ну и так далее. Единственный мужик в семье. Но все равно очень смешно, когда он важничает, показывает, какой он весь из себя крутой, а на самом деле — обычный сопляк, у которого борода еле пробивается. Смешно, как он о Марине беспокоится. Сам-то вечно ее заставляет волноваться: то запорет чего-нибудь в школе, то еще фиг знает что. Все время что-нибудь с ним происходит. А уж если она что не так сделает, так он ей взбучку устраивает, как ребенку, — такой он типа строгий. Иногда мне кажется, что они просто ролями поменялись: Марина — ребенок, а Ацо ее отец. И я на них смотрю, и мне их обоих жалко. Марину само собой, а Ацо — потому что никакой он не взрослый, чтоб быть таким серьезным.

Почему хорошо то, что у нас была полицейская облава

Иногда это даже на пользу, если что-нибудь случается: есть о чем поговорить. Особенно если это полицейская облава. Все ж такие умные, каждому есть что сказать, да еще куча тех, которые охренеть как много знают. Особенно Деян. Прям самый крутой источник информации, будто они с Боле родственники. Если он сам это все выдумывает, то у пацана точняк талант, а если это ему кто-то по ушам ездит, то он реальный дебил, раз во все это верит.

— Мать его, старпёра этого! Ты видел этого инвалида? Я ему двери от лифта придерживаю, весь он из себя жалобный, а он знай себе дома лужайку поливает. Лужаечник чефурский!

— Говорят, его кто-то сдал.

— Хрен тебе, сдали его, если все Фужины были в курсе, что у него полная хата травы!

— Да знаешь, у скольких чуваков полная хата травы, а их никто даже пальцем не тронет!

— Только они не инвалиды.

— Да? И где тут связь?

— Связь всегда есть. Не боялись его — вот такая связь!

— А Байро типа боятся, да? Хорош гнать, чувак!

— Да прикрытие это было. Они тут явно что-то другое делали, а Тасича только так, по ходу дела прихватили, чтобы народ ничего не понял.

— Ну да, по любасу. Чё им еще делать в нашем доме, ёксель-моксель?

— Никогда не знаешь. Все, что угодно. Может, они там какие-нибудь камеры установили или типа того.

— Ты чё, рехнулся? Слышь, чё он гонит? У тебя как с головой ваще, чувак?

— Да много ты знаешь! У них сто разных бизнесов. Не будут они тебе сюда соваться из-за одного только Тасича.

— А зачем еще?

— Знаешь, что эти челы делают с товаром, который типа арестовывают? Знаешь?

— Ну что?

— Продают его. И точняк они вчера в подвале спокойненько себе сбыли этот товар и все такое, а народ решил, облава была. Ты о таком варианте подумал? И не фига наезжать тут, если ты вообще не в теме. Думаешь, у нас полиция, чтоб преступников ловить и все такое? Это, чувак, крутой бизнес! Поверь мне, чувак. У них все под контролем.

Наверняка у них и наша школа под контролем, поэтому Деяну пара по алгебре светит. И у Ади герпес на губе тоже от этого, от чего же еще? Как же все любят перетирать суперважные проблемы. А вот если спросить, например, у Деяна, есть ли у Сони какой-нибудь хахаль, он тут же заткнется, только дым из ушей пойдет. Вот потому и хорошо, что у нас на Фужинах бывают облавы. И мы потом точим лясы и о Тасиче, и о скрытых видеокамерах, и о бизнесе в подвале, и еще хрен знает о чем. Мне сегодняшняя тема тоже нравится, потому что нет у меня сил больше обсуждать ни Дамьяновича, ни Радована, ни Ранку, ни баскет. Облава была прям как по заказу. Я встрял-таки в эти дебильные разглагольствования и объяснил Деяну, что ну никакой надобности нет легавым прикрываться вот такими облавами, только Деян все это мимо ушей пропустил: он типа в курсах — у него же Драго осведомитель. А Драго типа в курсе всего, потому что три раза сидел в следственном изоляторе на Повштевой.

— Адо!

Конечно, Самира, кто ж еще. Вот надрывается, орет аж от самого подъезда. А Ади ей в ответ:

— Чего тебе?

Этот ор через все Фужины меня всегда дико бесит, только Самире почему-то не приходит в голову, что она уже не на селе и что эти ее вопли весь район достали. Вот они, деревенские привычки, от них никогда не избавишься. Каким родился, таким и помрешь.

— Отец приехал. Вон, у подъезда.

— Щас, иду!

— Давай быстро!

— Да сейчас, пичка!

Ну всё, конец нашей обсуждаловке. Мать его, Мирсада этого, обломал наши деревенские посиделки. Только разговор пошел как надо. Э, мой Мирсадэ, что тебе стоило еще какую-нибудь австрийку насадить на этот свой боснийский болт и приехать чуток попозже.

Почему гастарбайтеры — самая несчастная раса

Мирсад — типичный гастарбайтер, глянешь на него — сразу поймешь. И за сто километров видно. Всё как полагается. Он так красиво подкатывает на Фужины на своем мерине, опускает стекло, врубает музыку на полную, подъезжает к самому подъезду и паркуется, причем обычно на местах для инвалидов. Да, второго такого инвалида еще поискать надо! Потом выходит из машины, делает вокруг нее круг почета: штаны подтянет, пару раз плюнет на асфальт, да еще чего-то там напевает — короче, целое шоу. А сам высматривает, где какая-нибудь знакомая физиономия, чтоб потом можно было заорать так, что на все Фужины слышно.