Дочь якудзы. Шокирующая исповедь дочери гангстера

Медовый месяц с наркотиками закончился. Теперь я плотно сидела на «спидах», и мое измученное тело больше не могло без них обходиться. Но особенно меня пугало то, что Маэдзима начал срываться. Всякий раз, когда ему не удавалось со мной связаться, он тут же взрывался и, отыскав меня, запирался со мной в «отеле для влюбленных» на два-три дня. Мне не дозволялось даже шагу ступить за пределы номера. Он швырял меня на кровать, а потом долго нудел о том, что я его избегаю. Когда я пыталась ему отвечать, он обзывал меня лгуньей и избивал.

Однажды, когда Маэдзима, как обычно, меня бил, он вдруг остановился:

— Даже, блядь, не думай о том, чтобы дотронуться до телефона, пока я не вернусь, — рявкнул он. После чего захлопнул за собой дверь, а я осталась лежать на кровати, стеная от боли.

Маэдзима вернулся через несколько часов, держа в руках бумажный пакет с покупками. Мы, как обычно, укололись, но затем он вдруг взял пояс от халата, которым мы обычно перевязывали предплечья, чтобы проступили вены, и связал им мне руки.

— Что ты делаешь? Отпусти!

— Хочешь попробовать это? — Кинув на меня плотоядный взгляд, он извлек из бумажного пакета вибратор и бутылочку со смазкой.

— Ни за что!

— Давай, крошка, ты же знаешь, что сама этого хочешь.

— Уйди от меня, извращенец! — заорала я и получила удар по лицу. Раздался тошнотворный хруст, в ухо заструилась теплая кровь.

— Расслабь ноги.

— Не надо… Пожалуйста…

— Черт, воткнуть не могу, — Маэдзима отложил вибратор и принялся растирать по всему моему телу смазку, осыпая при этом меня бранью. Так провозился со мной почти час, и наконец, ему удалось втолкнуть в меня этот чертов вибратор.

— Больно!

— Погоди, сейчас тебе начнет нравиться.

Я перестала сопротивляться.

— Ну как, лучше?

— Возьми меня лучше сам.

— Серьезно? Я лучше этой штуковины?

— Да… трахни меня, — даже после всего этого мне хотелось заняться с ним сексом, — ну давай же, пожалуйста.

— Нет, малышка, я хочу посмотреть, как ты будешь трахать себя этой штуковиной.

— Я не могу.

— Не нужно стесняться. Ну же! Давай, сладенькая, сделай это ради меня, — он развязал мне руки и отдал мне вибратор.

— Нет.

— Ладно, давай его сюда. Сейчас ты у меня кончишь, — он выхватил вибратор у меня из рук, велел мне перевернуться и снова вставил его в меня.

Я чуть слышно застонала, чем привела Маэдзиму в восторг:

— Давай, громче, я хочу услышать, как ты стонешь.

Я заставила себя подыграть ему:

— Мммм… Да, так!

— Ну что, теперь нравится?

— Да.

— Давай, Сёко. Сделай-ка, малышка, это ради меня, — он снова передал мне вибратор.

— Мммм…

— Нет, смотри, лучше вот так, — Маэдзима положил ладонь на мою руку и принялся резко дергать и проворачивать вибратор внутри меня. — Раздвинь ноги пошире. Я ничего не вижу.

— О-о-о… Боже!

— Давай, я хочу, чтобы ты вела себя поразвратней. Задвинь его до упора.

— Пожалуйста, возьми меня, — я повалила Маэдзиму на себя, и мы стали трахаться как обезумевшие.

Чуть позже, когда я ехала в такси обратно на съемную квартиру, то ощупывала ссадины и кровоподтеки на лице. Из пореза возле рта снова заструилась кровь. Как низко может пасть человек? При мысли о том, что я делаю, у меня по телу пробежала дрожь.

Однажды Маэдзиме выплатили крупную сумму денег, и он находился в необычайно приподнятом состоянии духа, что обычно было ему несвойственно. Из номера в «отеле для влюбленных» он позвонил одной женщине, сидевшей на наркоте и откликавшейся на имя Саори. Когда она явилась, Маэдзима велел ей «выступить» со мной, тогда как он сам будет на это смотреть. Когда он увидел на моем лице озадаченное выражение, то прошептал мне на ухо:

— Она лесбиянка, поэтому, если не хочешь, тебе не придется ничего делать. Пусть сама займется делом.

Я вяло кивнула и легла на кровать. Саори сняла с меня банный халат и принялась лизать мне ухо. Ее язык, проникавший мне в рот, и мягкие руки, касавшиеся кожи, доставляли ощущения совершенно непохожие не те, когда меня ласкал мужчина. Потом, нежно водя языком по моему телу, она погрузила в меня палец и стала водить им взад-вперед.

— Сёко, повернись сюда лицом и реагируй на ласки! — Маэдзима, куривший сигарету и освистывавший нас, вел себя словно зритель гадкого сексуального шоу.

Саори немедленно отреагировала на его слова и стала яростно гонять палец туда-сюда и старательно меня вылизывать.

— А-а-а… нет… я вот-вот… пожалуйста, иди ко мне, — я протянула руку к Маэдзиме.

— Ладно, можешь убираться вон, — Маэдзима встал, и стянул Саори с постели.

Выхватив из кошелька пригоршню десятитысячных купюр, он небрежно швырнул их в ее сторону.

— Так вот как сильно ты меня хочешь, — произнес он, забираясь на меня и поглаживая меня по лицу.

— Я очень тебя хочу… скорее, — ответила я, обхватывая его руками.

— Сёко, — охнул он, — Хорошо… как хорошо, — когда Маэдзима начал двигаться во мне, он повернулся к Саори и резко дернул рукой, в знак того, чтобы она убиралась прочь. Женщина присела, собрала с пола разбросанные купюры, оделась и вышла из номера.

В тот день Маэдзима стал уговаривать меня порвать с Сином:

— Тебе не кажется, что пришло время избавиться от этого парня?

Увидев, что я лишь покачала головой в ответ, он спросил:

— Ты что, хочешь меня разозлить?

— Нет, Маэдзима-сан, не хочу.

— Слушай, я и так даю тебе все, что нужно. Я ведь покупаю все, что ты хочешь, сладенькая моя. Так?

— Просто я больше не могу быть с тобой.

— Блядь, да я вожусь с тобой как с королевой.

— Тебе на меня насрать.

— Мне на тебя насрать? Что ты имеешь в виду?

— Если бы ты действительно был ко мне неравнодушен, ты бы меня отпустил.

— Нет, так не пойдет. Думаешь, мы разбежимся, и все — дело с концом? Оно и понятно, такая проблядь, как ты, просто не представляет, сколько я вбухал бабок в наши отношения. Я с тобой не в игрушки играю. Я для тебя все делал, а тут ты взяла и решила порвать со мной. Так не пойдет!

Повисло неловкое молчание. Маэдзима подался вперед и погладил меня по щеке:

— Ты такая славная. Ничего не могу с собой поделать.

— Убери от меня свои руки!

— Вот только не надо снова нести эту херню. Ты, блядь, вообще соображаешь, с кем разговариваешь? — Без всякого предупреждения он с силой залепил мне пощечину.

— Я хочу разбежаться с тобой.

— Ебаная упрямая проблядь! — Маэдзима ударил меня с такой силой, что я полетела на стол и ударилась глазом об угол. У меня будто бы слезы хлынули из глаз, но, прижав ладонь к лицу, я поняла, что это кровь.

— Наши отношения давно закончились, — сказала я с отвращением.

— Врешь! Со мной так просто не порвешь, — на этот раз Маэдзима схватил меня за волосы и ударил головой об пол. В череп словно вогнали раскаленный железный прут.

— Пожалуйста, не надо… Прости меня… — запинаясь, произнесла я.

— Хочешь, чтобы я тебя простил? Тогда вставай на колени и умоляй меня о прощении!

Я уязвила гордость Маэдзимы, и теперь он был не в силах сдержать ярость. Он прижал ногой мою голову к полу. Боль в ней после предыдущего удара уже и так была невыносимой, и теперь, почувствовав дополнительное давление на мой пульсирующий огнем череп, я взорвалась от ненависти:

— Ты, блядь, хочешь, чтоб я у тебя прощения просила?! Давай, сука, бей меня сколько хочешь! Я не стану просить у тебя прощения ни за что на свете!

— Ладно. Давай. Как хочешь. Ты и так меня уже заебала — крыша едет. Делай, блядь, как знаешь.

Но Маэдзима знал, что я вернусь. Стечением времени ломка мучила меня все сильнее, и мне требовались все большие дозы амфетаминов. Я полностью зависела от Маэдзимы, и выхода у меня не было.

В другой раз, кажется, это было где-то в начале осени, Маэдзима поставил кассету с жестким порно и велел мне повторять все действия актрисы. Поначалу я смотрела на экран молча, но через некоторое время распростершаяся на экране женщина, удовлетворявшая себя с помощью вибратора, стала напоминать меня. Захотелось отвернуться.