Клуб бессмертных

войну с римлянами… Сыновей Бога, говоря грубо, было тогда на Земле как собак нерезаных. И это была проблема. Проблема, которую осознавали даже такие недоучки, как Галилеянин.

– Тем не менее, – фыркнул Басеску, следивший за капельницей; он решил почистить мне кровь, о, наивный доктор, – он эту проблему решил. Иначе мы бы о нем ничего не слышали.

– Вы не могли бы положить мне под голову еще одну подушку? Благодарю вас. Да, я отдаю должное изворотливости Иисуса: Он решил эту проблему. Огромное количество сыновей Божьих. Галилеянин как человек хитрый и сметливый (исключительно в житейском плане) понимал, что Его первым делом спросят, почему иудеи должны верить именно в Него? Почему именно Он, а не Вар-Равван, Цха Цри, не Тот-то или Тот-то? Каковы доказательства Иисуса?

– Вот я вас и поймал. Вера, – поправлял под моей головой подушки Басеску, – не требует доказательств. И это знали даже иудеи. Она требует чуда, веры.

– Согласен. Единственное доказательство в данном случае – чудо. Но этого-то он как раз представить и не мог. Поэтому Иисус извернулся исключительно в словесном обороте, заявив, что мы, дескать, все дети Божьи. Таким образом, он и против официальной доктрины, согласно которой Бог сотворил нас всех, не попер и выкрутился. Скажем так, сумел сохранить лицо. Я для вас Сын Божий, но если вы – из полиции, то я имел в виду вовсе не это, а просто сказал, что мы все – дети божьи, и стало быть, сказав, что я – Сын Божий, я ничего такого не имел в виду.

Басеску рассмеялся. Кажется, я изрядно поднимал его настроение.

– Вы самый забавный злопыхатель Божий, которого я знал. Вот, выпейте пока это.

– Доктор, да хватит уже пичкать меня какими-то микстурами. За несколько месяцев вашего лечения я от них буквально опух. Да еще и тошнота.

– Терпите. Прошу вас, продолжайте.

– Ох, ладно уж. Гнусные, омерзительные отговорки – вот чем славился Иисус! Впрочем, чего я возмущаюсь. Наглость, самовлюбленность и чрезмерная напыщенность всегда сочетались в Галилеянине с ужасающей трусостью. Он всегда, всего и всех боялся.

– Вы и вправду говорите как очевидец. Я начинаю вас бояться.

– Не смейтесь. Для того чтобы восстановить события или понять характер персонажа, не обязательно знать его лично. На то и существует текст.

– Это относится к художественной литературе. Библия это скорее мемуары.

– Любая литература художественна, согласны?

– Увы, да.

– Итак, чтобы страх его оставался тайным, Галилеянин постоянно придумывал отговорки. Боялся женщин и потому до тридцати с лишним лет на пушечный выстрел их не подпускал, оправдывая это совершенно ненатуральное поведение какой-то там чистотой.

– У вас есть любовница?

– Ох, – я закряхтел, потому что лекарство было невыносимо горьким, – мой мальчик. Вы не против, чтобы я вас так называл? Все-таки разница в возрасте у нас не малая…

– Всего пятнадцать лет, если вам и вправду сорок, как вы мне сказали. Но я не против. Мальчик так мальчик.

– У вас есть сомнения в моем возрасте, мой