В плену у мертвецов

Трагическое и героическое ушло с телевидения, и не по его собственной воле. Между тем на полях, в горах и тюрьмах нашей Родины есть чрезвычайно интересные люди. Даже в формате бывшей передачи «Герой дня» или «Глас народа» можно сделать честные без фильтров интервью в прямом эфире с людьми, о которых говорит страна: с полковником Будановым (прямо в больничке Сербского), с Анатолием Быковым (в Лефортово), с Шамилем Басаевым (в горах), со мною, в конце концов (в Лефортово). Это что, не интересно было бы? Но вы копаетесь в своём свинстве. Ну и копайтесь, свиньи! 

После выборов декабря 93 года «Советская Россия» полностью ушла под коммунистов, и мне пришлось искать себе газету. Через посредничество моего тогдашнего издателя Шаталова я приземлился в «Новом взгляде», во вкладке в «Московскую правду», «Взгляд» редактировал тогда Евгений Додолев. Весь 1994 год, до того как я стал в ноябре выпускать газету «Лимонка», я печатал свои статьи у Додолева. В «Новом взгляде» собралась тогда сверхпёстрая компания экстремистов всех сортов: от Ярослава Могутина и Валерии Новодворской до автора Жириновского. Я опубликовал в «Новом взгляде» с полдюжины отличных вещей, среди них очерк «Псы войны», так что вспоминаю газету с удовольствием. В ту эпоху в ней присутствовала жизнь. В венах газеты текла кровь. Позднее Додолев стал издателем никому не нужных газет. Не помогло и то, что он женат на вдове Цоя.

И вот спустя семь лет в кормушку моей камеры ежедневно просовывают «Московскую правду». Додолев в газете до сих пор присутствует как учредитель вкладки – листа в две полосы под названием «Музыкальная правда». Любой наугад взятый кусок из «Музыкальной правды» даёт о ней полное представление. Вкладка рассчитана на людей с мозгами кошки. Марина Хлебникова, страшненькая длинноносая звезда делится сокровенным: "На днях я открыла багажник машины и увидела, что он весь заполнен коробочками с подарками. На упаковках некоторых из них была новогодняя тематика (газета за август). А всё почему? Потому что постоянные гастроли, концерты и съёмки мешают вовремя поздравить друзей с праздниками. Со дня на день я уезжаю в отпуск, а потому решила обязательно развезти всем так и не доставшиеся подарки. Первым в списке поздравляемых был стилист Дима Жилин./…/ Переодевшись в костюм Красной Шапочки – я отправилась на съёмочную площадку, где в тот момент работал Дима. Я впорхнула в павильон с коробкой, в которой был манекен, приобретённый в Париже специально для Диминого салона, а потом… так же неожиданно уехала. Шура получил от меня в подарок огромного плюшевого дельфина. Очень было жаль расставаться с такой игрушкой. Владимиру Маркину я подарила картину на кухню. Там за стеклом стоит такой маленький веничек, а на полочках – баночки с вареньем.

Белый рояль – подставка под бутылку – торжественно был вручен Сергею Минаеву. Так потихоньку багажник опустел. Уставшая, но довольная, я добралась до дома и начала собираться на отдых. Внезапно в дверь позвонили. На пороге стоял курьер с огромным букетом цветов".

Прочитав откровения «впорхнувшей в костюме Красной Шапочки» (в августе) с плюшевым дельфином, белым роялем, веничками и баночками, диагноз можно поставить только один: идиотка! Идиотка, в том смысле, что существо недоразвитое. Трудно конечно требовать от неё, чтобы она стала вдруг трагической Эдит Пиаф или хотя бы сложной и талантливой Ниной Хаген, но, блин, хоть бы кто подвёл её к зеркалу и убедил, что она не Красная Шапочка. А половозрелая костлявая матрона, с хмурыми чертами лица, похожая на уборщицу. Что детсадовские плюшевые дельфины и белые игрушечные рояли, плюс венички и баночки, все эти сю-сю, это, блин, эквиваленты обывательских слоников на вышитой крестиком салфетке её мамы. Что даже задрипанный artist должен тянуть выше, стесняться надо этой хуйни, Шапочка в Красном, пошлячка, убожество! Чрезвычайно убого, впрочем, большинство персонажей попсового мира. Певица Валерия заявляет: "Наконец завершила свой новый альбом, у него замечательное название – «Глаза цвета неба». Некий Андрей Григорьев-Аполлонов из группы «Иванушки-интернейшенл» поведал, что его группа посвятила уик-энд съёмкам клипа "на новую песню «Осенние звёзды», которую мы уже переименовали в «Капельку света».

Хочется заорать, а почему не в «Баночку говна»?! Ну как объяснить безмозглым и тотально неталантливым тупицам из шоу-бизнеса, что «глаза цвета неба» и «капелька света» – это и есть стандарты пошлости. Даже глаза цвета кальсон было бы лучше (сатирически ядовито. На «Русском радио» в исполнении Пряникова и Рыжова!)! Объяснить нельзя. Надо чтоб вышеупомянутые лица имели хоть «капельку» вкуса. А они не имеют. Главный редактор «Музыкально правды» Отар Кушанашвили когда-то имел вкус. Году в 94-ом меня познакомили с ним у дверей здания, где помещается «Московская правда», на улице 1905 года, познакомил меня с ним Ярослав Могутин. Кушанашвили был тогда длинноволосым и заёбистым молодым журналистом. Оба начинающие скандалисты – Могутин и Кушанашвили – смотрели на меня с уважением, как на мэтра скандала, хотя я, в отличии от них никогда к скандалу не стремился. Впоследствии Могутин уехал в Штаты и опубликовал там по-русски пару книжек текстов и стихов, вышибающих все охранительные клапаны литературы. В этих книжках есть несомненный талант, они преступны, а это похвала для художника. Однако свой экстремальный скандализм Могутину не удалось сделать литературой. Все виды извращений, декларируемые им в текстах, навсегда останутся лишь фактами его личной биографии. В чём там дело, я до конца не понимаю, может быть излишняя перенасыщенность виной. Может быть литература – это всё же умолчание. Могутин выбрал для себя экстремальный, тяжёлый путь. Скорей всего этот путь приведёт его к преступлению или самоубийству, если всё это всерьёз, то есть если его мировоззрение аутентично его книгам, а если нет, то к забвению и лишь к выпадению прямой кишки годам к тридцати пяти.

Кушанашвили выбрал менее достойный путь пошляка и клоуна. После того как он обидел примадонну российской песни Аллу Пугачёву, и, поймав его в подъезде собственного дома, неизвестные мстители выстригли ему гриву и вымазали зелёнкой, журналист стал беззубым болтуном. Этакой старушкой шоу-бизнеса. Он долгое время подвизался на роли ночного ведущего музыкальной передачи на ТВ-6, пока новая команда Киселёва не свергла его, очевидно сочтя непригодным. Вот он редактирует стенгазету «Музыкальная правда», а она заканчивает свою короткую жизнь у нас в тюрьме. Крайне прискорбно вспоминать этого черноглазого, с волосами до пояса, парня, стоящим у входа в газету. Укатали Сивку… Все статейки в «Муз. Правде» восхваляют бездарных глупых певичек и певцов российской песни. Хотя бы в одном номере вспомнил Отар свой былой праведный нигилизм и выплюнул бы всё, что он на самом деле о них думает. Вовремя побить человека, как видим, имеет-таки воспитательное значение. Можно превратить безбашенного молодого нигилиста в беззубую, но болтливую старушку шоу-бизнеса. Ай да Алла Борисовна! Исправила! Из прямого сделала горбатым! Собственно всего-то семь лет прошли с того летнего дня у здания газеты на улице 1905 года, а судьба двух самых скандальных в то время московских молодых журналистов уже так драматически сложилась.

Я? Ну, мне моя отсидка только прибавит звёзд на погонах, а если ещё умру в тюрьме, обеспечит бессмертие и культ. Я уже культовая фигура, статус мой теперь недосягаем. Ничего принципиально иного, чем доселе, со мной не случилось. Достойная последняя треть жизни наступила. А вот двое ребят сложились и выбрали судьбы. Обе судьбы, впрочем, грустные.

Моя планка для искусства, даже популярного, стоит выше, и отнести меня к числу злопыхателей и отрицателей всего и всех не удастся. Мне нравится песня: «Гагарин, как я Вас любила, ой!» Мне нравится вещь группы «Тату» – «Нас не догонят». Это оригинально. Первый альбом Мумий Тролля хорош – «В подворотне нас ждёт маньяк, хочет нас посадить на крючок», «Владивосток две тыщи». Кстати, после меня Мумий Тролль гулял с девочкой-дощечкой Наташей, так что у нас была общая девочка. Привет, Илья Лагутенко, тюремный, крепкий привет, пестуй свой талант. Совсем с недавних пор мне стал нравиться Цой, раньше я долгое время считал его подражателем Джима Моррисона. Теперь вижу самоценность Цоя. Перед тем как я сел в тюрьму мне нравилась вещь из «Брата – 2» – «Полковнику никто не пишет, полковника никто не ждёт»/ «Чужие города, холодная война». В тюрьме эта вещь для меня стала крепче, пропиталась рассолом. В полковнике я вижу себя. Несколько раз она звучала из тюремного репродуктора.