Ангел за правым плечом

я.

Я, кстати, отчасти поэтому оттуда и ушел окончательно.

Под его, под Глебовым – и в этом надо отдавать себе отчет, – несомненным влиянием.

Гоняться-то мне было по-любому интересно, даже очень.

До сих пор кончики пальцев подрагивают, когда тонкие водительские перчатки на ладони натягиваю.

Но для того чтобы быть и там одним из первых, – как я в последнее время привык, – одного желания и упертости, к сожалению, недостаточно. А таланта пилота мне господь бог выделить в нужных количествах, увы, почему-то так и не сподобился, оставив болтаться в вечных середняках на этой прикольной и весьма любопытной для меня лично дистанции.

Ну и, спрашивается, на хрена тогда мне время свое драгоценное на это дерьмо тратить и говно на дорогах месить, если я свой потолок в этом деле и так слишком неплохо понимаю?! И его ведь, суку, и не обойти и не перепрыгнуть, как тут ни упирайся и ни выеживайся.

А болтаться в середняках меня почему-то – ну никогда не прикалывало, увы.

Для того чтобы я был счастлив, мне нужен и процесс, и результат, а не то или иное по отдельности.

Такая вот, странноватая для многих, душевная конституция…

…Я подошел к Инге и аккуратно поинтересовался, где у нее можно разнюхаться. Она понимающе усмехнулась и кивнула в сторону комнаты, когда-то бывшей кабинетом ее бывшего мужа.

Там-то мы с Мажором и еще парочкой проверенных перцев и уединились.

…Странно, но в кабинете Али Инга почему-то так ничего и не поменяла.

Те же книги на полках, тот же небрежно открытый ноутбук, те же картины и спартаковские вымпела на стенах. Будто хозяин просто куда-то вышел, но совсем скоро обязательно вернется.

Так, отошел на секундочку.

И, кстати, просил всем передать, чтобы тут в его отсутствие никто особо не безобразничал…

…Пока Гарри старательно растирал «первый» на выделенном для этих целей хозяйкой компакт-диске, я повнимательнее присмотрелся к календарю с фотографией и автографом Егора Титова и аж присвистнул от изумления. Потому как висевшая на почетном месте глянцевая клубная бумаженция была открыта на текущем месяце сентябре, текущего две тысячи шестого года от Рождества Христова.

Все страньше и страньше…

Они же уже почти как два года вместе не живут.

А этот самый гребаный сентябрь всего полторы недели назад как начался.

Причем самой Инге весь этот футбол, околофутбол и прочий «Спартак» – ну совершенно до флага.

Она в нем, честно говоря, уважала и признавала только то, что было неотъемлемой частью жизни ее любимого мужчины и его друзей, а все остальное вгоняло ее в глубокий ступор и казалось неизмеримо скучным.

Сама рассказывала.

А значит…

Идиоты!

Боже мой, какие же они оба идиоты…

…Мы прошлись по паре «стартовых» жирных дорог и пошли к парням в гостиную. И, как только расселись вокруг журнального столика и закурили, сразу же появился хозяин.

Как специально подгадывал.

Пожал всем руки, как-то уж совсем рассеянно и по-будничному чмокнул Ингу в подставленную щеку, передал ей огромный