Война начинается за морем

Подобные картины снова и снова возникают в его воображении, и молодой человек с тоской оглядывает притихшую площадь.

Ему никогда не нравились собрания, даже в кругу друзей. Его тяготит не столько сам праздник, сколько его окончание: горы грязной посуды, заплеванные полы, объедки на столе — все нужно вымыть и вычистить (иногда даже тротуар перед домом)… Или, едва живой от усталости, плетешься к себе, открываешь дверь, и тебя обдает застоявшимся воздухом; потом на ощупь ищешь выключатель и поскорее открываешь окно, и еще надо ждать, пока жена приготовит тебе стакан чаю; а во рту все еще чувствуется вкус какой-то ядовитой приправы; и надо ложиться в постель на отсыревшие простыни… Фу, мерзость!

Когда это у него началось? В свое время любое воскресенье уже было достаточным поводом для радости. А где-то в дальнем уголке его памяти хранится смутное воспоминание о веселом дне рождения, который, правда, мог оказаться и бабушкиным юбилеем. А какие пирожные делала его бабушка (у нее была небольшая ферма): там были и сливки, и настоящее коровье масло, и… чего там только не было! Как будто все это было вчера… Вернее, сначала он думает о пирожных, и только потом перед ним возникает почти стершийся образ бабушки. Пахнущее солнцем тесто раздражает язык, и от запаха сводит скулы…

Да, тогда он любил повеселиться; вся жизнь казалась наполненной бесконечной радостью.

Мать умерла, когда ему было всего три годика, а едва исполнилось четырнадцать — скончалась бабушка, упав с каменных ступенек. Дедушки у него никогда не было — остался один отец. Хотя он и вышел на пенсию, но еще достаточно крепок, чтобы содержать сад или двигать мебель по всему дому.

Отец тоже служил в охране. О своей профессии он отзывался с большим уважением: «благородная, славная, почетная». «Есть два рода деятельности, — говорил он сыну, — где ум, представительность и благородство присутствуют одновременно: служба военная и служба метрдотелем в гостинице класса люкс».

Его собственный папаша не любил рассуждать о высоких материях: он просто записал сына в армию, и тот служил, не испытывая ни чрезмерного энтузиазма, ни особого отвращения. «Твой дедушка, — говорил отец, — был человек с характером».

Молодой человек попал в армию как раз в то время, когда его отец уже собирался на пенсию, — одним словом, сменил его на боевом посту. И вот теперь он брел через парк, равнодушный к любым развлечениям.

Еще учась в школе, он любил пройтись во время праздника с приятелями или, сидя за столиком в кафе, следить за суетой на площади и на бульваре, провожать глазами автомобильные кортежи, рассматривать девушек… А еще раньше, когда он был совсем малышом, бабушка приводила его прямо на площадь, где покупала ему сладости и воздушный шарик. Однажды он потерялся в толпе, у него внезапно заболела голова и вслед за этим возникло ощущение отчужденности от всеобщего веселья.

«В конце концов не важно, с каких пор все это началось», — сказал себе молодой человек. Конечно, всему можно найти причину. Рано потеряв мать, он не был избалован вниманием. Он научился легко освобождаться от иллюзий. «Отец не очень-то развлекал меня; с друтой стороны, можно сказать, что я по своей природе глубоко ленивый человек… Но в конечном счете я такой не один. Найдутся и другие, кто недолюбливает праздники. Кто, вместо того чтобы нажираться как свинья или бегать за девками, предпочитает смотреть на деревья в парке. А почему бы и нет?»

У самого выхода солдат замечает на скамейке юную парочку. Он узнает паренька, который сменил свою белую рубашку с названием фирмы на новый блейзер. Девушка вроде ничего, но только брошка плохо сочетается с красным платьем. Увлеченные беседой, они не замечают солдата, даже когда он проходит совсем рядом.

— Знаешь, сегодня я видела человека, который приносит нам молоко. Он был с девушкой! Наверно, это его невеста. А он, он выглядел куда старше своих тридцати.

«Ну вот, теперь есть о чем рассказать жене, когда он вернется домой. Ах да, еще же этот праздник… Нет, скорее бы на рыбалку!»

Подходя к своему дому, он останавливается на минуту у клумбы с желтыми цветами. «Скоро они все погибнут, — думает солдат, потянув за стебель почти не пахнущий цветок. — И вообще, сад какой-то неухоженный. Наверно, отец устал». Небо обложено плотными облаками — и то ничего, хоть поливать не придется. И в то же мгновение он догадывается, отчего праздничная площадь давеча показалась ему мрачной: ни один предмет не отбрасывал тени.

Затем он открывает дверь и входит в дом. «Привет!» — хрипит из ванной отец, намыливая голову: пена пристала даже к его губе.

Разуваясь, молодой человек замечает, что в доме пахнет сыром. Здесь всегда чем-то пахнет. Правда, обычно несет приправами… А иногда писюльками его сына, женскими духами или специальной пастой для вставных зубов. Домашний запах уже стал частью его самого и превратился в своеобразный символ родного очага.

Солдат смотрит, как жена укутывает одеялом спящего малыша. Видимо, только что уснул.

— Тебя уже отпустили? — тихо спрашивает жена. Она выходит из детской и бесшумно прикрывает за собой дверь.

— Ага. Сегодня короткий день.

— А вот в свое время в карауле стояли и по праздникам, — вставляет отец.

— Теперь все по-другому.

Женщина быстро оглядывается на дверь спальни и протягивает свекру полотенце. У него на подбородке еще остались мыльные полосы.

— Слушай, ты не мог бы одолжить мне твой крем?

Старик закуривает сигарету и проводит по лицу рукой.

— Если вы собираетесь курить в доме, открывайте, пожалуйста, окно, — говорит женщина. — У меня горло болит, а тут и так дышать нечем.

Молодой человек подает отцу баллончик с кремом и тянется к форточке. Еще в прошлом году из окна можно было видеть деревья и даже тот самый дом, у которого он несет караул. Он даже показывал его сыну. А теперь все загромоздили новостройки, и, куда ни глянь, всюду упираешься в кирпичные стены.

— Да там почти ничего не осталось. Ничего, если я возьму немного?

— О чем разговор!

— А ты-то сам еще не брился? Я могу тебе оставить…

— Да ладно, бери все.

— У тебя еще есть, что ли?

— Нет. Да я и не пользуюсь им.

— Тебе не нравится крем? А пахнет вроде ничего. Тем более он предохраняет кожу от раздражения.

— А я сегодня и не собирался бриться. Завтра другой куплю.

— Завтра все магазины будут закрыты. И все-таки побрейся хотя бы ради праздника, я тебе оставлю немного крема…

— Ах, велико событие: отец решил побриться! А я, как почтительный сын… Ладно, держи, у меня еще есть лосьон.

— Кажется, лосьон больше подходит женщинам…

— Ничего, и для мужчины сгодится. А потом, коже, по-моему, все равно, лосьон или крем.

…Молодой человек чувствует, что его сердце болезненно сжимается каждый раз при слове «праздник». Чтобы не думать об этом, он разворачивает газету, которую не успел прочитать с утра. Ее правый уголок сильно намок. Дрессировщик собак убил своего начальника из-за того, что тот сказал ему, что он хуже собаки. Что ж, правда глаза колет.

Кражи. Во всех трех случаях подростки угоняли машины и попадали в аварии. Интересно, как это тринадцатилетняя девчонка, которая ни разу не садилась за руль, смогла управлять автомобилем? Но об этом в статье ни гу-гу. Так, еще… Французская актриса выходит замуж. Четвертый раз. Муж какой-то режиссер, младше ее на одиннадцать лет… На севере крупный пожар, жертв нет. Местные власти вовремя провели эвакуацию… Некто, изнасилованный гомосексуалистом, отомстил ему: запер злодея в собственной сауне, где тот и скончался. Подробностей не сообщают, а жаль: хотелось бы узнать, как он выглядел, когда его извлекли из этой сауны…

— …Помнишь свой черный костюм? Ну, тот, который ты купил сто лет назад. Он тебе еще кажется слишком мрачным, поэтому ты его и не надеваешь. Как ты смотришь, если я предложу его твоему отцу? Мне кажется, он ему подойдет, тем более что вы одинакового роста. Мы как раз говорили об этом, пока ты не пришел. Было бы неплохо, если бы отец надел его сегодня.