Девяностые годы

Джонс Крупинка добрался туда раньше многих. «Йилгарн» — на языке кочевников значит «кварц», и, вероятно, во всех этих холмах были обнаженные породы. Поселенец, которого звали Чарли Глэс, первый нашел золото на дальнем конце хребта Дарлинг. У него был участок милях в ста от Тудайа. Рыл землю для плотины, а напал на самородок.

Колриви с партией старателей отправился на разведку и нашел золотую жилу — это место они назвали Золотой Долиной. Гарри Энсти с другой партией добыли хорошие образцы у озера Дебора. Вскоре после этого Том Рисли открыл богатое месторождение за тридцать миль к востоку от Золотой Долины и назвал это место Южный Крест. Он и его товарищи мучились два дня без воды и уж, наверно, оставили бы там свои косточки, как говорил Том, если бы Чарли Кросслэнд не взял направление на созвездие Южного Креста, а оно привело их к мочажине, где была вода. Там же Том Рисли нашел первый «камешек» и открыл местоположение жилы.

Хьюг Фрезер вел разведку к северу, вокруг Маунт-Джексона, но потом вернулся и застолбил участок рядом с Рисли. Правда, кто-то из его товарищей — Энсти или Пэйн — первый нашел золото в районе Йилгарна, но не может быть сомнения в том, что именно Том Рисли открыл Южный Крест — хотя участок достался Фрезеру, и тогда компании «Фрезер Саут», а также «Сентрал» и «Сентрал Экстендид» начали там промышленную добычу золота. Еще год назад в Йилгарне добыча золота была выше, чем в любых западных приисках. Компании и сейчас выплачивали бы дивиденды, если бы владельцы не довели дело до забастовки.

Билл Иегосафат любил посмеяться над экспертами, утверждавшими, что никогда на Западе золото не будет найдено в количестве, достаточном, чтобы начать промышленную разработку руды, что пустыня в глубине материка окажется западней для старателей.

Суть дела в том, говорил он, что в те времена правительство боялось, как бы золотая лихорадка не помешала заселению страны. Первые поселенцы жаждали земли. Им нужны были пастбища для скота и овец, пашни для посева пшеницы. Они боялись, что, если откроются месторождения золота, все работники разбегутся. Пойдут рыскать по стране в погоне за богатством, каждый будет сам себе хозяин.

— Билл был недалек от истины, — усмехнулся Динни. — Когда в шестьдесят четвертом Хэнт отправился на разведку, он, должно быть, прямо ходил по золоту. Но он не искал его. Он искал хороших пастбищ и решил, что нашел. На следующий год правительство опять отправило его туда, а с ним — несколько туземцев и отряд солдат и каторжников, чтобы проложить тракт для поселенцев. Тогда-то четверо каторжников и бежали, и при них нашли золото, однако никто на это не обратил внимания.

Но, в конце концов, именно золотые прииски открыли доступ в глубь материка, и скотоводам в этих краях пришлось туго, хотя там было достаточно корма — густые заросли акаций и низкорослых эвкалиптов, а после дождей эти дебри буйно цвели и зеленели.

— Вот как обстояли дела в девяносто втором; и страна, когда я посмотрел на нее с хребта Нарлбин-Рокс, мне показалась невыразимо прекрасной. Мы просто рты разинули. Ведь мы воображали, что нас ждет пустыня, а вокруг повсюду зеленела трава, цвели цветы: бессмертники, точно снег, белели под деревьями, акации стояли обсыпанные желтыми цветами.

Кое-кто из ехавших верхом или в повозках, запряженных парой лошадей, на второй же день ушли далеко вперед и скрылись из виду, и ежедневно все новые старатели обгоняли фургон Мэрфи. На последнем этапе пути многих охватило нетерпение. Джонни Майклджон и Джордж Уорд решили идти всю ночь. Они взяли с собой только походный котелок и мехи для воды, немного муки для болтушки, чуточку сахару и чаю и ушли, сказав Пэту Мэрфи, что заберут свои вещи, когда фургон доедет до места.

Ночь была лунная, и они надеялись не сбиться с дороги, хотя в кустарниковых зарослях вилось множество звериных троп, а низкорослые деревья отбрасывали зыбкие обманчивые тени. Олфу очень хотелось присоединиться к Джонни Майклджону и застолбить участок до того, как нахлынет вся толпа старателей; но он знал, что Динни лучше сумеет выбрать место, а больная нога не позволяет товарищу идти быстрее. Морри тоже считал, что просто свалится, если будет идти еще полночи после целого дня ходьбы. Олф решил остаться с товарищами. Это он одним из первых заметил вдали лагерь Бейли и Форда и начал во все горло кричать ура.

Томми Толбот и бывшие с ним рудокопы из Южного Креста приветствовали со своего участка приближающийся поток старателей. Когда фургон Пэта Мэрфи остановился в долине, они сбежали вниз по склону и тут же начали выменивать свое золото на продовольствие. А старатели похватали свои вещи и кинулись отмерять землю в низине или рядом с участком Бейли. «Россыпного золота тут много, — сказал тогда Бейли инспектору, — точно мушиные пятна на окне».

— Вот почему мы и назвали это место «Мушиная Низинка», — заключил Динни.

Глава IV

Окруженное скалами озерко в конце длинного и невысокого горного кряжа кочевники называли Куккарди. Но первые старатели не гнались за точностью и считали, что сойдет и Кулгарди. А некоторые уверяли, что местное название — Кулгабби.

Бейли и Форд расположились на северном конце кряжа, Томми Толбот, Гарри Баркер и Дик Фоссер — дальше к югу.

И вот на красной земле повсюду выросли палатки. Одни — из старой, видавшей виды парусины, сшитых вместе циновок и мешков, другие — новешенькие, из белого холста. Были и просто навесы из брезента, привязанные к деревьям, и даже шалаши. В ясное утреннее небо поднимался дым бесчисленных костров. Воды не хватало, поэтому золото не промывали, а просеивали, и над низиной целый день бурой мглой стояла пыль. С горного кряжа доносился грохот и треск разбиваемой породы, скрипели заступы, разгребая отвал, звенели кайла, ударяясь о камень, и рявкал топор, врезаясь в густой кустарник. Возгласы «есть!» — и топот ног с соседних участков, когда кто-нибудь находил самородок, — все это поддерживало в людях лихорадочное возбуждение.

На закате старатели подсчитывали дневную добычу, показывали друг другу свои самородки и бутылочки с песком, спешили до наступления темноты растолочь руду в ступках. Воздух был полон запаха солонины и пресных лепешек, которые пеклись на тлеющих углях костров. А когда ночной мрак смыкался кольцом вокруг лагеря и на потемневшем небе загорались звезды, у всех на языке только и было, что легенды и слухи о золоте, об удачах других партий старателей.

Томми Толбот, Гарри Баркер и Дик Фоссер застолбили участок к югу от участка Бейли.

Чаще всего обсуждалась история о том, как Бейли и Форд выставили Томми Толбота и его товарищей с участка.

Динни и кое-кто из других рудокопов, в то время бастовавших, знали, что после того как Бейли и Форд в первый раз приезжали в Южный Крест за припасами, Толбот, Баркер и Фоссер отправились по их следам. По словам Томми Толбота, они сразу заподозрили, что Бейли с Фордом напали на хорошее место: ведь они выехали на северо-восток, в сторону соленых озер, имея при себе пять вьючных лошадей и запасы продовольствия на несколько месяцев. Тогда Томми и его товарищи купили четырех коней, вьючные седла, мешки и упряжь, погрузили запасы и пустились вслед за Бейли. У них была только одна верховая лошадь, поэтому они ехали по очереди; двигались они по тракту, проложенному Хэнтом к Нарлбин-Роксу.

Томми Толбот теперь уже седой старик, почтенный и богатый, но до сих пор с удовольствием рассказывает историю о том, как он нашел в Кулгарди жильное золото, и почти с таким же увлечением, с каким рассказывал ее когда-то, сидя у костра в лагере старателей.

У Нарлбин-Рокса, говорил Томми, он и его товарищи встретились с Джеком Рейди и еще тремя старателями. Рейди сообщил, что они возвращаются в Южный Крест, золото они добыли, но, правда, такой пустяк, что и говорить не стоит. Он также объяснил Томми, где именно расположился Бейли со своими товарищами, и показал ему дорогу, идущую на северо-восток от тракта Хэнта.