Ивовая аллея

От машины до края обрыва оставалось метров сорок — ровная полянка, поросшая красный клевером. Джэспер измерил шагами расстояние, вернулся в машину, сел за руль, как-то бочком и явно нервничая, и двинулся с места, включив вторую скорость, потом рывком переведя на третью. Машина ринулась в пропасть. Джэспер уже был на подножке. Стоя, он левой рукой направлял машину точно к обрыву, а правой все дальше отводил ручной дроссель, прибавляя и прибавляя газ. И в самый последний миг успел соскочить на землю.

Оставленная человеком, машина на ходу взревела и сорвалась в пропасть. Метров пять она еще летела по воздуху, как бескрылый аэроплан. Потом два раза перевернулась на лету и отвесно рухнула в воду. Раздался сильный всплеск, поднялся столб воды, и сразу стало очень тихо. Круги разбежались и пропали. В сумерках поверхность озера блестела, словно молоко. Машины как не бывало. Озеро лежало таинственное, зловещее и спокойное.

— Боже мой! — прошептал Джэспер, стоя на краю обрыва. И, помолчав, добавил: — Зато они не найдут ее года два, а то и больше.

Он вернулся к тому месту, где были спрятаны чемоданы. Присев на корточки, вынул из одного парик и черный потрепанный костюм Джона Холта. Разоблачился, надел платье Джона, а костюм Джэспера уложил в чемодан. Взяв чемоданы и номерные знаки, он пошел, держась леса, в сторону Роузбэнка. Скоро он был в полумиле от предместья. Теперь еще немного по открытому месту — и вот он уже в ивовой аллее. Он черным ходом проскользнул в дом, сжег в камине платье Джэспера, расплавил в печке номерные знаки. Двумя камнями разбил вдребезги дорогие часы Джэспера и авторучку и бросил обломки в бочку под водосточной трубой. Серебряную ручку зонтика он долго царапал стамеской, пока имя Джэспера Холта стало неразличимо.

Он отпер нижнюю секцию книжного шкафа, где стояли под видом книг пустые конфетные коробки. Вынимая из чемодана пачки однодолларовых, пятидолларовых, десятидолларовых и двадцатидолларовых бумажек, он набивал ими коробку за коробкой. Пряча деньги, он сосчитал их. Всего было девяносто семь тысяч пятьсот тридцать пять долларов.

Оба чемодана были новые, без единой царапины. Он отнес их на кухню, там обил им углы, тер куском черного гуталина, поцарапал бока и крышки, пока не стало казаться, что чемоданы были в долгом и безжалостном употреблении. Тогда он отнес их на чердак и там бросил.

В спальной он, не спеша, разделся. Раздеваясь, сказал с усмешкой:

— Я презираю этих самодовольных глупцов: администрацию банка и полицию. Я не подвластен их дурацким законам. Никогда им меня не разоблачить — только я сам мог бы это сделать!

Он лег в постель.

— А, черт побери, — раздраженно буркнул он. — Надо думать, Джон каждый вечер молится, несмотря на ледяной пол.

Он вылез из-под одеяла и стал молить непостижимого владыку вселенной о прощении, но не Джэсперу Холту, а тем, которые не разделяли истинной веры его духовного братства.

Потом снова лег в постель и проспал до следующего утра, подложив руки под голову и спокойно улыбаясь во сне.

Так кончилось без таинственных мук смерти земное существование Джэспера Холта и возник из небытия не как призрак, являющийся лишь по средам и воскресеньям, а как человек во плоти и крови, живой все двадцать четыре часа в сутки, все семь дней в неделю — его брат Джон Холт.

3

Обитатели Роузбэнка привыкли к чудаковатому затворнику Джону Холту. И когда он в субботу вечером — на другой день после описанных выше событий — выполз из дому и побрел в магазин почтовых и канцелярских товаров на Главной улице, они только посмеивались ему вслед.

Джон Холт купил вечернюю газету и сказал продавцу:

— Прошу доставлять мне домой каждое утро «Морнинг Геральд». Адрес — Хамберт-авеню, 27.

— Я знаю ваш адрес. Но, мне помнится, вы терпеть не могли газет, — дерзко заметил продавец.

— Право? Так, пожалуйста, каждое утро «Геральд». Плачу за месяц вперед, — сказал Джон, в упор посмотрев на продавца. И тот потупился под его взглядом.

В воскресенье вечером Джон, как обычно, посетил собрание своего братства. И опять его два дня не было видно на улицах Роузбэнка.

Первое сообщение об исчезновении Джэспера появилось только в среду. Местная газета поместила на первой полосе большую статью под кричащим заголовком: «Бегство банковского кассира — любимца общества».

Газета писала, что Джэспер Холт исчез четыре дня назад. Администрация банка на первых порах отрицала преступление. Но потом вынуждена была признать, что вместе с Холтом из сейфа банка исчезло — по одним сведениям — сто тысяч долларов, по другим — двести тысяч долларов. Он купил в пятницу билет до Уэкамина. Кондуктор — клиент банка — видел, как он садился в поезд. Но до Уэкамина Джэспер Холт, по-видимому, так и не доехал.

Одна женщина утверждала, что в пятницу к вечеру видела Холта в автомобиле на шоссе между Верноном и Сен-Клером. Но она, по всей вероятности, ошиблась. Джэспер не мог появиться в тот час возле Сен-Клера. Наш проницательный начальник полиции имеет неоспоримые доказательства, что Холт поехал не в северном направлении, к Сен-Клеру, а в южном — за Уонагуши, в Де-Мойн или даже Сент-Луис. Точно известно, что в четверг вечером, накануне своего исчезновения, Холт оставил свою машину в Уонагуши, и наша полиция с присущей ей основательностью и проворством уже ведет в Уонагуши расследование. Начальник полиции связался с полицейскими отделениями во всех городах к югу от Вернона. Так что поимка дерзкого грабителя ожидается с минуты на минуту. Пока на посту шефа полиции стоит этот верный человек нашего всеми уважаемого мэра, горе тому, кто хотя бы помыслит о злодеянии.

На вопрос, каково его мнение о гипотезе, согласно которой преступник бежал на север, начальник полиции ответил, что, безусловно, Холт сперва действительно поехал в северном направлении, но только затем, чтобы сбить полицию со следа. Он очень скоро повернул на юг в Уонагуши, где остался его автомобиль. Начальник полиции дал понять, что человек, скрывавший в Уонагуши автомобиль Холта, будет, вероятно, арестован.

На вопрос, не считает ли он Холта помешанным, начальник рассмеялся и сказал:

— Его помешательство стоило банку двести тысяч долларов. Я не злословлю, но среди наших политических противников немало найдется таких, что согласятся прослыть сумасшедшими и за гораздо меньшую сумму.

Директор банка, однако, был очень расстроен и уверял всех, что Холт — человек, пользовавшийся расположением «лучших людей города», прекрасный актер и добросовестнейший работник, не иначе как помешался в уме; последнее время его мучили сильные головные боли. Страховая компания, которой пришлось выплатить банку по страховому полису двести тысяч долларов, тем временем послала на розыски преступника в помощь полиции своего детектива.

Как только Джон Холт прочитал в газете об исчезновении Джэспера Холта, он немедленно сел в трамвай и приехал в Верной. Он явился к директору банка с поникшей от стыда и горя головой. Директор принял его. Он нетвердыми шагами вошел в кабинет и через силу выговорил:

— Я только что узнал из газеты ужасную новость о моем брате. Я пришел…

— Мы надеемся, что это просто временная потеря памяти. Мы уверены, что он придет в себя и скоро вернется, — упорствовал директор.

— Я бы хотел этому верить. Но я знаю брата. Это испорченная натура. Пьет, курит, актерствует. Суетно поклоняется моде.

— Помилуйте, это еще не дает оснований считать его вором.

— Молю бога, чтобы вы оказались правы. Тем временем я хотел бы оказать вам всякое посильное содействие. Отныне дело моей жизни — предать правосудию моего брата. Если, конечно, он виновен.

— Очень похвально, очень похвально, — промямлил директор.

Несмотря на такую потрясающую честность, директор не мог побороть своей неприязни к Джону. Тот сидел подле него, подавшись вперед и почти вплотную приблизив свое тупое лицо к его лицу.

Директор отодвинул кресло и сухо сказал: