Наследник имения Редклиф. Том третий

— Обѣщаюсь! отвѣчалъ дрожащимъ голосомъ Филиппъ.

— Спасибо вамъ! Я знаю, что вы все сдѣлаете какъ слѣдуетъ, но только дѣйствуйте остроумно, не оскорбите самолюбія старика. — А вотъ, послѣдняя моя просьба къ вамъ, — заключилъ Гэй съ улыбкой. — Вы законникъ извѣстный, рѣшите слѣдующій вопросъ. Мое завѣщаніе написано рукой Арно. Въ немъ я выразилъ желаніе, чтобы послѣ моей смерти миссъ Уэльвудъ старшей была выдана сумма, нужная ей для учрежденія одного братства. Скажите, имѣю я право предоставить эту сумму лично ей, или я долженъ назначить для этого опекуна?

Услыхавъ эти слова, Филиппъ вздрогнулъ, ему вдругъ пришла на память исторія съ таинственной тысячью ф. стерлинговъ.

— Гэй, скажите мнѣ, вы вѣрно завѣщали ей 1 т. ф.? воскликнулъ онъ, схвативъ больнаго за руку.

— Да, до этихъ поръ я не имѣлъ права распорядиться самовольно — началъ было Гэй, но Филиппъ не далъ ему договорить:- онъ упалъ на колѣни передъ его кроватью, скрылъ лицо въ складкахъ одѣяла и рыдая произнесъ: «Теперь я все понялъ! Простите ли вы меня?» Гэй ласково дотронулся до его головы. — Это было такъ давно, — сказалъ онъ! я еще болѣе виноватъ передъ вами, но надѣюсь, что раскаяніемъ выкупилъ свой грѣхъ передъ Богомъ.

Послышался стукъ въ двери, Филиппъ быстро вскочилъ на ноги. Эмми вышла, чтобы узнать кого нужно. Ей доложили, что внизу, въ гостиной сидитъ докторъ съ двумя джентльмэнами, и на поданной карточкѣ она прочитала: Мистеръ Моррисъ, священникъ англиканской церкви.

— Ну вотъ! сказалъ Гэй. — Все исполнилось такъ, какъ я хотѣлъ. Теперь я спокоенъ. Не уходите, Филиппъ, прибавилъ онъ, видя, что тотъ встаетъ. Пока я буду говорить съ мистеромъ Моррисомъ, вы можете посидѣть въ сосѣдней комнатѣ. Вы мнѣ потомъ нужны будете. Вѣдь мы теперь совершенно примирились, не правда ли?

Мистеръ Моррисъ, вслѣдствіе писемъ лэди Морвиль къ англійскому консулу, былъ первый, который откликнулся на призывъ къ постели умирающаго. Это былъ почти юноша по годамъ, человѣкъ съ чрезвычайно слабымъ здоровьемъ, путешествующій подъ надзоромъ старшаго брата, который постоянно тревожился, чтобы онъ себя не разстроилъ еще болѣе. Мистеръ Моррисъ младшій, робкій отъ природы, прямо объявилъ Эмми, что ему въ первый разъ въ жизни придется напутствовать умирающаго и что онъ весьма боится, что не вполнѣ удовлетворитъ больнаго своими наставленіями.

Не смотря на это, Гэй видимо остался доволенъ его посѣщеніемъ, и по окончаніи первыхъ молитвъ лицо больнаго приняло еще болѣе ясное, спокойное выраженіе.

— Отрадно видѣть такое смиреніе, — шепнулъ вполголоса мистеръ Моррисъ Эмми, когда первая часть службы кончилась. — Какое у него искреннее раскаяніе, при такой чистотѣ сердца!

Для отходной молитвы созвали всѣхъ присутствующихъ въ домѣ. Эмми сама пошла за Филиппомъ. Она нашла его сидящимъ въ слѣдующей комнатѣ, на диванѣ. Скрестивъ обѣ руки и положивъ ихъ на столъ, Филиппъ скрылъ въ нихъ лицо свое и, лежа такимъ образомъ, плакалъ на-взрыдъ.

— Филиппъ, пойдемте, пора! сказала Эмми.

— Не пойду, я недостоинъ, — отвѣчалъ онъ, не поднимая головы.

— Вѣдь вы помирились съ нимъ, зачѣмъ же его опять огорчать, — кротко возразила Эмми. Сердце сокрушенно и смиренно Богъ не уничижитъ.

— Хорошо, я пойду, — хриплымъ голосомъ произнесъ Филиппъ и, тяжело поднявшись, пошелъ за Эмми. Всѣ стали на колѣна и вполголоса вторили священнику. Наконецъ, все смолкло. Эмми поднялась первая съ колѣнъ, чтобы спрыснуть Гэя уксусомъ. Ему сдѣлалось дурно отъ утомленія. За Эмми встали и прочіе. Открывъ глаза, Гэй посмотрѣлъ на Филиппа и протянулъ ему руку. Въ его взглядѣ свѣтилась такая нѣжность, что Филиппъ нагнулся и поцѣловалъ его въ лобъ.

— Прощайте! прошепталъ Гэй. — Благодарю васъ. Да благословитъ васъ Богъ и мою сестру.

Филиппъ рыдая вышелъ изъ комнаты, Гэй посмотрѣлъ ему вслѣдъ и, обратившись къ Эмми, сказалъ:- Ему труднѣе будетъ перенести мою смерть чѣмъ тебѣ. Береги его! — съ этими словами смертная блѣдность покрыла лицо больнаго и съ нимъ сдѣлался опять обморокъ. Изъ комнаты выслали всѣхъ вонъ, и Анна побѣжала за докторомъ. Пульсъ оказался очень слабымъ, силы Гэя видимо падали, докторъ прописалъ возбуждающія средства и уѣхалъ, обѣщавъ навѣстить больнаго на разсвѣтѣ. Гэй заснулъ, а Эмми провела весь вечеръ утѣшая и успокоивая Филиппа. Уложивъ его спать, она перебралась на верхъ и въ первый разъ позволила себѣ остаться сидѣть на всю ночь, подлѣ мужа, Гэй проспалъ нѣсколько часовъ очень спокойно; только что онъ проснулся, Эмми подала ему ложку вина. — Никого здѣсь нѣтъ? спросилъ Гэй съ улыбкой.

— Никого, кромѣ меня, — отвѣчала она.

— Милая ты моя! произнесъ онъ нѣжнымъ голосомъ:- какъ мы съ тобой были счастливы!

— Правда твоя, Гэй! сказала бѣдная женщина, едва сдерживая рыданія.

— Мы съ тобой скоро увидимся!

— Очень можетъ быть; кто знаетъ — я могу умереть какъ твоя мать, — тихо продолжала она.

— Нѣтъ, Эмми, не желай этого. Зачѣмъ лишать ребенка матери.

— Молись за насъ! проговорила Эмми со слезами.

— Буду, буду молиться! Я надѣюсь на Бога и на мама. Вотъ ты опять къ Чарли вернешься, не надолго я тебя увезъ, — прибавилъ онъ съ улыбкой. Рано или поздно, мы съ тобой все-таки соединимся. Ты не тоскуй, моя Эмми, все дѣлается къ лучшему.

Онъ помолчалъ немного и отрывисто продолжалъ:

— Поцѣлуй Чарли, Лору, Шарлотту — всѣхъ, всѣхъ. Они меня любили какъ роднаго брата. Буяна я завѣщеваю Шарлоттѣ, на Делоренѣ пусть папа ѣздитъ. Благодари отца за меня, Эмми. Скажи мама, что я умираю съ чувствомъ глубокой благодарности за ея любовь и вниманіе ко мнѣ. Знаешь ли что? я даже тебя полюбилъ потому, что ты на нее похожа. Ахъ! я такъ былъ счастливъ, что выразить не могу!..

Когда Гэй немного успокоился, жена стала читать ему псалмы Давида вслухъ. Такимъ образомъ прошла вся ночь. Эмми время отъ времени поила больнаго, съ ложки, виномъ, и онъ хотя съ трудомъ глоталъ его, но каждый разъ благодарилъ жену. Наконецъ онъ отказался, говоря:- Не нужно больше. Я не могу глотать! — стало свѣтать. Больной заснулъ, но дыханье у него сдѣлалось отрывисто, смертный потъ выступилъ на лбу. Эмми обтирала его платкомъ.

Утренняя заря позолотила снѣговыя вершины горъ, въ церквахъ зазвонили къ заутрени. Эмми держала мужа за руку. Пульса уже не было слышно, рука похолодѣла. Гэй открылъ глаза, на лицѣ его выразились не то испугъ, не то страданіе. — Эмми! произнесъ онъ слабо.

— Я здѣсь, душа моя! отвѣчала она: — что тебѣ угодно?

— Я ничего не вижу! — Въ эту минуту, солнце показалось изъ-за горъ и обдало своимъ свѣтомъ комнату и постель умирающаго. — Слава въ вышнихъ — и на земли миръ — благоволеніе!.. прошепталъ Гэй и началъ метаться. — Читай молитву Господню! произнесъ онъ, съ трудомъ выговаривая слова, и едва Эмми успѣла сказать «Аминь», какъ уже душа его отлетѣла къ престолу Божію. Эмми закрыла мужу глаза, поцѣловала его и, опустившись на колѣни подлѣ его кровати, начала молиться.

Утромъ ее пробудилъ голосъ Анны, которая, обливаясь слезами, испуганно твердила:- Милэди, встаньте! Миссъ Амабель! вамъ нужно уйдти!..

Эмми взглянула на нее такъ спокойно и кротко, что Анна во всю жизнь свою не могла забыть этоію взгляда. Явился Арно, и Эмми пристально, посмотрѣвъ на прекрасное лицо умершаго Гэя, молча послѣдовала за Анной и заперлась у себя въ комнатѣ.

ГЛАВА III

Не достигнувъ еще совершеннолѣтія, проживъ замужемъ всего четыре мѣсяца, бѣдная Эмми очутилась вдовою. Ей въ первыя минуты трудно даже было сообразить, что съ ней случилось. Она помнила одно, что Гэй теперь счастливъ и спокоенъ, а o своемъ личномъ горѣ она какъ будто забыла.

Анна со страхомъ слѣдила за лэди Морвиль. Ей казалось, что это временное равнодушіе должно разразиться чѣмъ нибудь ужаснымъ. Въ комнатѣ царствовала мертвая тишина. Вдругъ, издали раздались какіе-то глухіе крики, стоны, рыданія, и Эмми вскочила съ кресла.

— Это Филиппъ! сказала она:- я пойду къ нему. Схвативъ молитвенникъ въ красномъ переплетѣ, который она машинально взяла на постели у покойнаго мужа, Эмми пошла внизъ.