Башня Постоянства

Ему повезло. При его появлении со своего места поднялся, чтобы приветствовать пришедшего, не кто иной, как сам господин Вольтер.

– Как мило, что вы пришли, дорогой герцог: я сго­раю от нетерпения! О вас рассказывают невероятнейшие вещи. Ваш капеллан утверждает, будто бы вы в Эг-Морте сыграли роль этакого протестантского героя-подвижника. Я ожидал, что вы явитесь не иначе как с Библией в руках… – Его уродливое лицо растянулось в гримасу ве­селья.

Герцог покраснел.

– А я ожидал, что общество, обращенное вами в религию разума, не станет верить подобным байкам! – раздраженно ответил он.

Господин Вольтер рассмеялся своим лилипутским смехом.

– Поздравляю вас с вашим оптимизмом, – произ­нес он ядовито. – Сам я, увы, пришел к убеждению, что разум – хотя и прекрасное, но весьма редкое явление. Я только удивляюсь, отчего этот факт не бросился вам в глаза именно в Эг-Морте. Ведь судьба ваших несчаст­ных узников являет собой яркое доказательство отсут­ствия какого бы то ни было разума у наших высокопо­ставленных современников.

– И прежде всего – какой бы то ни было человеч­ности, – ответил герцог. – А вы, почтеннейший, если мне не изменяет память, взывали к нам и от ее имени. Могу ли я сейчас апеллировать к вашей человечнос­ти?

– Господь с вами, герцог! Вы же не станете про­сить меня о заступничестве в связи с тем, что вы совер­шили в Эг-Морте! – Лицо знаменитого философа ис­казила сердитая гримаса. – Я нынче в немилости при дворе. Они дерзнули устроить публичное сожжение моей книги палачом! Дерзнули сжечь – мою книгу!..

Герцог встал. Он вдруг со всей ясностью понял, что эти люди не могли, да и не стали бы даже пытаться спас­ти его, ведь он уже больше не принадлежал к ним! Он впервые почувствовал разочарование в этом великом че­ловеке, сидящем напротив, чья вера в разум поколебалась лишь оттого, что он сам впал в немилость, – какое тще­славие! Неужели это тот самый друг, который когда-то здесь же, в этой ароматной кофейне, давал волю свое­му могучему духу? И что значит этот дух в сравнении I тем, что он увидел в Эг-Морте? Что значит одна сожжен­ная книга в сравнении с жертвой целой человеческой жизни?

Теперь ему не оставалось ничего другого, как при­нять помощь маркизы. И он уже второй раз за этот день отправился в Версаль. К тому же, видит Бог, времени у него уже почти не оставалось, в этом его убедил г-н Воль­тер, проявив поразительную осведомленность о его зло­ключениях в Эг-Морте.

Вечерние сумерки медленно опускались на землю, когда его экипаж остановился у ворот замка. Было странно тихо и призрачно для столь раннего часа. Гер­цогу сообщили, что встреча за игорным столом, по обыкновению собиравшим в этот час придворное об­щество, была отменена и маркиза уже удалилась в свою опочивальню. Он, несмотря на это, велел слуге доло­жить о себе.

Когда он вошел, камеристки раздевали госпожу. У него вдруг появилось фатальное чувство, что маркими ожидает короля, и ему стало не по себе. В то же время он ощутил остро волнующее колдовство ее комнаты, ин­тимные предметы которой напомнили ему о тех вече­рах, когда его самого ждала любимая женщина. Камеристка перекинула через золоченую спинку стула ночную сорочку госпожи, потом взбила подушки и наконец, по­винуясь знаку маркизы, почтительно и бесшумно скры­лась. Как хорошо был знаком ему этот знак, и с каким трепетом нетерпения ожидал он его когда-то сам! Сегод­ня этот жест пронзил его жгучей болью, которая на мгно­вение даже заглушила страх, пригнавший его сюда.

Тем временем маркиза внимательно читала пись­мо, которое ему вручил патер, и черты ее заметно про­яснялись. Очевидно, патер нашел нужные слова.

– Хорошо, дорогой герцог, я организую аудиенцию.

Вы с патером останетесь довольны, – произнесла она с многообещающей улыбкой. Она была уверена, что при­близилась к своей цели.

Как ни странно, но герцогу ее слова не принесли облегчения.

– Ренет, – промолвил он неуверенно. – Порой мне бывает стыдно за ваше покровительство… Вы меня по­нимаете?

– Нет, не понимаю! – резко ответила она, и эта резкость убедила герцога в том, что она отгадала его мысли.

При этом лицо ее, с которого камеристка удалила румяна и пудру, побледнело, и на нем отчетливо про­ступили следы увядания; они исполнили его щемящей нежности к ней. Он вдруг почувствовал соблазн отбро­сить от себя все блага и почести, добытые ею. Разве зем­ная любовь не есть сокровище, которым нельзя было жертвовать ради внешнего успеха? Тень поездки в Эг-Морт коснулась уже и этой стороны его жизни! Насту­пило неловкое молчание.

Между тем маленькие часы на камине по-детски звонко пробили очередной час. Маркиза насторожен­но прислушалась – снаружи послышались шаги, дверь отворилась, и в спальню вошел король. Он, как и мар­киза, был в неглиже, сквозь вольные складки которого обозначились очертания его хорошо сложенного тела. На его все еще прекрасном лице лежала едва заметная печать томления, чуть дряблые черты выдавали чрезмер­ную любовь к наслаждениям. При виде герцога король удивленно остановился: он явно не привык встречать здесь в эту пору других гостей. Может быть, маркиза на­меренно не предотвратила эту встречу, согласившись принять своего бывшего почитателя? Может быть, она просто уступила желанию исполнить просьбу патера и решилась использовать единственную возможность? Во всяком случае это была опасная игра. Несколько се­кунд все стояли как парализованные. Наконец марки­за бросилась к королю, схватила его руку и нежно при­жала ее к своему сердцу.

– Сир!.. – вымолвила она слегка дрожащим голо­сом. – Не гневайтесь на присутствие герцога Бово. Он пришел, повинуясь своему отчаянию, чтобы просить вас о милости. Умоляю вас: сжальтесь над ним и вы­слушайте его!..

На лице короля отразилось чувство мучительной неловкости.

– Как я могу отказать в вашей просьбе!.. – нере­шительно произнес он. – Итак, говорите, герцог. Чего вы желаете? – Голос его был слегка скован.

Вожделенная аудиенция наступила, но герцог не в состоянии был ею воспользоваться. То ли от внезапно­сти встречи, то ли оттого, что она имела иной характер, чем он ожидал. Он чувствовал, как неудержимо растет его нежелание принимать помощь маркизы. Теперь у него уже не было сомнений в том, что король знает о его прежних отношениях с Ренет; ему даже пришло в голову, что, быть может, это и есть ключ к тайне всех его успехов, причина его головокружительного взлета: этот взлет был, так сказать, компенсацией за утрату лю­бимой женщины! Перед глазами его опять возникла мрачная тень Эг-Морта.

Тем временем король ждал ответа. Маркиза уже дрожала всем телом.

– Сир! – пролепетала она. – Позвольте мне изло­жить просьбу герцога. Речь идет об одной неосторожности, которую, быть может, простит ваше великоду­шие. Герцог был в Эг-Морте и освободил тамошних узников-гугенотов. И теперь он обращается к вашему доброму, щедрому сердцу с покорнейшей просьбой под­твердить своей волей его приказ.

При этих словах она вскинула вверх свои красивые руки, так что легкие рукава скользнули вниз, обнажив их обворожительную прелесть. И герцогу вновь пришло на ум сравнение с вытянувшейся во весь рост блестящей змеей, которая танцует в лунном свете свой соблазни­тельный танец.

Король при словах маркизы поднял смело очерчен­ные, но, пожалуй, чересчур густые брови, так что они нависли над его челом, как грозовое облако.

– Знаю, знаю, – произнес он небрежно. – Капел­лан герцога исполнил свой долг и доложил архиепис­копу о случившемся в Эг-Морте. Вам придется пред­стать перед судом, герцог, ибо поступок ваш во всех смыслах противозаконен. Я очень сожалею, что не могу дать вам другого совета, кроме как немедленно поки­нуть Францию. Я позабочусь о том, чтобы вы беспре­пятственно могли пересечь границу. Тем временем ос­вобожденные вами узники вновь будут задержаны, и дело скоро забудется. Через несколько месяцев вы сно­ва сможете вернуться в Париж. Благодарите не меня, а маркизу.

Последние слова короля герцог болезненно ощу­тил как выражение тайного триумфа, который тот ис­пытывал по отношению к нему. Он по-прежнему не произнес ни звука. Может быть, до него не дошел смысл слов короля – слов, которые внезапно избавили его от всех забот, вернули его безопасность, освободили от гнетущего страха перед заточением в тюрьму? Он дол­жен уйти от суда, отсидевшись за границей, вернуться в недалеком будущем обратно, и все станет как прежде: он будет частым гостем при дворе, успех и блеск по-прежнему будут его верными спутниками, он будет принимать участие в приемах большого света, сидеть по вечерам за игорным столом, танцевать торжествен­ные гавоты и наслаждаться всеми преимуществами сво­его высокого положения – одним словом, этот блестя­щий спектакль его жизни начнется сначала, ему нужно лишь протянуть руку и взять все это!