Древнее сказание

— В бочонке нет у меня ничего, кроме воды, — отвечал Смерда.

— Воды?… Есть что таскать с собою! — рассердилась старуха. — Из каждой речки можно с лягушечьей икрой вместе ее достать! Есть что носить!.. Глупый ты человек, вот что… Старый, а ум-то ребячий… Воду носить!..

Смерда начинал не на шутку трусить.

— А до моих занятий тебе все-таки дела нет, — начала снова Яруха. — Не твое это дело… Никакая трава тебе не поможет, ишь ты ведь рожа какая!.. Хоть раскакую девушке поднеси, хоть бы ты и дал траву, не подействует!.. Видишь, что здесь лежит: вот были-ца… лисье яйцо… Хорошие зелья…

— А худого нет ничего? — робким голосом заикнулся Смерда. — Князь ведь здесь, недалеко!.. Чтобы часом не повредить ему… с ним шутки-то плохи!..

Яруха опять испугалась и взглянула в сторону чащи.

— Князь, — повторила она, — а! Князь… а не велит он меня повесить?

— Чтобы ты ему только зла не сделала, смотри ж! — шепнул ей Смерда.

— Я? Ему? — баба испуганными глазами глядела на своего собеседника. — Я ведь нередко хожу к супруге его, княгине, пользуюсь ее милостью… и теперь вот для нее собираю травы… Если князь хочет, могу ему дать зелья на счастье… Чего же меня бояться? Яруху все знают…

Смерда воротился к ожидавшему в чаще князю.

— Это Яруха, милостивый князь, — сказал он. — Ведьма она, но своим зла не делает… она и княгине травы приносит… Даже, напротив, она может нам принести счастье, она многое знает!

Хвостек, которого эти слова успокоили, выехал на поляну. Он потихоньку подъехал к старухе, поглядывая на нее с недоверием. Яруха низким поклоном приветствовала князя и сейчас же поднялась с места, стараясь придать своему лицу веселое выражение, она тоже трусила князя. В свою очередь, Хвост не особенно доверял Ярухе.

— Не знаешь, какая нынче будет охота? — спросил князь.

— А где? — спросила Яруха в свою очередь.

— В Глуби.

Яруха покачала головою.

— В Глуби?… Милостивый князь, незачем тебе ездить туда…

— Почему?

— Там нехорошие звери ходят…

Она стала глазами считать спутников князя.

— Какие звери? — спросил последний.

— Там Мыши сидят, Мыши! — шепотом сказала Яруха. — Целая куча Мышей!..

Оглядываясь по сторонам, она хотела было приблизиться к князю, но тот запретил ей трогаться с места. Таинственные слова Ярухи напугали его. Хвост вопросительно посмотрел на Смерду, который крикнул старухе:

— Говори яснее!.. Яруха долго не отвечала.

— Да что яснее!.. — проговорила она наконец. — Когда я сказала мыши, так дело понятное!.. Мыши, мышата, мышки одно и тоже… А, впрочем, я ведь не знаю, как есть ничего не знаю…

Сказав это, она уселась и занялась переборкой трав.

Князь, Смерда и дружина стояли в каком-то оцепенении: страх овладел ими…

Ничем не прерываемая тишина царила вокруг… Маленький ветерок дул со стороны леса. Люди, привыкшие различать даже малейший шорох, слышали где-то вдали глухие голоса, как бы призывы.

Князь побледнел. Яруха сидела с опущенною на грудь головою, не обращая внимания на всадников…

Смерда подошел к ней.

— Что ж мышки-то делают там? — спросил он.

— Что делают?… Сидят у огня, дичь жарят, пьют мед, да поджидают кого-то!

Князь вздрогнул.

— Сколько их всех? — крикнул он. — Сколько?…

— Я считать не умею, — отвечала старуха, — а, пожалуй, что и кона, кона {Кона — шестьдесят.} наберется!..

Последние слова она почти прошептала… Смерда сосчитал бывших при князе людей… Всего набралось три десятка. Хвостек боялся подъехать к Ярухе…

— Спроси у нее… Пусть говорит все, что знает, нам, — сказал князь, обращаясь к Смерде. — А не захочет — веревку на шею и на дерево эту ведьму…

Хотя лица старухи не было видно, но, судя по дрожавшим рукам, она наверняка слышала эти слова.

Смерда обратился к ней:

— Говори все, что знаешь! — крикнул он.

— Я вам все сказала, — отвечала старуха упавшим голосом, — да ведь, если б не я, вы бы поехали в Глубь и попались бы… Они сидят там третьи сутки… А всех их много и все с оружием, но только там такая тишина, что в трех шагах и то их не слышно…

— Где сидят? — спросил князь.

— В Глуби, у самого болота, где ольхи растут, — объясняла старуха, — на правом берегу, и костер разложили…

— Расставили часовых?…

— Хотели меня поймать, да, видно, не смели… Несколько парней бродит в разных местах…

Долго еще продолжались расспросы. Князь не знал, на что решиться… Вдруг невдалеке послышался шорох… Слуги невольно вздрогнули, хватаясь за оружие… Яруха перепугалась и припала к земле. Князь оглянулся и тотчас же увидел мелькавших между деревьев всадников; он повернул лошадь. Смерда вскочил тоже в седло… С правой и с левой сторон раздались крики, ветви ломались… Легко было догадаться, что князя намеревались окружить… Хвост то бледнел, то краснел: он сам не знал, что предпринять…

Между тем крики усилились… Княжеские слуги сомкнулись вокруг своего властелина, готовясь к защите… В кустах показались головы, руки, оружие… Немыслимо было бежать… Отступать тоже не было никакой возможности… Смерде показалось, что в одном месте остался свободным еле заметный проход. Указав его князю рукою, он первый, стремглав, в него кинулся.

Лишь осажденные тронулись с места, целый град стрел засвистел в воздухе. Некоторые из них вонзились в колпак Хвостека… Смерде прострелили руку… Многие были ранены… Не обращая, однако, на это внимания, осажденные бросились в лес… За ними погнались кметы, но стрелы не могли причинить уходящим особенного вреда.

К счастью, навстречу еще никто не являлся… Смерда и слуги окружили князя, который, припав головой к шее лошади, скакал почти лежа… Удары сыпались за ударами… Сзади, слева и справа виднелись лица преследующих… Но вот уходящие радостно вскрикнули — лес становился реже, лошадям представлялся большой простор… Началась бешеная скачка.

Стрелы все еще сыпались, но Хвостек со своей дружиной успел опередить на большое расстояние кметов… Вскоре последние заметно отстали… Смерда и князь, оба хорошо знали лес: они прискакали к лугу… Смерда что-то шепнул князю на ухо, потом дал приказание дружине… Сейчас же раздались крики, слуги подняли невообразимый шум и бросились влево…

Смерда и князь между тем поскакали вправо… Поднятый крик заставил кметов броситься по следам дружины, а Хвостек тем временем забирался все глубже и глубже в лес… Вскоре шума погони не стало слышно… Князь и Смерда очутились в непроницаемой чаще, где множество опрокинутых ветром деревьев образовало нечто вроде высоких стен… Здесь они могли почитать себя уже вне опасности, но дрожащему от страха Хвостеку хотелось пробраться еще куда-нибудь дальше!.. Смерда не отставал от него…

Они подвигались вперед до тех пор, пока лошадь князя не спотыкнулась и не сломала ноги… Волей-неволей пришлось остановиться… Когда Смерда соскочил со своей лошади, измученное, усталое животное упало и околело. Таким образом, оба, князь и Смерда, остались без лошадей.

Они стояли теперь в самой густой части огромного леса, где скорее следовало ожидать встречи с медведем, нежели с человеком. Несмотря на знакомство с местностью, им решительно невозможно было узнать, где именно они находились, — куда завело их поспешное бегство. Князь повалился на землю; он в бешенстве рвал на себе одежду. Смерда стоял возле него с простреленной рукой, не в силах жаловаться князю, испуганный ожидающей их судьбою.

Оба долгое время молчали. Смерда прислушивался, не раздается ли где-нибудь человеческий голос; храп издыхающей лошади — и ни одного звука более. Смерда из боязни, чтобы и это не могло послужить к открытию их местопребывания, схватил веревку, набросил ее на шею животному и придушил его.

Отдохнув немного, беглецы стали осматриваться. Они предугадывали, в которой стороне находились озеро и княжеский столб, но чтобы к ним незаметно пробраться, необходимо было подождать наступления ночи. Для большей уверенности Хвостек и Смерда оставили место, где лошади пали, и забрались в еще более дикую глушь. Среди полусгнивших стволов деревьев они нашли закрытое отовсюду местечко, где и расположились.