Друг Кафки

Да-да, все это не что иное, как партия в шахматы. Я всегда боялся смерти, а теперь, когда я на шаг от могилы, мне не страшно. Ясно, что мой соперник предпочитает долгую игру. Он идет шаг за шагом. Сначала отобрал у меня мою профессию актера и превратил в так называемого писателя, но прежде сковал по рукам и ногам, чтобы у меня ничего не получилось. Потом лишил меня мужской силы. И все же я знаю, что он пока не намерен поставить мне мат. Это придает мне сил. В комнате холодно – пусть будет холодно. Нет ужина – ничего, не умру от этого. Он ход – и я ход. Как-то я поздно возвращался домой. Мороз разыгрался не на шутку, и я вдруг с ужасом обнаружил, что потерял ключ. Пришлось разбудить привратника, но у него тоже не оказалось запасного ключа. От привратника несло водкой, его собака грызла мои ботинки, и еще несколько лет назад это ввергло бы меня в отчаяние, а на сей раз я только сказал моему врагу: «Хочешь, чтобы я заработал воспаление легких, пожалуйста, я готов». Выйдя из дома, я решил пойти на Венский вокзал. Ветер сбивал меня с ног. Три четверти часа мне пришлось ждать трамвая, ведь дело было ночью. Когда я проходил мимо союза художников, то увидал освещенное окно и подумал, почему бы не зайти. Может быть, мне повезет провести там ночь… На ступеньках что-то попало мне под ноги. Я услыхал звяканье металла и наклонился. Подняв ключ, я убедился, что это мой ключ! Шанс найти его на темной лестнице у меня был один на миллиард, но, наверное, он испугался, как бы я в самом деле не испустил дух, пока он еще не готов к этому. Называйте это фатализмом, если вам угодно.

Жак Кохн встал и, извинившись, ушел позвонить, а я сидел и смотрел, как Бамберг на подгибающихся ногах танцует с какой-то литературной дамой. Он закрыл глаза и положил голову ей на грудь, как на подушку. Он словно танцевал и спал в одно и то же время. Жака Кохна долго не было. Намного дольше, чем обычно. Когда он вернулся, монокль у него в глазу сверкал.

– Вы даже не представляете, кто сидит сейчас в соседнем зале. Мадам Тшиссик! Великая любовь Кафки.

– В самом деле?

– Я ей рассказал о вас. Пойдемте, я вас представлю.

– Нет.

– Почему нет? Женщина, которую любил Кафка, стоит того, чтобы с ней желали познакомиться.

– Мне это неинтересно.

– Да вы просто-напросто робеете. Я прав? Кафка тоже робел. Робел, как ученик иешивы. А вот я никогда не робел, наверное, поэтому я ничего не добился. Мой дорогой друг, мне нужно еще двадцать грошей для привратников – десять для здешнего и десять для того, что у меня дома. Без денег я просто не могу там показаться.

Я вынул из кармана мелочь и, не считая, отдал ему.

– Так много? Все-таки вы сегодня ограбили банк. Сорок шесть грошей! Паф-паф! Если Бог есть, Он вас вознаградит. А если нет, то кто играет с Жаком Кохном?