Черная пятница
Черная пятница читать книгу онлайн
Алексей Николаевич Толстой (1883-1945) — великий писатель, классик русской литературы, художник слова. Раскрывая внутренний мир героев через действия и поступки, писатель добивался высочайшего мастерства в изображении характеров. Силой его слова, умениемсоздавать яркие, натуралистичные образы восхищались современники, и вот уже несколько поколений читателей, однажды познакомившись с творчеством А.Н.Толстого, на всю жизнь полюбили его книги. Произведения, созданные писателем в 20-е годы, и вошедшие в авторский сборник «Эмигранты», объединены единой темой — темой эмиграции. `Эти рассказы — авантюрные, живописные картины нравов и быта эмигрантского мира, содержат обширный материал личных впечатлений автора.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
АДСКИЕ МУКИ
«Ушел за папиросами. К обеду не явился. Полночь, его нет…»
Мура металась по комнате, не зажигая света. Ледяными пальцами сжимала то горло, то лицо. Прижималась лбом к ледяной печке и тогда видела:
…Гнусный свет газа… Картошин сидит, — красный, взволнованный… На коленях у него — женщина в черном модном корсете. Волосы взбиты, шея в жилах, нос — туфлей, в пудре… Оба хохочут, курят, целуются…
Мура стонала, металась, прижималась лбом к зеленым изразцам печки и слышала…
Картошин. Ты чудная, ты моя мечта, целуй меня, целуй…
Она (хохочет). Ужасно приятный мужчина…
Он. А вот у меня дома так — драная кошка.
Она. Жена твоя? Ха-ха-ха. Почему она драная кошка?!
Он. Нервная, волосы висят. Никакого влечения. Не женщина, а понедельник…
Она. Какая она странная. Как я ее жалею… Хи-хи…
Он. Давай над ней смеяться. Хо-хо-хо, она думает, я за папиросами пошел. Ха-ха-ха…
(Целуются, смеются, она гордится красотой, бельем, он — красный, счастливый — обещает ей книгу с надписью.)
Она. Твоя жена бумазейное белье носит, конечно?
Он. Бумазейное. Ху-ху-ху.
Она. Чулки сваливаются?
Он. Английскими булавками прикалывает. Хм-хм-хм.
Она. Из корсета кости торчат? Рубашка желтая?
Он. У, ты, моя радость, счастье!
Она. А ты жену брось, брось, брось…
Мура кидалась на кровать, ничком. Кусала подушку. Кабы дома быть, в России, — в прислуги бы пошла. А здесь — некуда, никому не нужна, все — чужие, каменные. Мечись по комнатешке. Весь твой мир — кровать, печка, диван, стол… За окном — ночь, дождь, немцы.
Мура соскочила с кровати, вплотную придвинулась к зеркалу, всасывалась в свое отражение и не видела ничего, как слепая.
