По старой доброй Англии. От Лондона до Ньюкасла

Где-то здесь неподалеку стоял и Адрианов мост, по которому переправлялись на запад римские легионы. Кстати, вот еще один замечательный сюжет для картины: современный металлический мост, а рядом с ним — призрак древнего предшественника. Серая когорта римских всадников с развевающимися на ветру плюмажами, а на заднем фоне движущийся железнодорожный состав. В этом тоже проявляется дух города. Ньюкасл-апон-Тайн — причудливая смесь английской истории. Казалось бы, что можно придумать более современного, чем уоллсендский уголь, а ведь название свое он берет от конечного пункта древнеримской стены. Точно так же и Гейтсхед обязан именем Адрианову мосту.

Интересно, многие ли коренные жители Ньюкасла побывали внутри замка? А ведь это великолепнейший образец поздней норманнской архитектуры на севере Англии. В его темных глубинах скрывается маленькая прелестная часовня, которая по красоте и совершенству не уступит норманнской часовне лондонского Тауэра.

Именно там я повстречался с американским архитектором, который пребывал в состоянии крайней экзальтации.

— Нет, вы знали прежде об этом шедевре? — в который уже раз вопрошал он меня. — Подумать только: одно из красивейших зданий во всей Англии, и никакой рекламы! Стоит себе этакое чудо и ждет, когда же его заметят и оценят по достоинству. Господи, если бы я мог взять и перенести его в Америку! Уверяю вас, я бы на одних входных билетах заработал кучу денег. За пять лет стал бы миллионером!

Я прогуливался по улицам Ньюкасла, жалея, что у меня нет в запасе недели на доскональный осмотр всех его достопримечательностей. Этот город — мрачный и суровый на вид — пронизан ощущением огромной, ни с чем не сравнимой энергии. И в нем множество неисследованных, укромных уголков. Это идеальное место для долгих бесцельных блужданий. Незабываемый вид открывается на Ньюкасл с правого берега Тайна, из Гейтсхеда. Вашему взору предстает беспорядочное скопление крыш, над которыми возвышается мрачная громада крепости и справа от нее открытая башня собора — так называемое «Око Севера». На мой взгляд, это один из самых замечательных видов во всей Северной Англии.

В городе до сих пор существует омнибусное сообщение. Полагаю, что здешняя конка самая древняя в стране. Эти вагончики с запряженными лошадьми словно сошли со страниц диккенсовских романов. Глядя на них, невольно вспоминаешь кринолины, бакенбарды и прочие приметы викторианской эпохи. Вагончики ежедневно курсируют по высотному мосту Роберта Стивенсона. Плата за пеший проход по этому мосту составляет полпенса, и за те же самые деньги вы можете прокатиться на старинном омнибусе!

Неудивительно, что все хорошенькие машинистки Ньюкасла предпочитают пользоваться конкой.

Ближе к вечеру я прибыл в Берик-апон-Туид.

Город этот на протяжении столетий являлся предметом спора между англичанами и шотландцами — он неоднократно переходил из рук в руки. В настоящий момент Берик официально считается английской территорией. Хотя — если судить по выговору местных жителей — я бы скорее предположил, что город по-прежнему принадлежит Шотландии!

Маленький холмистый городок расположен в самом устье реки Туид. Он до сих пор хранит дух боевой готовности. Некоторые городские районы выглядят так, будто только недавно подверглись набегу шотландцев (или, может, англичан?) Годы идут, а Берик все сохраняет обличье приграничной крепости.

Так уж получилось, что здесь, в Берике, я впервые увидел настоящий бродячий цирк. На рассвете в городе появился караван из ярких фургонов, которые тащили усталые пегие лошадки. Циркачи сразу же возвели высокий разноцветный навес, и это стало лучшей рекламой. Новость мгновенно облетела весь Берик, и десятки городских мальчишек заняли места на крепостной стене. С замиранием сердца наблюдали они, как разгуливают между палатками ковбои в широкополых шляпах и смазливые девицы в кожаных юбках. Приготовления к выступлению шли полным ходом. Многие сорванцы ринулись домой — добывать деньги на входной билет, и думаю, не одна коллекция стеклянных шариков в эти часы сменила своих владельцев.

В наши дни, как и прежде, приезд бродячего цирка является волнующим событием в жизни любого маленького городка из английской глубинки. По-прежнему находятся босоногие смельчаки, которые тайком пробираются в лагерь заезжих артистов и надеются отсидеться где-нибудь под пологом палатки. И все так же владелец цирка осуществляет обход своих владений и безжалостно выдворяет безбилетных зрителей. Да и сами представления, по правде сказать, не сильно изменились. Как и встарь, несется по кругу дедвудский дилижанс — под щелканье хлыстов и душераздирающие вопли «краснокожих», гремят хлопушки, долженствующие изображать выстрелы, и свет красных фонарей заливает импровизированную арену.

— Леди и джентльмены! — объявляет ковбой, отвешивая низкий поклон публике. — Просьба к тем, кто сидит в первых рядах, отодвинуться как можно дальше. Ибо мы предлагаем вашему вниманию прославленное представление, неоднократно исполнявшееся перед коронованными особами. Вам предстоит стать свидетелями одного из самых ужасных и захватывающих событий нашей эпохи. Итак, леди и джентльмены, встречайте — «Нападение на дедвудский дилижанс»!

«Первые ряды» — это как раз городская мелкота, мальчишки и девчонки, рассевшиеся прямо на траве. Они поспешно отодвигаются, поджимая под себя ноги, и взволнованно перешептываются. И вот на зрителей обрушивается оглушительный шум: с леденящими кровь возгласами на арену галопом выезжают индейцы племени сиу, их триумфальный выход сопровождается лошадиным ржанием и хлопками револьверных выстрелов. Затем из-за шатра появляется четверка лошадей, она тянет старенький почтовый дилижанс. Индейцы устремляются вслед за ним, и на сцене воцаряется ад кромешный! Внутри фургона мечутся красные огни, две или три девушки в костюмах викторианской поры испуганно кричат и цепляются друг за друга, когда фургон опасно накреняется на поворотах. Краснокожие злодеи почти настигли дилижанс, но тут выезжает группа ковбоев… Короткая схватка завершается благополучным спасением девушек. Ура! Всеобщее ликование в публике. Конец представления.

И никто не видит, как циркачи потихоньку убирают скамейки, сматывают веревки и собирают прочий реквизит, готовясь к переезду на новое место. Что за жизнь!

— Снимаемся в четыре утра! Будьте готовы! — кричит управляющий вслед акробатам, ковбоям и индейцам, которые устало бредут к своим фургонам, намереваясь подремать несколько часов перед выездом.

А городские мальчишки не расходятся. Они долго будут шнырять по опустевшему лагерю, вдыхать запах горячего кофе и жареного бекона и возбужденно тыкать пальцем в девицу, которая еще час назад лихо скакала верхом в обсыпанном блесками трико, а теперь стоит у дверей фургона — удивительно обычная, с кружкой крепкого портера в руках.

А под утро, когда все мальчишки Берика будут сладко спать и видеть во сне Дикий Запад — куда более убедительный и реальный, нежели в голливудских фильмах, — в этот самый час длинная цепочка раскрашенных фургонов потянется прочь из города.

— Конечно, жизнь у нас нелегкая, — говорил вождь сиу с сильным кентским акцентом, — но разрази меня гром, коли я соглашусь сменять ее на что-нибудь другое. Мы уж привыкли… Если приходится задержаться в одном месте на три дня, так мы начинаем с ума сходить.

И я подумал: таковы они все, циркачи! Жизнь их навечно связана с длинным раскрашенным караваном, который медленно путешествует по сельской Англии и предлагает простодушной, неискушенной публике частичку заморской романтики.

Маленький островок Линдисфарн, который еще называют Холи-айленд, лежит неподалеку от Нортумберлендского побережья, в трех милях к югу от Берика.

В хорошую погоду солнечный свет ослепительно сияет на песчаных пляжах Линдисфарна — так что, если смотреть на него с берега, остров кажется золотым кораблем, вставшим на якорь недалеко от берега. В часы прилива этот клочок суши отрезан от Англии. Но когда вода спадает, вы можете добраться туда на любом транспорте, способном проделать трехмильное путешествие по мокрой и скользкой песчаной косе.