Гулящая

днимая ведро, как перышко.

Они вместе вошли в сени, из сеней в хату. Всюду чистота, порядок посмотреть приятно, а тепло - прямо звон стоит в хате!

- Здравствуй в хате,- поздоровалась Христя.

- Здравствуйте,- ответила Марья.

- Кто там? Свои или чужие? - послышался с печи мужской голос.

- Да бог его знает, Сидор, свои ли, чужие ли. Какая-то баба или девка меня узнала, а я ее никак не признаю. Просится погреться.

- Что ж, можно. В хате тепло. На печи и вовсе душно, ну ее совсем,слезая с печи, говорит Сидор.

- Ты бы подольше полежал,- смеется Марья.

- Что это ты, как тебя звать, стоишь у порога? - повернулся Сидор к Христе.- Раздевайся да полезай на печь, коли озябла.

Христя не знает, как быть. Сбросить ли дерюжку, которой она закуталась до самых глаз, или нет? Как показать людям свое изуродованное лицо!

- Не узнаете, пока сама не скажу,- робко говорит Христя, снимая дерюжку.

- Ого? - крикнул Сидор.- Нос-то отморозила или откусил кто?

- Отморозила, -сквозь слезы хрипло ответила Христя.

Сидор умолк, а Марья так и впилась в Христю глазами.

Что-то ты мне будто знакома,- заговорила она.- И голос знакомый, где-то я его слышала, и тебя где-то видела, только никак не вспомню.

- Рубца помните?

- Ну?

- Мы служили у него.

- Христя?! - воскликнула Марья.

Христя виновато потупилась.

- Боже мой! Где же это ты была? Откуда идешь, куда?

Христя молчала.

- Какая же это Христя? - спросил Сидор.

- Да ты не знаешь. Из Марьяновки. Давно это было, еще твоя мать была жива, она шла в город с Кирилом и заходила погреться.

- При царе Горохе, значит? - спросил Сидор, почесываясь.

- При царе Горохе. Скотину иди поить, а то уж время обедать.

- Да я и то собираюсь,- снимая с жерди кожух, отвечает Сидор.

Он быстро оделся и вышел. Марья и Христя остались одни. Христя присела на постель около печи и понурилась. Она боялась поднять голову, показать Марье свое лицо. Какое оно было когда-то красивое, а теперь?.. А Марья вскинет на Христю удивленные глаза и тут же отвернется так неприятно ей смотреть на круглое лицо Христи с дыркой и пуговичкой вместо носа. Она догадывается отчего это, но боится спросить.

- Куда же это тебя бог несет? - пересилила себя Марья.

- Домой.

- Куда домой? В Марьяновку?

- Да.

И опять они примолкли.

- Что же там родные остались? - немного погодя опять спрашивает Марья.

- Не знаю, есть ли родные. Отцовская хата осталась.

Разговор опять оборвался.

- Где, значит, ни побывала, куда ни заносило, а дома лучше.

Христя молчала.

- Так вот и я. Спасибо, бог прибрал свекровь. Теперь у нас с мужем лад. Вот уж третий год живем - брани у нас не услышишь.

- Старое позабылось?- тихо спросила Христя.

- Ну его! Не вспоминай. Самой страшно, как подумаю. Не ко времени, Христя. Вот и ты домой идешь, а, верно, как старое вспоминаешь.

- Ох, вспоминаю! - вздохнула Христя.

- Невесело, видно, вспоминать-то его, коли так тяжело