Сага о Форсайтах

Нет. Она ничего не знает!

- Очень сожалею, миссис Бикет. Я хорошо помню вашего мужа, но у нас нет для него места. А вы совсем поправились?

- О да! Только я тоже никак не могу найти работу! Какое лицо для обложек! Прямо Мона Лиза!! Ага!

Роман Сторберта!

- Ладно, я поговорю с вашим мужем. Скажите, вы бы не согласились позировать художнику для обложки? При желании могли бы и дальше работать по этой части. Вы как раз подходящая модель для моего друга. Вы знаете работы Обрн Грина?

- Нет, сэр.

- Очень неплохо - даже совсем хорошо, хоть и в декадентском духе. Так вы согласились бы позировать?

- Я согласна на всякую работу, лишь бы добыть денег. Но лучше не говорите мужу, что я была у вас. Он может рассердиться.

- Хорошо! Я с ним встречусь как будто случайно. Вы говорите, он стоит у святого Павла? Только здесь, к сожалению, работы нет, миссис Бикет. Да кроме того, он едва сводил концы с концами на наше жалованье.

- Когда я болела, сэр.

- Да, конечно, это сыграло роль.

- Конечно, сэр.

- Ладно, давайте я напишу вам записку к мистеру Грину. Присядьте.

Он писал, украдкой поглядывая на нее. Это худенькое большеглазое лицо, эти иссиня-черные вьющиеся волосы - необычайно интересно! Пожалуй, чересчур утонченно и бледно для вкусов широкой публики. Но, черт возьми! Нельзя же из-за публики вечно рисовать стандартные синие глаза, золотистые локоны и красные, как мак, щеки! "Она не совсем в обычном вкусе, писал он, - но так хороша в своем роде, что может стать художественным типом, как типы Бердсли и Дана".

Когда Викторина ушла с запиской, Майкл позвонил секретарше.

- Нет, мисс Перрен, она ничего у меня не выпрашивала. Но какое лицо, правда?

- Я тоже решила, что вам надо поглядеть на нее. Но ведь она не писательница?

- О нет!

- Ну, надеюсь, она добилась того, что ей нужно.

Майкл усмехнулся.

- Отчасти, мисс Перрен, отчасти! Вы меня считаете ужасным дураком, а?

- Ничуть, что вы! Но, по-моему, вы слишком мягкосердечны.

Майкл взъерошил волосы.

- А вы бы удивились, если бы я сказал, что сделал важное дело?

- Пожалуй, мистер Монт.

- Ну, тогда я вам не скажу ничего. Когда вы перестанете дуться, можно продолжать письмо к моему отцу насчет "Дуэта". Очень, мол, сожалеем, что при нынешнем положении дел мы лишены возможности переиздать разговор этих старых хрычей; мы на этом и так потеряли уйму денег. Конечно, вам придется это перевести. А потом надо написать старику что-нибудь ободряющее. Ну, например: "Когда французы образумятся и птички запоют, - словом, к весне мы надеемся еще раз пересмотреть этот вопрос в свете..." м-м-м... чего, мисс Перрен?

- В свете накопленного нами опыта. Насчет французов и птичек можно пропустить?

- Чудесно! "Преданные вам Дэнби и Уинтер". Вы не считаете, что появление этой книги в нашем издательстве - возмутительный пример непотизма?

- А что такое непотизм?

- Злоупотребление сыновней преданностью. Он никогда ни гроша не заработал своими книгами.

- Он очень изысканный писатель, мистер Монт.

- А мы за эту изысканность расплачиваемся. И всетаки он славный "Старый Барт"! Ну, вот пока и все. Идите завтракать, мисс Перрен, да как следует позавтракайте! У этой девушки и фигура необычайная, правда? Она очень тоненькая, но держится совсем прямо. Да, я все хотел вас спросить, мисс Перрен... Почему современные девицы всегда ходят как-то изогнувшись и вытянув шею вперед? Ведь не может быть, что они все так сложены?

Щеки секретарши зарделись.

- Конечно, причина есть, мистер Монт.

- А! Какая?

Щеки секретарши зарделись еще ярче.

- Я... я как-то не решаюсь...

- О, простите! Я спрошу жену. Только она-то держится очень прямо!

- Видите ли, в чем дело, мистер Монт: сейчас модно, чтобы... ну, сзади... ничего не было, а ведь это... и м... не так - вот они и стараются добиться такого вида, втягивая грудь и вытягивая шею. На модных картинках так рисуют, и манекенщицы всегда так ходят.

- Понятно, - сказал Майкл. - Спасибо, мисс Перрен! Очень мило, что вы объяснили. Дальше идти некуда, верно?

- Да, я сама совершенно не придерживаюсь этой моды.

- Нет, ничуть!

Секретарша опустила глаза и удалилась. Майкл сел к столу и стал рисовать на промокашке женский профиль. Но это была не Викторина...

Викторина, позавтракав, как всегда, чашкою кофе с булкой, поехала подземкой в Челси с письмом Майкла к Обри Грину. Правда, ее поход не увенчался успехом, но мистер Монт был очень добр, и Викторина повеселела.

У студии стоял, отпирая дверь, молодой человек - очень элегантный, в светло-сером спортивном костюме, весь какой-то скользящий, без шляпы, со светлыми, красиво зачесанными назад волосами и мягким голосом.

- Натурщица? - спросил он.

- Да, сэр. Вот, пожалуйста, у меня к вам записка от мистера Монта.

- От Майкла? Войдите.

Викторина прошла за ним. Комната почти вся светлозеленая - высокая комната с верхним светом и стропилами; стены сплошь увешаны рисунками и картинами, а часть картин как будто соскользнула на пол. На мольберте стояло изображение двух дам, с которых почти совсем соскользнули платья, - и Викторина смутилась. Она заметила, что глаза художника, светло-зеленые, как стены комнаты, скользят по ней внимательным взглядом.

- Вы будете позировать как угодно?

- Да, сэр, - машинально ответила Викторина.

- Снимите, пожалуйста, шляпу.

Викторина сняла шапочку и встряхнула волосами.

- О-о! - протянул художник. - Интересно!

Викторина не поняла, что ему интересно.

- Будьте добры, взойдите на помост!

Викторина нерешительно оглянулась. Улыбка словно скользнула по всему лицу художника, по лбу, по блестящим светлым волосам.

- Видно, это ваш первый опыт?

- Да, сэр.

- Тем лучше. - И он указал на маленькое возвышение.

Викторина села в черное дубовое кресло.

- Вам как будто холодно?

- Да, сэр.

Он подошел к шкафу и вернулся с двумя рюмками чегото коричневого.

- Выпейте Grand Marnier.

Она увидела, как он залпом проглотил ликер, и последовала его примеру. Ликер был сладкий, очень вкусный, у нее сразу перехватило дыхание.

- Возьмите папироску.

Викторина взяла папироску из его портсигара и сжала ее губами. Он дал ей прикурить. И снова улыбка скользнула по его лицу и спряталась в блестящих волосах.