Знак обнаженного меча

— Да, я знаю. Но так его называют. Может, он датский или саксонский.

— Британский, — возразил Рейнард.

Собеседник встретился с ним взглядом.

— Интересуетесь такими вещами?

— Да, я этим немного занимался, — признался Рейнард.

Арчер обернулся к хозяйке, и, пока он с ней говорил, Рейнард изучал его с пристальным интересом. Высокий, атлетического сложения, гость явно был очень силен, хотя мягкие его движения и сдержанные манеры как будто нарочно это скрывали. Та же потаенная телесная сила отражалась и в его чертах: на вытянутом, довольно хищном лице сохранялась не слишком подобающая ему мягкость. Вот и сейчас на губах под короткими белокурыми усами играла чуть ли не по-женски милая улыбка; однако создавалось впечатление, что тем же самым губам, при иных обстоятельствах, вполне достанет и твердости, и решимости. Его волосы, все еще блестевшие каплями дождя, выглядели примечательно: светло-соломенные и слегка вьющиеся, они были очень коротко подстрижены и разделены прямым пробором.

Вскоре Арчер поднялся, собираясь уходить.

— Теперь мы чаще будем видеться, — заметил он спокойно, точно констатируя очевидный и бесспорный факт.

И вновь на Рейнарда накатило странное волнение, уже испытанное в момент появления Арчера.

— Жаль, что вам надо идти, — сказал он.

— Это да — дело в том, что я обещал заглянуть на турнир по боксу — кое-кто из нашего полка будет драться. Не знаю, интересуетесь вы этим или нет, но один из них — Спайк Мандевилл, наш классный тяжеловес — боксирует отлично, на него-то уж точно стоит посмотреть… Ого! — оборвал он себя, вдруг заметив фотографию отца Рейнарда. — Послушайте, не сочтите за дерзость — он вам, случайно, не родственник?

— Это мой отец.

— Господи, ну да — я ведь помню его с тех пор, как поступил в полк. Он, конечно, давно уже в отставке, но с нынешним полковником они были друзья, это факт, и мы его не раз видали.

Он повернулся к миссис Лэнгриш и, как мог, повторил ей только что сказанное. Затем, снова обернувшись к Рейнарду, дружелюбно ему улыбнулся.

— Ну конечно, — пробормотал он, — поэтому-то командир так хотел, чтобы мы — то есть я… — Он внезапно умолк, и Рейнард снова, озадачившись, уловил тень смущения на его лице, будто последние слова были оплошностью. — Ну что же, — сказал он с неожиданным воодушевлением, — не буду вас задерживать. Вы меня не проводите до дверей?..

— Если хотите, я с вами немного проеду и покажу дорогу.

— Да нет, что вы, не стоит.

— Я правда готов, — настоял Рейнард. — Все равно я выхожу воздухом подышать примерно в это время. И лить перестало, судя по звуку.

— Ну что ж, спасибо за выручку. Я полагаю… — он сделал паузу и устремил на Рейнарда пристальный взгляд блестящих глаз, темных, как дождь. — Я полагаю, ты не против сгонять в город и посмотреть на бокс?

У Рейнарда забилось сердце; его вдруг охватило необъяснимое счастье. Он встретился взглядом с новым приятелем и безмолвно согласился.

— Если ты уверен, что с мамой все будет в порядке, — спокойно сказал Арчер.

Склонившись над материнским креслом, Рейнард быстро объяснил, что уйдет на час-другой и попросил его не дожидаться. Миссис Лэнгриш безмятежно кивнула: она не была нервной и привыкла оставаться одна.

Мужчины вышли из дома. Снаружи ветер утих и шел тихий дождик. В низине залаяла собака, и издалека, откуда-то со стороны Глэмбера, еле слышно донесся звук горна.

Рейнард прислушался к нему с некоторым удивлением.

— Впервые слышу оттуда горн, — заметил он.

— Да? — переспросил Арчер, придерживая для него дверцу машины.

— Глэмбер ведь далеко — горн оттуда вряд ли услышишь.

— Откуда ты знаешь, что это из Глэмбера?

— Ну, ближе солдат здесь нет, насколько я знаю.

— Надо думать, ты прав, — как-то вдруг сразу согласился Рой. — Ну неважно. Залезай — а то мы уже опаздываем.

3. Не отмечен на подробной карте

Турнир по боксу проходил в Военном манеже городка. Рейнард с приятелем заняли места у арены: когда они пришли, матч уже начался, но Арчер заверил его, что самое интересное еще впереди.

Происходившее было Рейнарду в новинку: на боксерские матчи он, в общем-то, не ходил и знал о них очень мало. Вскоре, однако, зрелище полностью его захватило. Обнаженные фигуры под сверкающими лампами наступали и отступали, сцепляясь, делая обманные выпады, нанося внезапные удары; они то застывали неподвижно, как статуи, то вдруг впадали в буйство. Толпа подбадривала их криками, воздух все больше густел от дыма; Рейнарду казалось, что бой становится яростней с каждой схваткой. Вместе с возбуждением толпы росло его собственное; если бы ему пришло в голову задуматься над этим, он вряд ли узнал бы в себе того Рейнарда Лэнгриша, который всего несколько часов назад, тем же самым вечером, мучился боязнью «распада» или потери того, что считал своей «индивидуальностью»…

В один из коротких перерывов он повернулся к Арчеру, охваченный внезапной признательностью.

— Здорово, что ты меня сюда привез, — сказал он.

— Рад стараться, — ответил Арчер, дружески усмехнувшись.

Оглядывая переполненный зал, Рейнард проникся необычным ощущением того, что теснящуюся здесь публику связывают какие-то глубинные и неназванные узы, которые он не мог определить — казалось, это было нечто иное, чем просто интерес к боксу. Он сообщил об этом впечатлении своему спутнику — тот бросил на него быстрый взгляд и улыбнулся. — Ты сегодня кой-чему научился, а? — усмехнувшись, сказал он. Затем — следующий поединок должен был вот-вот начаться — отвернулся к арене, уже не впервые за этот вечер оставив Рейнарда в легком недоумении.

Настал черед выступать Спайку Мандевиллу, парню из полка Арчера. Ему предстояло драться со знаменитым местным тяжеловесом — схватка обещала стать гвоздем программы.

Спайк Мандевилл оказался плотным, очень мускулистым мужчиной лет тридцати, с рыжеватыми волосами, красным лицом и малость щербатым ртом. Он выглядел типичным профессиональным боксером старой школы. Его противник с одного из местных угольных рудников был выше ростом, не так мощно сложен, смугл и темноволос.

В первом раунде оба боксировали осторожно; шахтер, казалось, нервничал. Во втором раунде солдат пошел в атаку, нанеся противнику серию точных ударов. Это наконец-то подхлестнуло шахтера — он неистово начал третий раунд, и на гладкой белой коже солдата вскоре запылали красные пятна. Лицо Спайка походило на лишенную выражения маску — он выжидал.

— Погоди немного, — пробормотал Арчер сквозь зубы. — Вот сейчас он как выдаст свой хук левой… Ну что я говорил! Ух, молодчина! Нет, ты глянь! Нокаут! Все, ему крышка!

Толпа ревела; рука рефери, словно цеп, отбивала счет: пять, шесть, семь… Шахтер поднялся на ноги, лицо у него было в крови, тусклые темные волосы свисали на глаза. С яростным отчаянием ринувшись в атаку, он пробил защиту солдата и пару раз ударил Спайка по голове. Однако было ясно, что шахтеру конец — дело быстро двигалось к развязке. Спайк будто играл с ним, как кошка с мышкой: представление продолжалось почти до конца раунда, когда внезапно, словно устав от своей забавы, солдат впечатал прямой удар левой в подбородок шахтера. Толпа взревела; шахтер снова лежал распростершись на полу, грудь его вздымалась, а темные спутанные волосы покрывали лицо в синяках и крови. Рефери отбил похоронный такт; Спайк встал перед толпой, подняв руку. Глядя на него, Рейнард со странным чувством отметил чем-то значимую деталь — татуировку на его предплечье: красно-синяя змея обвилась вокруг обнаженного меча.

После бокса Арчер предложил зайти выпить в паб неподалеку.

Непривычно взбудораженный зрелищем, Рейнард вскоре обнаружил, что пиво ударило ему в голову. За последнее время он отвык от алкоголя, да, возможно, и нервное напряжение предшествующих недель подорвало его силы. Во всяком случае, оказалось, что к новому своему приятелю он обращается с непринужденностью, удивившей его самого. Он уже несколько раз успел поблагодарить Роя — которого теперь называл по имени — за его любезное приглашение, и как раз повторял это снова.