Наше сердце

тно смотря в бинокль, весь поглощенный, казалось, созерцанием дали. Окликнула его она и даже не потрудилась изобразить удивление.

- Здравствуйте, господин Мариоль! - сказала она. - Восхитительно, не правда ли?

Ошеломленный такой встречей, он не знал, в каком тоне отвечать, и пробормотал:

- Ах, вы здесь, сударыня? Какое счастье! Мне захотелось побывать в этой чудесной местности. Она ответила улыбаясь:

- И вы выбрали время, когда я здесь? Как это мило с вашей стороны!

Потом она его представила:

- Это один из лучших моих друзей, господин Мариоль. Моя тетушка, госпожа Вальсази. Мой дядя, который строит мосты.

После взаимных поклонов де Прадон и молодой человек холодно пожали друг другу руку, и прогулка возобновилась.

Она предложила ему идти между нею и тетей, бросив на него молниеносный взгляд, один из тех взглядов, которые свидетельствуют о глубоком волнении.

- Как вам нравится здесь? - спросила она. - Мне кажется, я никогда не видел ничего прекраснее.

- А если бы вы провели здесь, как я, несколько дней, вы почувствовали бы, до чего захватывает эта красота. Этого не передать никакими словами. Приливы и отливы моря на песчаной равнине, великое, непрерывное движение воды, которая омывает все это два раза в день, и притом наступает так быстро, что лошадь галопом не успела бы убежать от нее, необыкновенное зрелище, которое щедрое небо устраивает для нас, - клянусь, все это приводит меня в неистовство! Я сама не своя. Не правда ли, тетя?

Госпожа де Вальсази, пожилая, седая женщина, почтенная провинциалка, уважаемая супруга главного инженера, высокомерного чиновника, спесивого, как большинство воспитанников Политехнической школы, подтвердила, что никогда еще не видела своей племянницы в таком восторженном состоянии. Подумав немного, она добавила:

- Впрочем, это и не удивительно: ведь она ничего не видела и ничем не восхищалась, кроме декораций в театре.

- Но я почти каждый год бываю в Дьеппе или Трувиле.

Почтенная дама засмеялась:

- В Дьепп или Трувиль ездят только ради встреч с поклонниками. Море там лишь для того и существует, чтобы в нем купались влюбленные.

Это было сказано совсем просто, вероятно, без задней мысли.

Теперь они возвращались к террасе, которая непреодолимо влекла к себе всех. К ней невольно устремлялись со всех концов сада, подобно тому, как шары катятся по наклонной плоскости. Заходившее солнце расстилало тонкий золотой полог за высоким силуэтом аббатства, которое все больше и больше темнело, напоминая огромную раку на фоне ослепительного занавеса. Но теперь Мариоль смотрел лишь на обожаемое белокурое создание, шедшее рядом с ним и овеянное голубым облаком. Никогда еще не видел он ее такой восхитительной. Она казалась ему в чем-то изменившейся; от нее веяло свежестью, которая разлилась во всем ее теле, в глазах, в волосах и проникла в ее душу, свежестью, присущей всей этой местности, небесам, свету, зелени. Такою он ее еще никогда не видел и никогда не любил.

Он шел