Гулящая

.- Как стали мяться да кочевряжиться, пока, наконец, выпустили. И знают ведь, что ночь коротка, а надо всю землю обежать, так нет же, затеяли пир. Сидят себе, пьют, гуляют.

- Кто же это там?

Месяц назвал такие чудные имена, что Христя диву далась. Отродясь она таких имен не слыхивала, да и выговорить их человеку трудно, скорее язык сломаешь, чем выговоришь.

- О-о, это известный гуляка! - ответила старуха месяцу.- А ведь и у нас новости.

- Приехал все-таки.

- А ты почем знаешь?

- Разве не видно по следу? Я только выглянул, сразу колеи увидал, а во дворе около дома сено натрушено, конский навоз лежит.

- Приехать-то приехал. Да угадай, с кем?

- С женой,- ответил месяц.

- С женой - это бы не диво. А то такую панночку где-то подхватил, что не ему, старому, за ней увиваться.

- Молодую, пригожую? - воскликнул месяц.

- В самом соку.

- Ах, черт возьми! Хоть бы одним глазком на нее поглядеть! воскликнул месяц и так завертелся волчком, что у Христи даже в глазах зарябило.

- Ну-ну, я тебе задам! - погрозила старуха своим скрюченным пальцем.Вы, я вижу, все одинаковые повесы. Я это сегодня, на нее глядя, не прямиком, а обиняком песенку спела, что не такому, мол, старикашке любить такую кралю. Так куда там! Так распетушился, что ну. Очень я его испугалась! Будто он не знает, что стоит мне только примчать сюда его жену, так не будет места не только крале, но и ему.

- О-о, ты отчаянная! Я тебя по зарнице знаю. Надвое-то меня ты расколола.

- А что же ты повадился каждую ночь? Вашего брата не придержи, так вы такого натворите, что хоть святых вон выноси.

- Что же, он с нею и спать лег вместе? - помолчав, спросил месяц.

- Нет, врозь легли. Скрывает он. Сам в боковушке лег, а ей светлицу отдал.

- Так, может, ты пустишь поглядеть? - лукаво подмигнув одним глазом, спросил месяц.

- По мне, хоть и погляди. Только, чур, к ней не подъезжать, а то и другую половину рожи истолку тебе, как в ступе.

Месяц верть!- да как прыгнет вверх, еще, еще... И вдруг очутился в самом окне. Светло стало в комнате, хоть иголки собирай. И слышит Христя, тянется к ее щеке светлый луч. Глядь - а это не луч, а бледные губы с черными усиками. Чмок!

- Видел! видел! - крикнул месяц, соскочив с окна, и стрелой помчался к старухе.

- Не вытерпел-таки! Хоть разок, да чмокнул,- заворчала та и цап его за рога! Прыг с крыши - и побежала вприпрыжку поверх тумана. Как кружится-скользит на льду молодая девушка, так старая ведьма, держась за рог месяца, понеслась над туманом. То стрелой промчится вдоль, то пойдет вприсядку, то вихрем закружится на одном месте, то нырнет в серую бездну, то снова вынырнет, захохочет и пойдет-пойдет... Волосы у нее становятся все длиннее, все гуще и черней... Лицо краснеет, наливается кровью, сорочка розовеет, все тело начинает светиться, как бумага на свету, глаза искрятся. И вдруг, выпустив из рук месяц, она вся запылала. Месяц, бледный-бледный, пулей промчался через все небо, стал напротив,