Миссис Крэддок

— Будьте любезны, обойдите с той стороны, я помогу вам сесть в коляску. Багаж привезут позже.

Крэддок распоряжался уверенно и властно. Мисс Лей обратила внимание, что после женитьбы исчезла его застенчивость — черта, которую тетушка Берты находила весьма привлекательной. В добродушии Крэддока появилась некоторая грубоватость. Кроме того, Эдвард заметно раздался: достаток и сознание собственной важности распрямили его плечи, расширили грудь, обхват которой увеличился на три дюйма с тех пор, как мисс Лей в первый раз увидела его. Живот Крэддока тоже изрядно потолстел. «Если этот здоровяк и дальше будет так прибавлять, к сорока годам он сделается колоссом», — невольно подумала мисс Лей.

— Сами понимаете, тетя Полли, — начал Крэддок, дерзко опустив учтивое «мисс Лей», с которым неизменно обращался к ней прежде, хотя мало кто из мужчин осмеливался обращаться к его новой родственнице без должной почтительности, — ваши намерения уехать от нас через неделю — полный вздор. Вы должны остаться по меньшей мере на два-три месяца.

— Вы очень любезны, дорогой Эдвард, но у меня другие планы, — сухо ответила мисс Лей.

— Стало быть, отмените их. Не могу же я допустить, чтобы гости уезжали из моего дома, едва переступив порог!

Мисс Лей удивленно вздернула брови и улыбнулась. Значит, это уже его дом? Ну и ну!

— Мой милый Эдвард, — промолвила она, — у меня есть правило не задерживаться где-либо дольше двух дней. В первый день я разговариваю с людьми, на второй слушаю их, а на третий уезжаю. В гостиницах я живу по неделе, получая таким образом еп pension[25] и хорошо просушенное белье.

— Выходит, наш дом для вас все равно что гостиница, — засмеялся Крэддок.

— Между прочим, это серьезный комплимент. В частных пансионах отвратительно обслуживают.

— Ладно, не будем больше об этом. Только имейте в виду: я велю сложить ваши чемоданы в кладовой и заберу ключ.

Мисс Лей издала короткий смешок, означавший, что ее позабавила не фраза собеседника, а какая-то собственная мысль.

Коляска подкатила к Корт-Лейз.

— Ну, видите, как все переменилось? — весело спросил Крэддок.

Мисс Лей поводила взглядом по сторонам и поджала губы.

— Прелестно, — сказала она.

— Я знал, что от удивления вы так и подскочите! — с довольным смехом воскликнул Крэддок.

Берта встретила тетю в прихожей и обняла ее с благопристойной сдержанностью, которая всегда отличала их отношения.

— Как умно с твоей стороны, Берта, — промолвила мисс Лей, — что тебе удалось сохранить чудесную фигуру.

С этими словами она приступила к тщательному анализу семейного счастья молодой пары.

Глава XII

Страсть к изучению ближних была самым увлекательным из всех пороков мисс Лей; упражнять свои таланты в этом искусстве ей не мешали ни родственные узы, ни личные привязанности. Во время ленча она внимательно наблюдала за Бертой и Эдвардом. Племянница была разговорчива и с подозрительной живостью болтала о соседях — о новых шляпках и прическах миссис Брандертон, об усердном труде мисс Гловер и о поездках в Лондон, которые совершал викарий. Крэддок изредка предлагал мисс Лей добавки, а в остальном держался молча. Ел он очень много. Старая дева обратила внимание на крупные куски, которые Эдвард клал в рот, и огромное количество выпитого им пива. Разумеется, это навело ее на определенные мысли. Свои выводы мисс Лей сделала и после того, как, умяв полфунта сыра и допив последний глоток, Крэддок откинулся на стуле с глухим утробным рыком, будто хищный зверь, насытившийся мясом, и произнес:

— Так, пора браться за работу. Дел полно, только успевай поворачиваться.

Он достал из кармана вересковую трубку, набил табаком и раскурил.

— Так-то лучше. Ну, все, счастливо оставаться. Я буду к ужину.

Выводы роем вились в голове мисс Лей, точно мошкара летним днем. Она собирала впечатления до самого ужина. Берта вела себя необычно оживленно, и мисс Лей неоднократно задавалась вопросом, служат ли разговорчивость племянницы и ее звонкий смех признаками беззаботности или скрывают под собой сознательное желание обмануть проницательную тетушку средних лет, обладающую кое-каким жизненным опытом.

После ужина Эдвард выразил надежду на то, что мисс Лей как член семьи не будет настаивать на строгом соблюдении этикета, и немедленно принялся читать «Стандард». Когда же Берта по просьбе тети села за фортепиано, Эдвард из благовоспитанности отложил газету и за четверть часа зевнул по меньшей мере дюжину раз.

— Пожалуй, мне не стоит больше играть, — решила Берта, — не то Эдди заснет. Да, дорогой?

— Не удивлюсь, если так и случится, — расплылся в улыбке Крэддок. — Честно сказать, пьески, что Берта играет при гостях, наводят на меня тоску.

— Эдвард согласен слушать только «Колокольчики Шотландии» или «Янки Дудл».

— И то верно. Признаюсь, терпеть не могу заграничную музыку. Постоянно говорю Берте: «Отчего ты не играешь английских песен?»

— «…если уж тебе так хочется бренчать», — закончила фразу Берта.

— Раз на то пошло, в «Колокольчиках Шотландии» хотя бы есть мотив, который можно подхватить.

— Дело в том, — парировала Берта, наигрывая первые аккорды «Правь, Британия», — что у меня от этого мотива сводит зубы.

— А я патриот своей родины, — заявил Крэддок, — и потому люблю старые добрые английские песни. Они наши, английские, понимаешь? Не постесняюсь сказать, что для меня самая лучшая музыка на свете — «Боже, храни королеву».

— Кстати, написанная немцем, — лукаво улыбнулась мисс Лей.

— Может, и так, — ничуть не смутился Эдвард, — но дух у нее истинно английский, а это главное.

— Нет, вы только послушайте! — воскликнула Берта. — Кажется, у Эдварда есть задатки политика. Чего доброго, к старости я буду женой парламентария!

— Да, я патриот, — повторил Эдвард, — и горжусь этим.

— Правь, Британия, — пропела Берта. — Правь, Британия, морями! Британцам никогда не быть рабами. Та-ра-ра-бум — дам-да! Та-ра-ра-бум-дам — да!

— И так во всем, — продолжал оратор. — У нас полным-полно иностранцев и их товаров. Это просто возмутительно! Английские мелодии вам не хороши, вы предпочитаете брать музыку из Германии и Франции. Откуда у вас масло? Из Франции! А мясо? Из Новой Зеландии! — Последние слова Крэддок произнес с большим презрением, и Берта подчеркнула их звучным аккордом. — Что до масла, так это вовсе и не масло, а маргарин. Откуда везете хлеб? Из Америки. И овощи оттуда же.

— А рыбу — из моря, — вставила Берта.

— Все одно к одному! У английского фермера нет никаких шансов.

Берта сопроводила эту тираду живой бурлеской, пародийным аккомпанементом, который менее толстокожему человеку показался бы обидным; Крэддок лишь добродушно расхохотался.

— Моя жена не воспринимает эти проблемы всерьез, скачал он и нежно провел рукой по ее волосам.

Она вдруг убрала руки с клавиш. Беззлобность Эдварда в сочетании с ласковым жестом заставили Берту устыдиться. К глазам подступили слезы.

— Эдвард, ты у меня такой милый, — голос ее дрогнул, — а я настоящее чудовище.

— Эй, не говори так при тете Полли. Сама знаешь, она посмеется над нами.

— Мне все равно, — счастливо улыбнулась Берта. Она встала и взяла мужа за руку. — У Эдди самый замечательный в мире характер, он просто душка.

— Вероятно, так и есть, — заметила мисс Лей, — если за полгода семейной жизни ты в нем не разочаровалась.

Старая дева, однако, насобирала такое количество самых разнообразных впечатлений, что ощутила острую необходимость уединиться в своей комнате и рассортировать их. Она поцеловала Берту и протянула руку Эдварду.

— Нет уж, раз вы целуете Берту, целуйте и меня, — со смехом сказал Крэддок, наклоняясь вперед.

— Боже милостивый! — воскликнула мисс Лей, которая несколько растерялась. Видя, что Крэддок не отступится, она легко коснулась щекой его щеки и заметно покраснела.