Полное собрание сочинений. Том 25

Глава II здесь после поправок Толстого также почти во всем совпадает с соответствующей главой окончательной печатной редакции, если не считать несущественных стилистических и словарных вариантов. Главные ее отличия от печатного текста следующие. О худом юноше, пившем вторым сбитень, Толстой в этой рукописи говорит так:

Худой юноша, блѣдный, съ оттѣнкомъ интеллигенции т. е. умственного разврата на лицѣ... протерся ко мнѣ черезъ толпу.

Эти слова, появляющиеся здесь впервые, в печатном тексте были опущены. После того, как сказано о горбоносом в ситцевой рубахе, в этой рукописи, написано:

Потомъ старикъ длинный, клиномъ борода, въ пальто, подпоясанъ веревкой и въ лаптяхъ, пьяный. Потомъ краснорыжій въ лохмотьяхъ, пальто и опоркахъ, на босу ногу; потомъ что то офицерское.

Конец главы, в котором говорится о неосновательности пришедшего Толстому в голову рассуждения о том, что бедные сами виноваты в своей участи, зачеркнут. Главы III, IV и V, после ряда исправлений, сделанных Толстым в рукописи, также очень значительно, не только по содержанию, но и по текстуальным подробностям, приблизились к окончательной печатной редакции. В пятой главе зачеркнуто место, в котором отожествляются ощущения, какие испытывал Толстой на поле сражения и при входе в Ржановский дом. Что касается главы VI, которая в рукописи не обозначена как отдельная глава, то она значительно больше разнится здесь от окончательного текста. Некоторые подробности ее впоследствии вовсе были опущены (напр., рассказ о том, что проститутки при виде счетчиков тотчас закуривали, смеялись и игриво обращались с мальчиком-половым, сопровождавшим счетчиков; затем — упоминание о больном лихорадкой офицере, проедающем свое последнее пальто, упоминание о слепом зверообразном старике-закладчике). Рассказ о том, как для заполнения карточек вызывался «ученый» человек, с удовольствием делавший эту работу, оказался в печатном тексте перенесенным в следующую главу, а упоминание о матери-проститутке, торгующей своей малолетней дочерью, — в главу VIII, где оно сопровождается уже характеристикой матери и дочери и рассказом о бесплодных попытках спасти дочь. В данной рукописи речь идет о мальчике, оставшемся в Ржановском доме после того, как его отца — сапожника посадили в острог за убийство. И дальше говорится, что мальчик этот взят был в семью лавочника, у которого своих было пятеро. Вместо этой подробности в главе VI печатного текста говорится уже о девочке, оставшейся сиротой и взятой в семью портного, у которого было своих трое. О мальчике же подробно сказано в главе IX печатного текста, но там он оказывается взятым не лавочником, а самим Толстым, от которого, впрочем, сбежал. В рукописи глава заключается замечанием о беседе Толстого со студентами-счетчиками по поводу опроса особенно нуждающихся. Впоследствии это заключение было выброшено.

13. Автограф ГTM, 3 отдельные четвертушки. Три отрывка, относящиеся к IV главе окончательного печатного текста, написанные на одной стороне листа. Началопервого отрывка: «За три дня до начала обхода я одинъ пошелъ осмотрѣть назначенный мнѣ кварталъ». Конец:«Я подошелъ къ воротамъ съ Проточнаго переулка съ ужасомъ». Началовторого отрывка: «По плану, который мнѣ дали, я зналъ»... Конец:«Я вошелъ въ открытыя ворота». Началотретьего отрывка: «Я въ первый разъ это очень понялъ»... Конец:«и пришелъ къ нему часовъ въ 12».

14. Рукопись ГТМ на 28 листах в 4°, написанная крайне неразборчиво, с массой поправок и помарок рукой Толстого, зa исключением семи страниц, исписанных рукой С. А. Толстой и исправленных Толстым. Начало:«VII». Я такъ былъ пьянъ самооболыценіемъ». Конец: «которые кормютъ меня убогаго». Состоит из четырнадцати четвертушек и семи полулистов писчей бумаги, согнутых пополам. Все листы, за исключением трех, исписаны с обеих сторон. Рукопись пронумерована рукой Толстого по страницам. Нумерация начинается с цыфры 2 и кончается цыфрой 53. Страницы с цыфрой 18 недостает — она утрачена. Сплошь зачеркнутые страницы не занумерованы; не занумерованы также оборотные чистые страницы. Текст рукописи поделен на главы, обозначенные цыфрами VII, VIII, IX, и соответствует главам VII—XVI окончательного печатного текста, к которому он стоит довольно близко. В рукописи — многочисленные, хотя и несущественные для содержания и небольшие по объему варианты сравнительно с окончательным печатным текстом и в ряде случаев иное расположение отдельных абзацев, иная их последовательность. Из более существенных отличий следует указать следующие. В рукописи отсутствует место, соответствующее концу XIII главы окончательного печатного текста и содержащее в себе замечания о том, что бедные относятся отрицательно к наблюдаемым ими у богатых роскоши и мотовству, и рассказ о фактах гибельного влияния господской роскоши на прислугу; отсутствует далее место, соответствующее началу XV главы окончательного печатного текста и заключающее в себе размышления о разных способах благотворительности. Вслед за размышлениями о том, что для сближения с бедными необходимо разрушить стену чистоты и образования, ставшую между ними и нами, размышлениями, замыкающими XIV главу окончательного печатного текста, Толстым написан был следующий абзац, тут же зачеркнутый:

И я тогда написалъ слѣдующее. «Чтожъ, такъ и оставить это? — спрашивалъ я себя. — Забыть и продолжать жить? Хорошо тѣмъ, которые могутъ это сдѣлать, но что же дѣлать намъ — а я знаю, что насъ много, — которые не могутъ забыть и которым нечѣмъ другимъ жить, кромѣ желанія поправить это, которымъ опротивѣли послѣднія радости при сознаніи того, что то есть. Не могу я спокойно обѣдать, когда подъ окномъ кричать отъ боли и стонутъ умирающіе. Да еще и стоны умирающихъ я бы перенесъ и привыкъ бы къ німъ. Но корчи гибели дѵшъ человѣческихъ — этаго нельзя видѣть, нельзя терпѣть, если это есть. Чтожъ — такъ и сидѣть, какъ сидитъ человѣкъ въ темницѣ и видитъ, какъ подъ окнами гибнутъ люди? Нельзя такъ сидѣть. Нельзя проскочить сквозь стѣны темницы, чтобъ помочь гибнущему, такъ надо сломать эти стѣны; зубами, ногтями, — но сломаемъ стѣны. Единственный смыслъ жизни — пока нельзя дѣлать дѣло помощи, ломать то, что мѣшаетъ этому дѣлу. Мы хотимъ помочь братьямъ, но мы разобщены съ ними. Такъ сломаемъ то, что разобщаетъ насъ».

15. Рукопись ГТМ на 16 листах в 4°, без начала. Состоит из семи согнутых пополам полулистов писчей бумаги и двух четвертушек такой же бумаги. Все страницы, кроме одной, исписаны: первые четыре и начало пятой — рукой С. А. Толстой, с многочисленными поправками и приписками в тексте и на полях рукой Толстого, остальные сплошь рукой Толстого. Систематической нумерации рукопись не имеет. Пронумерованы рукой Толстого лишь первые, собственноручно написанные им, семь страниц. Начало:«тысячи людей будутъ трудиться на поддержаніе этой никому не нужной жизни»... Конец:«Человѣкъ перестаетъ быть человѣкомъ и становится животнымъ, да еще хищнымъ». Рукопись, не поделенная на главы, заключает в себе текст, соответствующий концу главы XVI и главам XVII — XX первоначальной печатной редакции («Русской мысли»), но вполне с ней не совпадает. Порядок текста здесъ еще иной, чем тот, который был в «Русской мысли». Текст, соответствующий главе XX редакции, напечатанной в «Русской мысли», и XXIV окончательного печатного текста («Прошлого года, в марте, я поздно вечером возвращался домой...») и текст, соответствующий главе XVIII редакции «Русской мысли» и главе XXII окончательного печатного текста («Меня всегда удивляют часто повторяемые слова: да, это так по теории...») переставлены здесь один вместо другого.

Текст рукописи довольно близок к тексту «Русской мысли», но распорядок абзацев в отдельных главах там и здесь часто различен. Есть и варианты, не попавшие в редакцию текста «Русской мысли».

Так, вслед зa окончанием текста, соответствующего главе XVII, в рукописи читаются следующие два абзаца:

И вотъ я пришелъ къ сознанію, что мнѣ, богатому, помогать бѣднымъ — это все равно, что грязными руками вытирать запыленное стекло. Чѣмъ больше я стараюсь, тѣмъ хуже.