Наследник имения Редклиф. Том третий

— А я, напротивъ, убѣждена, что вы многое ему простите и напишете преласковое письмо, — возразила Эмми:

— Не ручаюсь. Вотъ кого мнѣ жаль, это Мэркгама. Старикъ съ ума сойдетъ отъ горя, узнавъ, что въ старшемъ родѣ Морвилей произошла на свѣтъ дѣвочка вмѣсто мальчика. Какъ на зло, мистриссъ Ашфордъ родила сына: чтобы имъ помѣняться съ Эмми? Видно, ужъ судьба такая! Мы собственно не въ потерѣ. Развѣ легко было бы намъ отпустить Эмми царствовать въ Рэдклифѣ въ роли вдовствующей королевы. Положимъ, ея умная головка и справилась бы съ управленіемъ имѣніемъ, но каково было бы мнѣ, несчастному, безъ любимой сестры? Теперь, конечно, мы не разстанемся. У меня будетъ одна соперница — малютка дочь ея. Ужъ вотъ-то мы ее избалуемъ!

Поговоривъ еще нѣсколько времени, миссъ Россъ ушла домой, поручивъ Чарльзу передать Эмми ея привѣтъ и поздравленіе. Ей было очень пріятно передать отцу, что рожденіе ребенка оживило весь домъ Эдмонстоновъ и что Чарльзъ давно не былъ такъ доволенъ и оживленъ, какъ во время свиданія съ ней.

На слѣдующее утро, въ воскресенье, Филиппъ сидѣлъ за заигракомъ съ сестрой и зятемъ, когда пришла почта. Мистриссъ Гэнлей искоса взглянула на конверты, и ей кинулся въ глаза крупный почеркъ мистера Эдмонстона, но изъ уваженія къ брату она удержалась отъ восклицанія. Филиппъ, увидавъ письмо, вспыхнулъ, потомъ поблѣднѣлъ. Дрожащими нальцами снималъ онъ черную печать, пробѣжалъ письмо, всталъ и, толкнувъ ногою стулъ, хотѣлъ уйдти тотчасъ же.

— Филиппъ! постой! скажи прежде, чѣмъ кончилось! — воскликнула сестра, подбѣгая къ нему.

Онъ повернулся молча и, бросивъ письмо на столъ, быстрыми шагами вышелъ изъ комнаты.

— Бѣдный братъ! Вѣрно ей плохо! — сказала мистриссъ Гэнлей, хватаясь записьмо. — О! нѣтъ! — закричала она радостно мужу. — посмотри, Филиппъ совсѣмъ не такъ понялъ письмо!

Гольуэль. 5-го марта.

— А! а! дочь! — воскликнулъ докторъ Гэнлей. Ну, душа моя, поздравляю тебя! Рэдклифъ, по своему богатству, есть одно изъ первыхъ имѣній во всей Англіи.

— Пойду къ брату, онъ вѣрно не понялъ смысла письма, — повторила весело Маргарита и поспѣшно вышла изъ комнаты; но Филиппа она не могла нигдѣ найдти и увидѣла его уже въ церкви, во время службы. Она дождалась его при выходѣ у ограды и, подойдя, — тихо спросила:

— Ты вѣрно прочелъ безъ вниманія письмо дяди?

— Напротивъ, — отвѣчалъ онъ:- я его наизусть знаю.

— Значить, ты понялъ, что мать здорова, а что новорожденная дѣвочка? Поздравляю тебя!

Къ нимь въ эту минуту подошли знакомые; Филиппъ изчезъ немедленно, а сестра его должна была уже сама сообщать всѣмъ поочередно любопытную новость. Къ завтраку къ ней сошлись самые близкіе друзья, и мистриссъ Гэнлей не преминула, при случаѣ, снова распространиться о прелестяхъ Рэдклифа. Братъ ея не вошелъ въ гостиную; ей пришлось самой идти за нимъ, въ его комнату.

Услыхавъ, что у сестры гости и что судьба избавляетъ его такимъ образомъ отъ tête-à-tête съ нею, Филиппъ, не смотря на свою головную боль, рѣшился спуститься внизъ, лишь бы не оставаться одному.

Мистриссъ Гэнлей заранѣе предупредила гостей, что братъ ея еще очень слабъ послѣ болѣзни и что всякое волненіе вредно ему, поэтому она просила ихъ не удивляться, если онъ будетъ серьезенъ и молчаливъ.

Дѣйствительно, Филиппъ принялъ поздравленіе этихъ господъ съ такимъ важнымъ видомъ, что они сочли его за самаго гордаго аристократа въ цѣлой Англіи.

Филиппъ рѣшился молча переносить всѣ эти испытанія, которымъ зять и сестра подвергали его. Мысленно онъ давно уже положилъ, что откажется отъ всего наслѣдства въ пользу дочери Эмми; онъ считалъ преступленіемъ съ своей стороны воспользоваться непредвидѣнными обстоятельствами, сдѣлавшими его обладателемъ Рэдклифа. Его мучила мысль, что онъ какъ бы силою завладѣлъ мѣстомъ Гэя. Но всѣ эти планы хранились у него въ глубочайшей тайнѣ; Филиппъ ни за что въ мірѣ не рѣшился бы сообщить ихъ сестрѣ и, не желая возбуждать ея любопытства, позволялъ ей мучить его, сколько душѣ угодно. Но внезапная неремѣна въ характерѣ Маргариты оскорбляла его невольно. Любопытная, болтливая хвастунья далеко не напоминала ему прежней сдержанной, нѣсколько холодной, но всегда приличной, мистриссъ Гэнлей. Докторъ былъ въ восторгѣ, не менѣе своей жены.

— Поздравляю васъ, сэръ Филиппъ Морвиль! — говорилъ онъ весело, пожимая руку зятя.

— Благодарю, но судьба избавила меня отъ титула лорда, — холодно возразилъ Филишть.

— Гмъ! Развѣ вы не баронъ? — спросилъ въ омущеніи мистеръ Гэнлей.

— Конечно, нѣтъ, — быстро вмѣшалась жена его. — Развѣ ты не знаешь, что этотъ титулъ переходитъ только къ прямому наслѣднику сэръ Гуго. Однако, мой другъ, — продолжала она, обращаясь къ брату:- ты ужъ не долженъ больше называться капитаномъ. Надѣюсь, что ты выйдешь теперь въ отставку.

Тутъ завязался снова разговоръ о количествѣ земли въ Рэдклифѣ и о выгодахъ этого имѣнія. У Филиппа еще сильнѣе разболѣлась голова, и его наконецъ рѣшились оставить въ покоѣ.

Онъ думалъ объ одномъ: что дѣлается въ Гольуэлѣ? Изъ письма дяди ясно было видно, что его прежнія отношенія съ семьей Эдмонстонъ уже порваны. Филиппъ приписывалъ свое отчужденіе вліянію Чарльза. — Чарли меня всегда не любилъ, — думалъ онъ, — а это ненавистное наслѣдство, вѣроятно, еще болѣе разожгло его антипатію ко мнѣ. Но Лора? Неужели и она меня разлюбила?….

Въ понедѣльникъ пришло письмо тъ Гольуэля на его имя. Адресъ былъ написанъ невѣрнымъ почеркомъ Чарльза. — Кончено! подумалъ Филиппъ, съ замираніемъ сердца:- вѣроятно, Эмми или ребенокъ больны. Онъ заперся у себя въ комнатѣ изъ страха, чтобы сестра не ворвалась къ нему, и прочелъ слѣдующее:

Гольуэль. Марта 6-го.

Филиппъ ожилъ, прочитавъ это дружеское, ласковое письмо. Что Эмми проститъ ему все, въ этомъ онъ не сомнѣвался, но на дружбу Чарли онъ никогда не смѣлъ разсчитывать. Значитъ, сухое письмо дяди было написано въ минуту дурнаго расположенія духа, а вовсе не подъ вліяніемъ Чарльза, — подумалъ онъ, — и съ этого дня почуствовалъ себя другимъ человѣкомъ. Ему захотѣлось освѣжиться роднымъ воздухомъ, возобновить въ душѣ внечатлѣнія прошлаго и, не говоря ни слова сестрѣ, онъ рѣшился пуститься верхомъ, совершенно одинъ, на могилу отца въ Стейльгурстъ. Дорога была длинная, но Филиппъ особенно радовался этому: такъ давно тянуло его въ тѣ мѣста, гдѣ прошли счастливые годы его первой молодости. Вотъ лѣсъ, вотъ долина съ рѣчкой, гдѣ онъ, бывало, бродилъ съ удочкой на плечѣ, мечтая о возможности сдѣлаться когда-нибудь значительнымъ лицомъ въ околодкѣ. Приходило ли ему тогда въ голову, что онъ достигнетъ современемъ желаемой цѣли, но что успѣхъ обойдется ему очень дорого!