Отцеубийца

Женщина беспокойно заметалась, стала потягиваться и мелкая дрожь охватила все ее тело – ее лихорадило.

Гиргола накрыл ее сверху всем, чем только мог, но она все продолжала дрожать в ознобе. Гиргола начал терять терпение. Он пытался заговорить с Нуну, но не мог добиться ответа. Он несколько раз злобно сплюнул, встал и беспокойно заходил взад и вперед по жилью, упорно о чем-то размышляя. Может быть, угрызения совести заговорили в нем и он почувствовал раскаяние?

Нуну тяжело вздохнула и быстрым движением руки сбросила с себя одеяло. Лицо ее пылало, озноб сменился жаром. Она стала бредить.

– Убивают его, вешают! – вдруг пронзительно закричала сна. – Не отдам его, не позволю… Иаго, Иаго! Тебя хотят задушить!..

Гиргола напряженно прислушивался к ее бессвязному бреду. Он угрюмо нахмурился, заскрежетал зубами.

– Все о нем, даже во сне видит только его!..

– Подойди, подойди ко мне… Ты мой, только мой! Не уступай меня никому. Ты мой любимый, самый дорогой в жизни…

Гиргола рассвирепел.

– Все еще не понимаешь, что Иаго для тебя умер? – закричал он исступленно. – Убью тебя, изведу, но заставлю забыть про Иаго!

На дворе залаяла собака. Гиргола прислушался, схватился за ружье. Он вышел во двор и притаился у ворот крепости за защитной стеной. На узкой тропинке показались два человека. Они решительно шагали к Аршской крепости.

Гиргола выставил дуло ружья и взял их на прицел, насколько это было возможно в сумерках.

– Кто там, кто идет? – закричал он.

– Гиргола, это ты? – откликнулись идущие.

– Да, я, а вы кто такие?

– Петраи и Гахута. Диамбег прислал нас к тебе.

– Есаулы! – пробормотал Гиргола. – Зачем они ко мне в такую пору?

На приближающихся гостей набросилась собака. Они стали ее отгонять, но только еще больше раздразнили, так как для горца унизительно бить камнями или палкой собаку, преданного друга человека.

– Гиргола! – крикнули они наконец. – Отгони собаку, она не пропускает нас.

– Сюда, Бролия, сюда! – позвал Гиргола собаку, и она послушно вернулась к хозяину и стала ласкаться к нему. Тот погладил ее по спине.

– Ты что, несчастная, своих не узнала?

Бролия лизнула руку хозяину и тотчас же, зарычав, понеслась навстречу к входившим в ворота гостям.

– Да пошла ты, проклятая! – на этот раз не на шутку рассердился хозяин, и собака, пригнув голову, отошла в сторонку и улеглась на взгорье на своем посту.

– Да будет мирен ваш приход! – приветствовал гостей Гиргола.

– Мир да пошлет и тебе господь! – ответили пришедшие.

– С чем пришли? – спросил Гиргола.

– Нас диамбег послал.

– Зачем?

– Иаго убежал.

– Иаго убежал?! – и ошеломленный Гиргола опустился на землю. – Когда он убежал, откуда? – спросил он.

– Третьего дня, из Ананурокой крепости.

– Как же так?

– А теперь диамбег вызвал казаков, разместил их по деревням, чтобы перерезать ему все пути. А нас к тебе послал.

Гиргола глубоко задумался. Иаго на свободе, он опасен, он не оставит в покое своего врага. Надо спешить! Никто бы не стал преследовать Иаго с такой горячностью, с такой готовностью, как Гиргола. Но как же быть с больной Нуну, кому поручить присмотр за нею? Она не должна погибнуть; все это – ради нее! Ради нее преследует он Иаго, ради нее два рода сделались кровными врагами!

– Давно бежал? – спросил он.

– Сегодня третий день!

– Где же вы были до сих пор? Он, небось, перевалил уже через девять гор!

Гиргола сказал пришедшим, что дома у него лежит больная невестка, и даже воды ей некому будет подать, если он уйдет. Все вошли в дом, посовещались и решили, что надо вызвать из Арши куму Гирголы с сыном, и те присмотрят за больной. Иаго сюда не посмеет притти; диамбег обещал направить в Арши двух или трех казаков, чтобы те заставили жителей селения охранять вход в крепость.

Одного из прибывших послали к куме Гирголы. В ту же ночь она поднялась со своим сыном в крепость, а три верных служителя власти на рассвете отправились на поиски Иаго.

Как только они спустились в селение Арши, Гиргола созвал сход и объявил крестьянам, что по приказу господина диамбега, – хотя диамбега он еще не успел повидать, – каждый двор должен выставить одного человека для охраны подходов к Аршской крепости.

Однако аршские крестьяне пришли в большое смущение. За что, ради чьих интересов должны они преследовать Иаго?

– Мы не можем нести караул! – единодушно заявили они.

– Мы вас заставим! – резко ответил им Гиргола. – Иаго – вор, он сбежал из тюрьмы, Диамбег вам приказывает.

– Что из того, что диамбег приказывает! А вдруг он прикажет нам перерезать друг друга начисто, – разве обязаны мы ему подчиниться?

– То-то и есть, что обязаны подчиниться! – спокойно продолжал Гиргола.

– Нет, мы не можем выполнить этого приказа! – решительно заявил один из крестьян. – За что нам преследовать Иаго, он нам не сделал ничего худого. А если жизнь спасает, вырывается из рук своих мучителей, так пошли ему бог удачи!

– Ты сам, верно, его товарищ? – с угрозой спросил Гиргола, поглаживая усы.

– Нет, я не его товарищ, но и не враг ему… Вы возвели напраслину на лучшего юношу Хеви, мучили его, пытали… А теперь еще требуете, чтобы мы травили его. За что? Если кто-нибудь считает его врагом, – пусть сам с ним и справляется, а мы тут ни при чем! – закончил крестьянин.

– Хорошо, я так и доложу диамбегу. Скажу, что аршские жители не желают подчиниться его приказам. Пусть пришлет к вам «зекуцию»! – пригрозил Гиргола и, быстро покинув толпу, пошел со своими товарищами в Степанцминду, где пребывал диамбег.

Угроза Гирголы привела собравшихся горцев в большое смятение. Всяческие притеснения, оскорбления и обиды – вот что сулил им постой карательных казачьих отрядов, экзекуций в их деревнях. Это угрожало чести их женщин, это означало разорение. Поэтому более опытные и дальновидные советовали выйти по приказу диамбега на облаву, однако ни в каком случае не задерживать Иаго, если даже он попадется в руки; другие же, еще не утратившие былой правдивости и прямоты, отказывались наотрез.

– Лучше всем сразу погибнуть, чем жить в таком позоре! – говорили они.

Между тем Гиргола предстал перед начальством в Степанцминде.

– Доброго здоровья моему господину! – низко поклонился он диамбегу.

– А-а, Гиргола! – приветствовал его диамбег. Как живешь?

– Вашими милостями, мой господин!

– Ты уже, конечно, слышал, что Иаго сбежал? Как нам теперь быть?

– Велика ваша сила, куда он от нас денется? – бодро ответил Гиргола.

– Нет, уйти-то он не уйдет! – спесиво усмехнулся диамбег. – Да только я хотел бы поскорее его задержать.

– Уж мы постараемся, ваша милость!

– А как это сделать?

– Мы перережем ему все пути, всюду поставим наших людей, а в самые подозрительные деревни, где у Иаго есть родственники и друзья, пошлем казаков…

– Да, это было бы хорошо, – ответил диамбег. Сообразительный ты человек, – подумал он про Гирголу.

– В какие деревни надо казаков послать? – спросил диамбег.

– В Паншети, Каркуча, Горис-Цихе и Арши, ваша милость!

– По десять человек достаточно будет?

– В Арши надо бы человек двадцать направить, а в остальные можно и по пять.

– А почему туда так много, там и всего-то, кажется, семь дворов.

– Девять, ваша милость, да только все это – родственники Иаго.

– Вот как! Ну, тогда дело другое, – согласился диамбег.

– Я даже полагаю, ваша милость, что и побег Иаго тоже они устроили, – вкрадчиво вставил Гиргола.

– О-о, тогда и двадцать пять человек можно к ним поставить! – победоносно воскликнул диамбег. Он вдруг уверился в своей административной проницательности, и ему стало казаться, что не так уж трудно напасть на след Иаго.

– Где бы они могли его спрятать? – спросил он глубокомысленно.

– Наверняка перехватим его по пути к Аршской крепости.

– Сегодня же послать казаков в Арши, и чтобы сами жители охраняли дороги. Они под их присмотром! – распорядился диамбег.