Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6

— Кто это? Неслыханно! И еще в воскресенье! Должно быть, пьян, он чуть не отдавил мне ноги! Ты видела, Би, он чуть не сшиб меня…

Би ответила:

— Это капитан Белью, папа; я узнала его.

— Белью? Этот вечно пьяный негодяй? Я подам! на него в суд. Ты видела, Би, он чуть не переехал меня…

— Он, верно, получил неприятные известия. Скоро отходит поезд. Хоть бы он поспел!

— Неприятные известия! Значит, он должен давить меня? Хоть бы он поспел? Хоть бы он свалился в канаву! Мерзавец! Хоть бы он сломал себе шею!

Мистер Пендайс продолжал в том же духе, пока они не вошли в церковь. В одном из приделов Грегори Виджил стоял, облокотившись на аналой, ладонями закрыв лицо.

Вечером того же дня, около одиннадцати часов, в Челси у дверей миссис Белью стоял мужчина и бешено звонил в колокольчик. Его лицо покрывала смертельная бледность, но его узкие темные глаза сверкали. Дверь отворилась, на пороге со свечкой в руке, в вечернем платье появилась Элин Белью.

— Кто здесь? Что вам надо?

Человек шагнул вперед, и свет упал ему на лицо.

— Джэспер! Ты? Что тебя привело сюда?

— Я должен поговорить с тобой.

— Поговорить? Да ведь время позднее…

— Время? А что это такое? Ты могла бы и поцеловать меня после двухлетней разлуки. Я пил сегодня, но я не пьян.

Миссис Белью не поцеловала мужа, но и не отстранила своего лица. В ее глазах, серых, как лед, не мелькнуло и тени беспокойства.

— Я впущу тебя, — проговорила она, — если ты обещаешь все рассказать поскорее и уйти.

Коричневые чертики заплясали на лице мистера Белью. Он кивнул. Муж и жена остановились в гостиной возле камина, на их лицах появилась и пропала особенная усмешка.

Трудно совсем серьезно принимать человека, с которым прожил не один год, делил страсть, прошел сквозь все ступени близости и охлаждения, который знает все твои черточки и привычки после многих лет под одной крышей и с которым в конце концов расстаешься не из ненависти, а из-за несходства характеров. Им нечего было прибавить к знанию друг о друге, и они улыбнулись, и эта улыбка была — само знание.

— Зачем ты пришел? — снова спросила Элин. Лицо капитана Белью мгновенно изменилось. Оно стало хитрым, губы дрогнули, между бровей легла глубокая морщинка.

— Как ты поживаешь? — наконец проговорил он хрипло, запинаясь на каждом слове.

— Послушай, Джэспер, что тебе надо? — спокойно сказала миссис Белью.

Коричневые черти опять заплясали на его лице.

— Ты очень хороша сегодня!

Губы Элин презрительно искривились.

— Такая, как всегда.

Вдруг его затрясло. Взгляд его устремился вниз чуть левее ее ног, потом он внезапно поднял глаза. Жизнь в них потухла.

— Я не пьян, — глухо пробормотал он, и снова его глаза засверкали; в этом внезапном переходе было что-то жуткое. Он шагнул к ней.

— Ты моя жена!

Миссис Белью улыбнулась:

— Опомнись, Джэспер. Тебе надо уходить. — Она протянула обнаженную руку, чтобы оттолкнуть его. Но он отступил сам и снова уставился в пол левее ее ног.

— Что там? — прошептал он прерывающимся голосом. — Что это… черное? Наглость, насмешка, восхищение, неловкость — все исчезло с его лица, оно было белое, застывшее, спокойное и несчастное.

— Не прогоняй меня, — проговорил он нетвердо, — не прогоняй.

Миссис Белью внимательно поглядела на мужа, в ее глазах пренебрежение сменилось жалостью. Она решительно подошла к нему и положила руку ему на плечо.

— Успокойся, Джэспер, успокойся! Там ничего нет!

ГЛАВА IX МИСТЕР ПАРАМОР РАСПОЛАГАЕТ

Миссис Пендайс, все еще спавшая с мужем в одной спальне (он так хотел), поведала ему о планах Грегори утром, когда сквайр был еще в постели. Момент был благоприятный, ибо сквайр еще не вполне проснулся.

— Хорэс, — начала миссис Пендайс, ее взволнованное лицо казалось совсем молодым, — Григ говорит, что Элин не может дольше оставаться в таком положении.

Я объяснила ему, что ты будешь недоволен, но Григ говорит, что так дальше продолжаться не может, что она должна развестись с капитаном Белью. Мистер Пендайс лежал на спине.

— Что, что? — пробормотал он. Миссис Пендайс говорила дальше:

— Я знаю, это расстроит тебя, но в самом деле, — она посмотрела в потолок, — мы в первую очередь должны думать об Элин.

Сквайр сел.

— Ты что-то говорила о Белью?

Миссис Пендайс продолжала бесстрастным голосом и не сводя глаз с потолка:

— Только, дорогой, не выходи из себя; это так неприятно. Раз Григ говорит, что Элин должна разойтись с капитаном Белью, — значит так нужно.

Хорэс Пендайс резко откинулся на подушку и теперь лежал, как и жена, устремив взгляд в потолок.

— Разойтись с Белью? — воскликнул он. — Давно пора! По нем веревка плачет. Я ведь говорил тебе, как он чуть не переехал меня вчера вечером. Забулдыга — какую жизнь он ведет! Хороший пример для всей округи! Если бы не мое присутствие духа, он бы сшиб меня, как кеглю, и Би в придачу.

Миссис Пендайс вздохнула.

— Ты был на волосок от смерти, — сказала она.

— Развестись с ним! — продолжал мистер Пендайс. — Еще бы, давным-давно надо было развестись с ним. И как я жив остался; еще дюйм, и лошадь сбила бы меня!

Миссис Пендайс отвела взгляд от потолка.

— Сперва я подумала, — начала она, — вполне ли это… но я очень, очень рада, что ты так отнесся к решению Грегори!

— Так отнесся! Я должен сказать тебе, Марджори, что вчерашний случай из тех, что заставляет задуматься. Когда Бартер читал вчера свою проповедь, я все думал, что сталось бы с усадьбой, если бы… — И он поглядел кругом, нахмурившись. — Сейчас и мне не так-то легко сводить концы с концами. А что касается Джорджа, он не более тебя пригоден вести хозяйство; он будет нести тысячные убытки.

— Боюсь, что Джордж чересчур много времени проводит в Лондоне. Уж не потому ли, я думаю… Боюсь, он часто стал видеться с…

Миссис Пендайс замолчала, больно ущипнув себя под одеялом!. Краска залила ей щеки.

— У Джорджа, — говорил мистер Пендайс, развивая свою мысль, — нет практической сметки. Где ему справиться с такими людьми, как Пикок, — а ты еще его балуешь! Ему пора подыскать себе жену, пора остепениться!

Щеки миссис Пендайс остыли, она сказала:

— Джордж очень похож на бедного Губерта. Хорэс Пендайс вынул из-под подушки часы.

— О! — воскликнул он, но воздержался и не прибавил: «А, твоя семья!»: еще не истек и год, как умер Губерт Тоттеридж.

— Без десяти восемь! А ты все занимаешь меня своими разговорами; пора принимать ванну.

В пижаме в широкую голубую полоску, сероглазый, с седеющими усами, тонкий и прямой, он помедлил у двери:

— У девочек нет ни капли воображения. Ты знаешь, что сказала Би? «Хоть бы он поспел на поезд!» Поспел на поезд! Боже мой! Я-то чуть было… чуть было…, — сквайр не кончил; по его мнению, только самые яркие и выразительные слова могли дать понятие об опасности, которой он чудом избежал, а ему с его воспитанием и характером не пристало в таком тоне говорить об этом.

За завтраком он был любезнее, чем обычно, с Грегори, уезжавшим с первым поездом. Как правило, мистер Пендайс относился к нему с опаской: ведь Виджил был кузеном его жены, да к тому же имел чувство юмора.

— Прекрасный человек, — говаривал он, — но только отпетый радикал. Другого названия для странностей Грегори мистер Пендайс не мог придумать.

Грегори уехал, не обмолвившись больше ни словом о деле, приведшем его в Уорстед Скайнес. На станцию его отвез старший грум. Грегори сидел в коляске, сняв шляпу; его голова приходилась в уровень с открытым окном: он, видимо, хотел, чтобы мысли его хорошенько продуло ветром,

И до самого Лондона он все сидел у окна, и лицо его выражало то растерянность, то добродушную усмешку. Перед ним, как медленно разворачивающаяся панорама, проплывали одна за одной затопленные неярким осенним солнцем церкви, усадьбы, обсаженные деревьями дороги, рощи, все в золотом и красном уборе, а далеко на горизонте, по гребню холма медленно двигалась фигура пахаря, четко вырисовываясь на светлом фоне неба.