Темные зеркала. Том второй (СИ)

– Все уезжаю в Россию. Прощай.

И все, больше ни слова. Мстительная Медея завершила свое дело и теперь на железном драконе отправлялась на родину. И все-таки я не верил. Не верил, что Алекса больше нет в природе. Не могло этого быть, хотя все факты и говорили об этом. И как показало время, я был прав. Прошло еще несколько лет. Я шел по улице Алленби, и услышал, как сзади меня притормозил автомобиль. Хлопнула дверца, и пронзительный детский голос закричал: 

– Аба, аба, ине!!! (Папа, папа, вот!!!)

Я обернулся, чтобы посмотреть, что же такое увидел этот ребенок. Обернулся и не поверил своим глазам. Из машины выгружалось семейство. Трое маленьких детей, дама в шляпке и в сетке на волосах, и, наконец, толстый мужчина в кипе на поредевших волосах. Мужчина продолжал копаться в салоне автомобиля.

 Я разглядел в нем что-то знакомое. Ну, конечно, это был кто-то, очень похожий на Алекса. Хотя ни следа не осталось на его лице от былого щенячьего очарования. Дети и женщина рванули к ближайшему кафе, а мужчина замешкался возле машины, и я смог разглядеть его в подробностях. Несмотря на полноту, сохранилась, все та же расхлябанность движений. Я подумал, что если это все-таки он, то он вернулся к народу. Не к своему – к чужом. К тому, к которому он рвался всей душой. Он таки принял гиюр, и мог теперь гордо называться евреем.  У него было все – жена, дети, машина. Наверное, и квартира в Тель-Авиве, что недоступно нам, простым репатриантам. Наверное, он ездил за границу. Женщина окликнула его от дверей кафе раздраженным голосом. Я заметил, как мужчина непроизвольно дернул головой и состроил гримасу отвращения. Сделал было шаг по направлению к кафе, но вдруг, словно забыв что-то снова нырнул в салон автомобиля. И уже изнутри, через стекло, вдруг заметил меня и уставился светлыми бессмысленными глазами. Я с интересом наблюдал его движения за лобовым стеклом автомобиля, словно за рыбой в аквариуме. Большой рыбой. Кажется, он что-то хотел сказать, потому что открыл рот. Но вдруг выпучил глаза и уставился на что-то позади меня. Почти в ту же секунду я услышал за спиной грохот и отпрыгнул с проезжей части на тротуар. Грязная серая «Субару» неслась по встречной полосе. Вот она вильнула в бок и врезалась в машину Алекса, или того, кто был так на него похож. Послышался звон разбитого стекла, обе машины, «обнявшись крепче двух братьев», еще какое-то время скользили вместе, давя на своим пути все и всех, задевая автомобили, стоящие рядом вдоль кромки тротуара. Я нащупал какую-то дверь и влетел в помещение. В ту же минуту раздался взрыв. Лопнуло стекло двери, за которой я прятался, и меня всего осыпало осколками. Я крепко зажмурил глаза, чувствуя боль в лице и руках, словно сотни пчел одновременно приземлились на мое тело и вгрызлись в плоть. Я стоял так, с закрытыми глазами, и чувствовал, как кровь струится из ранок, но почему-то боялся взглянуть на мир. Прошли несколько мучительных минут, прежде чем раздался звук, ставший кошмаром для любого израильтянина, вой полицейских сирен. Это был теракт. Смертник ворвался в мирный город, чтобы убить как можно больше людей. У него была машина, чтобы раздавить их и взрывчатка, чтобы разорвать на куски. На ватных ногах я вышел на улицу. Машина знакомого незнакомца горела. Он сидел на том же месте у руля. Точнее уже не он, а ежик, весь утыканный какими-то металлическими осколками и стеклом. И снова кольнуло меня это неожиданное чувство узнавания истины. Разбитая машина, словно железная дева, сжимала его в своих объятиях, грозя взорваться каждую минуту. Я не стал этого ждать. Я побежал по улице, унося с собой кошмарный образ. И когда прогремел второй взрыв, я был уже далеко.

Эффект Арчи

Господа! сегодня я решил рассказать вам о своем новом изобретении. Три года назад я даже не мог предполагать, куда заведут эти изыскания. А имея сегодня готовый результат, я не могу предполагать, какой практический смысл несет это изобретение.

Но сначала поговорим об эволюции. Прослеживая историю живых организмов, мы можем заметить, что изменения, происходящие при приспособлении к определенным условиям окружающей среды, не всегда оказывались результативными, и иногда приводили к гибели вида. Почему? Отвечу – изменения происходили в связи с накоплением генетических мутаций, не всегда обусловленных необходимостью. Такое впечатление, что природа пыталась изменить вид методом случайных вариаций, не обязательно необходимых. Что-то могло пригодиться, но многое просто вредило. Проходили миллионы лет, и ветви оказывались тупиковыми, тогда она просто исчезали, как, например, динозавры или неандерталец. Природе было наплевать, она располагала неограниченным временем и количеством видов. У нас же нет ни того, ни другого. Мы должны суметь провести эксперимент за небольшое количество времени и успеть получить интересующий нас результат. А материалом для нас послужит одна-единственная клетка – нейрон.

Я не встречался с Роз Витан с тех самых пор, как придурок Джим пытался выпить все горючее в доме. Это была давняя история, из которой помню лишь ночное бдение, запах бензина и торжественную отправку пациента в психбольницу. Вообще, все наши встречи с Роз были отравлены каким-нибудь происшествием, виновниками которых всегда оказывались ее сумасшедшие клиенты. Но, такова была Роз Витан – не желала она перемещаться по жизни в одиночку.

В этот раз, однако, я рассчитывал застать ее одну. И моим надеждам, как ни странно, суждено было осуществиться – сумасшедших в доме не оказалось, но не оказалось и Роз.

Сейчас, я пытаюсь размотать спутанный клубок мыслей, чтобы рассказ мой не казался чересчур сумбурным. Поэтому начну сначала.

Роз Витан, двадцативосьмилетняя очаровашка с кудряшками, приходилась мне дальней родней по линии матери. С самого детства мы бок о бок присутствовали на семейных торжествах, в молчании поглощая обильную трапезу. Но, вот Роз уезжала со своими родителями домой, а я оставался, и забывал о ней тут же, как только автомобиль скрывался за поворотом. С возрастом наши отношения не становились теплее. Но, по настоянию матери, я был вынужден навещать время от времени Роз и подкармливать ее пирожками домашнего изготовления. К этому времени она уже имела частную практику психолога и отнюдь не голодала. Но я нравился своим родным в роли Красной шапочки.

Сейчас я не могу сказать, была ли продуктовая повинность тяжким для меня бременем, но закончилась она как раз тогда – в день бенефиса Джима. С тех пор я не виделся с Роз. Тому уже три года. И особой печали по этому поводу не испытывал. И, неожиданное, возникшее вдруг, желание ее увидеть, я не мог отнести за счет своей сентиментальности. Это пришло исподволь во сне. Оне изволили мне присниться. И в момент пробуждения я вдруг ясно услышал таинственный голос, сообщавший, что родственники снятся обычно либо отходя в мир иной, либо в особо кризисные ситуации своей жизни. Голос этот звучал убедительно, и я внял его предупреждению. В самом деле, я не видел ее три года. Ну, что стоит хоть раз пойти на поводу собственного каприза. Кофе на свежем воздухе, дым сигареты поднимающийся к луне... Разговоры о минувших днях.

Поэтому, движимый внезапно возникшими родственными чувствами, и не желая нарушать сложившуюся традицию, я накупил пирожков, приложил к ним упаковку сливочного масла и отправился в путь. Но, к моменту моего прибытия волк уже успел слопать бабушку.

Уже в тот момент, когда я вылез из автомобиля и пошел по дорожке к дому, меня охватило странное чувство. Дом казался необитаемым. А где отрешенные молодые люди, бродящие по саду? Где безумного вида девицы, распивающие кофе на террасе? Была только летняя тишина и жужжание пчел над цветами. Дверь оказалась заперта. Я подергал ручку, попытался заглянуть в занавешенное окно, – никого. Я долго давил на кнопку звонка, но никто не сказал мне сладким голосом: "Дерни за веревочку, дверь и откроется". Никого не оказалось и за домом. Поэтому я просто присел на порог и решил отдаться томительному ожиданию. В самом деле, далеко ли она могла пойти? Уехала в город? Все равно вернется – Роз не любила ночевать у подруг. Рано или поздно возникнет перед моими глазами вот на этой самой дорожке, на которую я сейчас гляжу. Хотелось есть, но я не решился воспользоваться запасом подарочных пирожков. Я раздумывал над тем, что некоторые люди получают незаслуженные дары от жизни. Вот, скажем этот дом. Ни у кого из нас не было своего огромного древнего дома, окруженного садом – у Роз он был. И она могла себе позволить существовать на просторе, не стесняемая толпой родственников. Конечно, каждый из нас мог к ней приехать, но кто же мог выдержать ее "психологические группы", ее "тренинги для идиотов", ее.... Но, она зарабатывала деньги, и упреки в сторону неправильного образа ее жизни были, мягко говоря, бестактны. Поэтому все лишь пожимали плечами, но не спешили воспользоваться ее приглашением провести лето на лоне природы. Я, кажется, задремал, отдаваясь неге деревенского пейзажа, но тут скрипнула калитка.