Большие деньги

Дик понимающе кивнул.

– Дайте подумать. Итак, сегодня понедельник… время после полудня… прежде мне нужно позвонить в контору… Где-то должен идти водевиль… Ничего не могу сейчас придумать, кроме шоу-бурлеска.

– Да-да, что-нибудь в этом роде: музыка, молодые красивые девушки… Я так высоко ценю человеческое тело. Все мои дочери, слава Богу, просто великолепные образцы женской породы. У них чудные фигуры. Знаете, созерцание прекрасных женских тел всегда действует на нас расслабляюще, успокаивающе… Пойдемте, сегодня вы мой гость. Я помогу вам все решить по поводу нашего с вами дела. Между нами говоря, мистер Мурхауз – экстраординарная личность. Думаю, стоит поучиться у него чувству собственного достоинства… Но не станем забывать, что мы собираемся разговаривать с простым людом.

– Но простой люд сегодня не так уже и прост, мистер Бингхэм, как было когда-то. Им теперь нравится кое-что с перчиком, – сказал Дик, едва поспевая за Ю.-Р. Бингхэмом, широкими шагами направившемуся к гардеробу.

– Я никогда не ношу ни шляп, ни пальто, – гудел он. – Только вот этот шарф, дорогая леди.

– Мистер Севедж, у вас есть дети? – спросил Бингхэм, когда они сели в такси.

– Нет, в данный момент я не женат, – не совсем уверенно ответил Дик, закуривая сигаретку.

– Не обидитесь, если такой старый человек, как я, разыграет перед вами роль отца и укажет вам на нечто весьма важное?

Двумя своими шишковатыми длинными пальцами он вытащил у него изо рта сигарету и выкинул ее через окошко.

– Мой друг, вы отравляете себя наркотиками и разрушаете свою мужскую потенцию. Когда мне было лет сорок, мне приходилось вести суровую борьбу за выживание. Моя ныне великая организация находилась тогда в пеленках. С физической точки зрения я превратился в развалину. Я был рабом алкоголя и табака. Я развелся со своей первой женой, а если бы у меня вдруг появилась вторая, я не смог бы вести себя с ней так… как полагается мужчине. Ну так вот. В один прекрасный день я сказал себе: док Бингхэм – все друзья в те времена называли меня «док» – как у христианина старой закалки у тебя только один путь – в Град разрушения, где тебя ждет смерть. А когда ты отсюда уйдешь, после тебя на земле никого не останется, даже ребенка, и никто не уронит ни одной слезинки над тобой. И вот тогда я стал интересоваться культурой человеческого тела… дух мой, должен сказать, уже был в достаточной степени высок, ибо еще в юности я ознакомился со многими классическими сочинениями и многое из них запомнил благодаря своей феноменальной памяти… В результате я смог добиться больших успехов во всех своих начинаниях,… Как-нибудь вы познакомитесь с моими домочадцами и увидите, что такое красота, что такое благолепие в здоровом американском доме.

Ю.-Р. Бингхэм все еще разглагольствовал, когда они занимали свои места в первом ряду у самой сцены на шоу-бурлеске. Дик и опомниться не успел, как у него перед глазами замелькали резвые голые женские ножки с пятнышками от уколов. Джаз-банд гремел, надрывался, девушки виляли задами, пели, сбрасывали с себя одежду в этой душной пыльной пропахшей запахом пота из подмышек, пудры и грима атмосфере, постоянно перемещаясь в ярком пятне света от «юпитера», в который то и дело попадала седая голова Бингхэма. Старик пришел в неописуемый восторг, когда одна из девиц, наклонившись над ним, заворковала:

– Нет, вы только посмотрите на этого папочку!

Она что-то пропела прямо ему в лицо, подергала перед ним бедрами, закрытыми лишь узкой полоской прозрачной ткани на проволочке. Бингхэм, едва не подскочив на месте, азартно толкнул Дика локтем, прошептал:

– Возьмите у нее телефончик!

И, глядя на ее перемещения по сцене, все время восклицал:

– Ну вот, теперь я снова чувствую себя мальчишкой!

В антракте Дику удалось дозвониться до мисс Уильямс в конторе и сказать ей, чтобы она запретила курить участникам совещания.

– Передайте Джи Даблъю, что этот старый негодяй утверждает, будто курильщики сами себя загоняют в гроб.

– Ах, мистер Севедж, что это вы такое говорите, – возмутилась мисс Уильямс,

В пять Дик тщетно пытался вытащить старика из зала, но тот упирался, не хотел уходить, не досмотрев до конца такое замечательное шоу.

– Ничего, ничего, – говорил он, – они меня подождут, куда они денутся?

В такси по дороге в офис старик все время довольно фыркал.

– Боже, я всегда наслаждался подобным зрелищем – красивые женские ножки, шоу, божественные формы человеческого тела… Только, мой друг, думаю, не стоит особенно распространяться о том, как мы с вами провели этот день. Пусть это останется между нами.

Вдруг он изо всех сил ударил Дика по коленке, тот даже подскочил от неожиданности.

– Как все же иногда здорово прогулять работу!

На совещании на документе в нужном месте появилось факсимиле компании «Бингхэм продактс» с подписями. Мистер Бингхэм соглашался со всем, он вообще не обращал особого внимания на ход обсуждения. Оно еще не дошло и до середины, как он заявил, что устал, что едет домой спать, и, позевывая, вышел из зала. Детали проекта за него обсудят мистер Голдмарк и представители «Д. Уинтроп Гудзон компани», которая занимается рекламой для Бингхэма. Дику ужасно понравилось, как Джи Даблъю вел с ними переговоры, – в жесткой, властной, но спокойной манере. После совещания он напился и даже попытался трахнуть в такси одну свою знакомую, но из этого ничего не вышло, и он поехал в свою пустую квартиру, чувствуя себя просто ужасно.

Утром Дик проспал. Его разбудил звонок телефона. Звонила мисс Уильямс. Она передала ему распоряжение шефа: немедленно собрать чемодан и ехать на вокзал. Он будет сопровождать мистера Мурхауза в его поездке в Вашингтон, где тот примет участие в слушаниях конгресса.

– И еще, мистер Севедж, – продолжала секретарша. – Мы все здесь в конторе понимаем, что вы сыграли главную роль в успешном оформлении сделки. В том, что доклад Бингхэму принят, – ваша заслуга. Мистер Мурхауз считает, что вы их всех просто загипнотизировали.

– Вы очень любезны, мисс Уильямс, – сказал Дик слащавым голосом.

Дик с Джи Даблъю заняли купе в салон-вагоне. Мисс Уильямс ехала с ними, и они напряженно работали всю дорогу. Дик весь день ужасно мучился, ему так хотелось пропустить глоточек-другой, но он не осмеливался этого сделать, хотя у него в чемодане лежала бутылка виски. Мисс Уильямс наверняка увидит, как он ее вытаскивает, и начнет нудно упрекать его своим обычным язвительным, хотя и словно извиняющимся тоном. К тому же он знал, что боссу это не понравится. Тот считал, что он, Дик, слишком много пьет.

Он очень нервничал, выкуривал одну сигарету за другой, и теперь его язык еле ворочался из-за горькой сухости во рту. Тогда он принялся жевать резинку.

Дик все время пытался привлечь внимание Джи Даблъю к своим новым идеям и подходам, покуда тот не лег на диван, чтобы немного вздремнуть, сказав, что чувствует себя неважно. Затем Дик отвел мисс Уильямс в вагон-ресторан, напоил ее там чаем и рассказал кучу смешных историй, от которых она покатывалась со смеху. Когда они наконец проехали по 'закопченным тоннелям Балтимора, он чувствовал, что уже созрел и его можно отправлять в психушку. Еще до приезда в Вашингтон он наверняка стал бы рассказывать пассажирам, что он – Наполеон, если бы только ему не удалось украдкой как следует отхлебнуть из бутылки шотландского виски, когда мисс Уильямс вышла в туалет, а Джи Даблъю был поглощен изучением кипы писем, которыми Ю.-Р. Бингхэм обменивался от имени своей компании «Бингхэм продактс» с неким лоббистом в Вашингтоне, полковником Хадсоном, по поводу нового законодательства об экологически чистой пище.

Удалившись наконец в свою спальню в их двухместном угловом номере, который всегда занимал Джи Даблъю в отеле «Шорхэм», Дик с большим облегчением, как нормальный человек, налил себе стакан виски с содовой и льдом. Неторопливо потягивая любимый напиток, он составлял остроумную телеграмму для девушки, с которой собирался пообедать сегодня вечером в Кролони-клаб. Он уже почти допил стакан, когда вдруг ожил телефон. На сей раз звонила секретарша Ю.-Р. Бингхэма из отеля «Уиллард». Она поинтересовалась, не сможет ли Дик принять приглашение пообедать с мистером и миссис Бингхэмами и их дочерьми.