Жизнь

наешь, голубушка.

Она до того уверовала в свою незадачливость, что дошла до чисто восточного фатализма; привыкнув к тому, что все мечты ее гибнут, все надежды рушатся, она колебалась целые дни, прежде чем решиться на самый ничтожный поступок, так как была убеждена, что обязательно изберет неправильный путь и дело обернется плохо.

-- Уж кому не повезло в жизни, так это мне, -- ежеминутно повторяла она.

Розали возмущалась в ответ:

-- Вот пришлось бы вам работать за кусок хлеба, вставать каждый день в шесть утра да идти на поденщину, -- что бы вы тогда сказали? Мало разве кто так бьется, а на старости лет умирает с голоду.

-- Да ты подумай, ведь я совсем одна, и сын меня покинул, -возражала Жанна.

Тогда Розали совсем выходила из себя:

-- Подумаешь, какая беда! А что, когда сыновья уходят на военную службу или же переселяются в Америку?

Америка представлялась ей каким-то фантастическим краем, куда ездят наживать богатство и откуда не возвращаются.

-- Рано ли, поздно ли, а разлучаться приходится, -продолжала она, -- потому что старым и молодым не положено жить вместе.

И она добавляла свирепо:

-- Вот умри он, что бы вы тогда сказали?

На это Жанна не находила ответа.

С мягким ветерком первых весенних дней силы ее немного восстановились, но она пользовалась этим возвратом энергии, чтобы еще неистовее предаться своим мрачным думам.

Поднявшись однажды утром на чердак за какой-то вещью, она случайно открыла сундук, наполненный старыми календарями; их хранили по обычаю многих деревенских жителей.

Ей показалось, что самые годы ее прошлой жизни встают перед нею, и странное, смутное волнение охватило ее при виде этих квадратов картона.

Она взяла их и унесла вниз, в столовую. Тут были всякие, большие и маленькие; она принялась раскладывать их на столе по годам. Внезапно ей попался первый из них, тот, который она привезла в Тополя.

Она долго смотрела на него, на зачеркнутые ее рукой числа в утро ее отъезда из Руана, на следующий день после выхода из монастыря. И она заплакала. Она плакала скорбными, скудными слезами, жалкими слезами старухи, оплакивающей свою несчастную жизнь, запечатленную в этих кусочках картона.

Внезапно у нее мелькнула мысль, ставшая вскоре жестокой, неотступной, неотвязной манией. Ей непременно нужно было восстановить день за днем все, что она делала в жизни.

Она развесила по стенам эти пожелтевшие квадраты картона и проводила целые дни, уставив взгляд на какой-нибудь из них и припоминая: "Что со мной случилось в том месяце?"

Она подчеркивала памятные даты своей истории и восстанавливала таким образом некоторые месяцы целиком, припоминая один за другим, сочетая и связывая между собой все мелкие факты, предшествовавшие крупному событию и последовавшие за ним.

Сосредоточив внимание, всячески напрягая память и собрав всю свою волю, она почти полностью восстановила первые два года пребывания в Тополях, так как события самого отдаленного прошлого всплывали в ее памяти