Нет у любви бесследно сгинуть права...

4. Мнесипп. Может быть, ты расскажешь, какие еще они совершили божественные и удивительные подвиги? Что касается плавания вдали от родины и далеких путешествий, то я мог бы тебе указать многих купцов, особенно финикийцев, плавающих не только по Понту до Меотиды и Боспора, но и по всем уголкам эллинского и варварского морей. Осмотрев, можно сказать, все берега и каждый мыс, они ежегодно возвращаются домой глубокой осенью. Их, согласно твоим рассуждениям, и считай богами, этих лавочников и торговцев соленой рыбой!

5. Токсарид. Выслушай же меня, почтеннейший, и посмотри, насколько мы, варвары, судим о хороших людях правильнее, чем вы. В Аргосе или Микенах, например, нельзя увидеть славной могилы Ореста или Пилада, а у нас вам покажут храм, посвященный им обоим, ибо они были соратниками. Им приносят жертвы, и они получают все прочие почести; а то, что они были не скифами, но чужестранцами, совсем не мешает нам считать их доблестными людьми.

Мы ведь не наводим справок, откуда родом прекрасные и доблестные люди, и не относимся к ним с пренебрежением, если они совершат какой-нибудь добрый поступок, не будучи нашими друзьями. Восхваляя их деяния, мы считаем таких людей своими близкими на основании их поступков. Более же всего в этих людях вызывает наше удивление и похвалу то, что они, по нашему мнению, являются наилучшими друзьями из всех людей и могут стать законодателями в делах о том, как нужно делить с друзьями превратности судьбы и как быть в почете у лучших скифов.

6. Наши предки написали на медной доске все то, что друзья претерпели оба вместе или один за другого, и пожертвовали ее в храм Ореста, издав закон, чтобы началом учения и воспитания служила эта доска: дети должны были заучивать то, что на ней написано. И вот — ребенок скорее позабудет имя отца, чем деяния Ореста и Пилада. Кроме того, все, что написано на медной доске, изображено было на храмовой ограде в картинах, созданных еще в древние времена: Орест, плывущий вместе со своим другом, затем его пленение, после того как корабль разбился об утесы, и приготовления к закланию Ореста. Тут же изображена Ифигения, готовая поразить жертву. Против этих картин, на другой стене, Орест нарисован уже освободившимся из оков и убивающим Фоанта и множество других скифов и, наконец, отплывающим вместе с Ифигенией и богиней. Вот скифы хватаются за плывущий уже корабль: они висят на руле, стараются взобраться на судно. Наконец, изображено, как скифы, ничего не добившись, плывут обратно к берегу, одни — покрытые ранами, другие — боясь их получить. Тут каждый может увидеть, какую привязанность выказывали друзья в схватке со скифами. Художник изобразил, как каждый из них, не заботясь об угрожающем ему неприятеле, отражает врагов, нападающих на товарища. Каждый бросается навстречу вражеским стрелам и готов умереть за друга, приняв своим телом направленный на другого удар.

7. Подобная привязанность, стойкость среди опасностей, верность и дружелюбие, истинная и крепкая любовь друг к другу не являются, как мы решили, простым человеческим свойством, но составляют достояние какого-то лучшего ума. Ведь большинство людей, пока во время плавания дует попутный ветер, сердятся на спутников, если они не разделяют с ними в полной мере удовольствий; когда же хотя немного подует противный ветер, они уходят, бросая своих друзей среди опасностей.

Итак, знай, что скифы ничего не признают выше дружбы, что каждый скиф сочтет наиболее достойным разделить с другом его труды и опасности; равным образом у нас считается самой тяжкой обидой, если тебя назовут изменником дружбе. Оттого мы и почитаем Ореста с Пиладом, отличавшихся этой скифской доблестью и заслуживших славу благодаря своей дружбе, — а дружбой мы более всего восхищаемся…

10. Впрочем, если хочешь, сделаем так: оставим в покое друзей, живших в старину, которых и мы и вы могли насчитать немало. Ведь в этом отношении вы, пожалуй, будете иметь над нами перевес, обладая большим числом достовернейших свидетелей — поэтов. Они прекрасными словами и стихами воспевают дружбу Ахилла и Патрокла, Тесея и Пирифоя и других. Лучше расскажем о друзьях, которых встречали мы сами: я — среди скифов, ты — среди эллинов, и опишем их дела. Кто из нас приведет в пример лучших друзей, тот и возьмет верх и будет объявлен победителем в самом прекрасном и священном состязании…

19. Мнесипп. Теперь послушай, Токсарид, про Эвтидика, халкидца. Рассказывал мне о нем Симил, мегарский корабельщик, и клялся, что сам был очевидцем его подвига. Он говорил, что в начале зимы пришлось ему плыть из Италии в Афины с путниками, собравшимися из разных городов. Среди них был и Эвтидик со своим другом Дамоном, тоже халкидцем. Они были сверстниками, но Эвтидик был сильный и здоровый человек. Дамон же бледен и слаб: он только что, по-видимому, встал после тяжкой болезни.

До Сицилии плавание продолжалось благополучно, рассказывал Симил. Но потом, когда они миновали пролив и плыли уже по Ионийскому морю, их застигла страшная буря. К чему описывать вихрь, громадные волны, град и прочие ужасы бури? Когда они плыли уже мимо Закинфа, убрав паруса и спустив в море сети, чтобы ослабить удары волн, Дамон около полуночи, страдая морской болезнью (что вполне понятно при такой качке), нагнулся над водой, так как его тошнило. В это мгновенье, по-видимому, корабль, подхваченный волной, нагнулся бортом, через который перевесился Дамон, и, смытый волной, он упал стремглав в море, в одежде, мешавшей ему плыть. Несчастный закричал, захлебываясь и с трудом держась на поверхности.

20. Эвтидик, как только услышал крик, — он лежал, раздевшись, на постели, — бросился в море, схватил выбивавшегося из сил Дамона и поплыл вместе с ним, помогая ему. Их долго можно было видеть при ярком свете луны.

Спутники жалели несчастных и хотели им помочь, но ничего не могли сделать, так как корабль гнало сильным ветром. Удалось сбросить только большое число спасательных принадлежностей и жердей, чтобы с их помощью они могли плыть, если бы им удалось ухватиться. Наконец корабельщики бросили в море большие сходни.

Подумай хорошенько, ради самих богов, как мог бы Эвтидик выказать сильнее свое расположение к упавшему ночью в разъяренное море другу, чем разделив с ним смерть. Представь себе вырастающие волны, шум сталкивающихся вод, кипящую пену, ночь и отчаяние захлебывающегося, с трудом держащегося на воде Дамона, протягивающего к товарищу руки. А, тот, не медля, бросается в море и плывет рядом, в страхе, что Дамон пойдет ко дну раньше его…

О дальнейшем рассказали знакомые Эвтидика. Сперва, поймав несколько спасательных принадлежностей, друзья держались за них и плыли, хоть с трудом. Наконец на рассвете, заметив сходни, подплыли к ним и, взобравшись на них, легко добрались до Закинфа…

22. У Эвдамида, коринфянина, человека очень бедного, было двое богатых друзей — коринфянин Аретей и Хариксен из Сикиона. Умирая, Эвдамид оставил завещание, которое иным, быть может, покажется смешным. Не думаю, однако, чтобы оно показалось таким и тебе, человеку хорошему, почитающему дружбу и вступившему даже из-за нее в состязание.

В завещании было написано: «Завещаю Аретею питать мою престарелую мать и заботиться о ней. Хариксену же завещаю выдать замуж мою дочь с самым большим приданым, какое он может дать (у Эвдамида оставалась престарелая мать и дочка — невеста); если же кто-нибудь из них в это время умрет, пусть другой возьмет его часть». Когда это завещание читалось, те, кто знал бедность Эвдамида (о дружбе с его приятелями никто ничего не слыхал), сочли все это шутовством и, уходя, смеялись: «Вот так наследство получат эти счастливчики, Аретей и Хариксен, если только они пожелают отплатить Эвдамиду, наградив его, мертвого, наследством, сами будучи еще живы!»

23. Наследники же, которым было отказано такое наследство, как только услыхали об этом, явились принять его. Но тут умирает Хариксен, прожив всего пять дней. Аретей же, приняв на себя и свою долю и Хариксена, становится прекраснейшим наследником: он стал кормить мать Эвдамида, а недавно выдал замуж дочку. Из своих пяти талантов два он отдал за своей родной дочерью, а два — за дочерью друга; он нашел также нужным справить свадьбу обеих в один и тот же день.