Равнодушные

— Значит, вы думаете, — начал он, — что я не хочу извиниться перед Лео?… Если бы вы знали, как мне все надоело!

— Ничего не скажешь, приятные я слышу речи… — прервала его Мариаграция.

— Как мало это меня трогает, — разгорячившись, продолжал Микеле. — Вы даже не представляете себе!.. Словом, можешь не волноваться, мама… Если хочешь, я не только извинюсь, но и поцелую вашему Лео ноги.

— Ни за что не извиняйся, — подала голос Лиза, которая с величайшим вниманием следила за происходящим.

Все посмотрели на нее.

— Покорно тебя благодарю! — оскорбленным тоном воскликнула Мариаграция. — Как ты смеешь настраивать Микеле против собственной матери?!

— Никто его против тебя не настраивает, — невозмутимо ответила Лиза;- Но я считаю, что ему незачем извиняться…

Лео исподлобья взглянул на нее.

— Мне не доставляет ни малейшего удовольствия выслушивать оскорбления от какого-то мальчишки, — хмуро сказал он. — Я требую, чтобы Микеле извинился, и я жду.

— Не лучше ли все забыть и помириться? — сказала Карла, слегка наклонив свое по-детски наивное лицо.

— Нет, — возразила Мариаграция. — Мерумечи прав, Микеле должен извиниться.

Микеле встал.

— Не волнуйся, я извинюсь… Итак, Лео, — обратился он к любовнику матери, — прошу извинить меня за грубость… — На миг он умолк, пораженный тем, как легко произносит эти унизительные слова. — Я обещаю, что больше это не повторится, — спокойно закончил он с простодушием шестилетнего ребенка.

— Вот и отлично, — не глядя на него, сказал Лео.

«Болван», — хотелось крикнуть Микеле этому надутому, самодовольному типу. Больше всех была рада мнимому примирению Мариаграция.

— Мой Микеле — добрый, любящий сын! — с внезапной нежностью глядя на него, воскликнула она. — Микеле послушался своей мамочки.

И если Микеле, принося свои извинения Лео, не испытывал ни малейшего чувства унижения, то теперь щеки его обожгло стыдом. «Как можно быть такой недалекой!»

— Я сделал так, как вам хотелось, — резко сказал он. — А теперь позвольте сообщить, что я устал и хочу спать. — Он механически, словно кукла, повернулся и, не попрощавшись, вышел.

Проходя через холл, он почувствовал, что кто-то бежит за ним вдогонку. Он обернулся — это была Лиза.

— Я специально пошла за тобой, — задыхаясь, проговорила она и взглянула на него странно горящими глазами, — чтобы сказать, что могу познакомить тебя с одним моим родственником… Он подыщет для тебя какую-нибудь работу… В своей фирме или в другом месте.

— Спасибо, — ответил Микеле, пристально глядя ей в глаза.

— Но тебе надо прийти ко мне… Там вы сможете встретиться, поговорить.

— Хорошо. — Чем сильнее волновалась Лиза, тем спокойнее и увереннее становился Микеле. — Когда?

— Завтра, — сказала Лиза. — Приходи завтра утром, пораньше… Он придет в полдень… Мы до тех пор успеем немного поболтать, верно?

Они снова посмотрели друг на друга.

— Зачем ты попросил прощения у Лео?! — внезапно воскликнула Лиза. — Ты не должен был этого делать! — горячо добавила она.

— Почему? — спросил Микеле. «Вот зачем ты за мной побежала», — подумал он.

— Причину так сразу не объяснишь. — Лиза вдруг заговорила тихо, таинственно. — И потом, здесь не место.

Они могут подумать, что мы тут… Но если ты придешь завтра, я все тебе расскажу.

— Хорошо, значит… до завтра…

И, пожав ей руку, стал подниматься по лестнице.

Лиза вернулась в гостиную. Карла, Лео и Мариаграция сидели в углу, возле лампы. Мариаграция, на которую падал яркий свет, говорила о Микеле.

— Видно было, — объясняла она любовнику, который, откинувшись на спинку кресла, слушал ее, не мигая, с мрачным выражением лица, — что ему тяжело дались эти извинения… Он не из тех, кто легко сдается. Он мальчик гордый… Душа у него гордая и чистая, как у меня, — с вызовом заключила она.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Лео, вскинув брови и пристально поглядев на Карлу. — Но в этот раз он хорошо сделал, что сдался.

Все трое умолкли, инцидент был исчерпан. И тут Лиза неслышными шагами подошла к Лео и невозмутимо спросила:

— Вы приехали на машине, Мерумечи?

Все трое обернулись к ней.

— На машине? — точно очнувшись ото сна, повторил Лео. — Конечно… Я приехал на машине,

— Вы не отвезете меня домой? — сказала Лиза. — Понятно, если вас это не затруднит.

— Ну, что вы, буду очень рад! Лео встал, застегнул пиджак.

— Идемте, я готов, — сказал он.

В душе он готов был послать ее ко всем чертям, — мало того, что у него ничего не вышло с Карлой, так еще придется везти эту дуру.

Но его спасла слепая ревность Мариаграции. Между ним и Лизой много лет назад был роман. Они даже собирались пожениться. Но затем появилась Мариаграция, недавно перед тем овдовевшая, и увела у своей лучшей подруги жениха. История, правда, давнишняя… «Вдруг этим двоим вздумается начать все сначала?» Мариаграция обернулась к Лизе.

— Нет, не уходи… Мне надо с тобой поговорить.

— Хорошо. — Лиза изобразила на лице замешательство. — Но тогда Мерумечи не сможет отвезти меня домой.

— О, насчет этого не беспокойтесь! Сейчас Лео и в самом деле был очень рад.

— Пока вы будете беседовать, я могу подождать в коридоре либо здесь… А Карла, — добавил он, посмотрев на девушку, — составит мне компанию.

Карла, тряхнув крупной головой, лениво поднялась и подошла к Лео. «Если я останусь с ним, — подумала она, — все будет кончено». Лео смотрел на нее с лукавой улыбкой, и эта улыбка заранее уверенного в успехе сообщника показалась ей отвратительной. Но какой смысл сопротивляться? Ее мучило нетерпеливое желание разом покончить со всем. «Скорее бы все кончилось», — повторяла она про себя, глядя на темную гостиную, в которой столько страстных надежд сгорело, развеялось пеплом, на напыщенные, глупые лица всех троих, стоявших возле лампы. И у нее было такое ощущение, будто она бросается в бездну. И притом так же легко, как самоубийца — в лестничный пролет.

Поэтому она промолчала.

— Но вы, Мерумечи, не знаете, — возразила Мариаграция, — сколько времени я продержу Лизу… Идите, идите… А мы вызовем такси.

В голосе ее слышались мольба и ревность. Лео был вежлив, но неумолим…

— Ничего, я охотно подожду. Какая разница — минутой раньше, минутой позже.

Мариаграция поняла, что проиграла, что ей не удастся разъединить Лео и Лизу. «Все ясно… он хочет ее подождать, чтобы потом поехать к ней». Мысль об этом была невыносимой. Она побледнела и уже с нескрываемой ревностью воскликнула:

— Что ж… идите и ждите ее в холле!.. Я вам мигом верну вашу Лизу. Не волнуйтесь, я ее и минуты лишней не задержу.

Она гневно взмахнула рукой, ее дрожащие крашеные губы искривились в горькой, недоброй усмешке. Лео пристально посмотрел на нее, пожал плечами и, ничего не ответив, вышел в коридор. Карла пошла за ним.

В коридоре Лео, будто невзначай, обнял ее за талию. Карла ощутила прикосновение его руки, но устояла перед желанием высвободиться. «Это конец, конец моей прежней жизни», — подумала она. В блестевших в полутьме зеркалах отразились их, казалось, сплетенные воедино тела.

— Ты заметил, — громко сказала Карла, — мама ревнует тебя к Лизе.

В ответ Лео еще сильнее привлек ее к себе. Так, прижавшись друг к другу, они вошли в холл с высокими, светлыми стенами и выложенным плитками полом.

— Кто знает, — добавила она, стыдясь своего притворства, — может, мама и права.

Лео остановился и, не убирая руки, посмотрел ей в лицо.

— А между тем, — с глупой, самодовольной улыбкой, возбужденно сказал он. — Знаешь, к кому она должна бы ревновать? К тебе… Только к тебе.

«Теперь все», — подумала она.

— Ко мне… почему? — звенящим голосом спросила она.

Они посмотрели друг на друга…

— Придешь ко мне? — отечески ласково спросил Лео.

Карла опустила голову, не ответив ни да, ни нет. «Вот самый удобный момент», — подумал Лео. Он пригнул ее голову и уже хотел поцеловать, но тут звук голосов в коридоре предупредил его, что идет Мариаграция. Он чуть не задохнулся от ярости. Второй раз за день любовница появлялась в самую неподходящую минуту, словно задавшись целью ему досадить. «Черт бы ее побрал», — подумал он. Из коридора до них доносились голоса Мариаграции и Лизы. И хотя разговор обещал быть долгим, Карла встревожилась и попыталась освободиться.