Корнетисты

Уильям Сароян

Корнетисты

Сангер, штат Калифорния, уютно раскинулся вокруг своего парка при здании суда, в одиннадцати милях к востоку от Фресно (население 65 тыс.). Жителей Сангера насчитывается всего 5332 души, но это оживленный городок и в некоторых отношениях единственный в своем роде. Начинающие краеведы, к коим относит себя и автор, отмечают Сангер за способность его жителей все схватывать на лету, за энергию и самозабвение, с которыми в городе создают новые веяния, а затем повально увлекаются ими.

С 1919 по 1949 годы население Сангера было буквально поглощено множеством всяческих новшеств, но автора интересует поветрие образца 1939 года.

Вошло в моду играть на корнете (или рожке).

В начале того года фермер по имени Хук Джендж подарил на день рождения своему восемнадцатилетнему сыну Джону корнет, и вскоре юноша обнаружил, что не обязательно брать уроки игры на корнете, чтобы научиться на нем играть. Разумеется, вместе с корнетом Джон получил и «Самоучитель игры на корнете», изучением которого он усердно занимался всю зиму. И вот в марте песня «Лгать грешно» в его исполнении была признана всеми, кто ее слышал, а слышали ее все, ибо Джон частенько простаивал в парке перед зданием суда и наигрывал ее. Из школьного табеля Джона Дженджа и по его достижениям на ниве прочих модных увлечений было известно, что вьщающимися способностями он не отличался, и вот многим жителям Сангера пришла в голову одна и та же мысль, а именно – ведь они тоже могут научиться играть «Лгать грешно» на корнете.

Так было положено начало новому увлечению.

Однажды апрельским днем, когда Джон стоял в парке, исполняя «Лгать грешно», к нему присоединился мальчик одиннадцати лет, игравший ту же песню на подержанном корнете, причем не хуже.

Звали его Питер Гарифиола, хотя он был общеизвестен как Пит, или Пити-бой. Поначалу Джон Джендж смотрел на самонадеянного Пита несколько свысока, но спустя некоторое время снизошел до того, что заговорил с ним об искусстве игры на корнете. А через неделю Пит недвусмысленно продемонстрировал, что способен сыграть на корнете кое-что такое, что не под силу никому в целом свете, и Джон Джендж благоразумно решил взять его к себе в партнеры.

Они нарекли себя артистическим именем: «Джендж и Гарифиола – корнетисты-виртуозы; играем на пикниках, свадьбах и похоронах. Телефон: Сангер 33, звонить 5 раз». «Сангер 33, звонить 5 раз» – номер домашнего телефона Дженджей. Когда Джон бывал дома и телефон звонил 5 раз, он снимал трубку и произносил очень деловым тоном: «Джендж и Гарифиола». Так уж получилось, что домашний телефон семейства Гарифиола стоял на той же линии, только звонить нужно было 7 раз; так что, если звонили 5 или 7 раз и они оказывались дома, то брали трубку оба. Если звонили 5 раз, Пит слушал, как Джон Джендж договаривается насчет работы – поиграть на свадьбе или похоронах, если звонили 7 раз, то Джон Джендж слушал, как договаривается Пит. Остальные, подключенные к этой линии, тоже все слышали, и, если речь шла о заказе, об этом узнавал чуть ли не весь город.

Плата за исполнение была по доллару на брата плюс угощение, подаваемое клиентами по их усмотрению.

Джендж и Гарифиола играли «Лгать грешно» на свадьбе Алисы Мендосы и индейца-полукровки Ифтона Слейка и превратили свадьбу в более запоминающееся событие, чем можно себе вообразить. Они исполнили эту песню одиннадцать раз. Они сыграли ее в церкви с «религиозным чувством», как они это называли. В грузовике по дороге из церкви в дом Ифтона Слейка, что на винограднике Сэма Богли, они играли эту песню в «беззаботно-бесшабашном настрое». Вообще-то, у Дженджа с Гарифиолой насчитывалось одиннадцать четко определенных настроев и ключей, в которых они умели ее исполнять. После того как бывали исчерпаны все одиннадцать, они обращались к своему любимому настрою или же играли песню в том ключе, в котором требовалось.

Когда, к примеру, скончалась Ева Фланж, трех дней от роду, они исполняли эту песню в «настрое похоронного марша», возглавляя четыре квартала шествие от церкви до кладбища, доведя таким образом число настроев до двенадцати.

Между тем увлечение игрой на корнетах набирало обороты, и росла конкуренция. К первому августа возникла еще дюжина подобных ансамблей и дуэтов, в том числе отец и сын, мать и дочь, муж и жена, брат и сестра, родные братья, сводные братья, один чистокровный индеец племени туле в полном одеянии и настоящий ост-индиец в тюрбане, а также еще две или три такие же странные комбинации Ансамбли взялись за дело всерьез: раздавали на улицах листовки прохожим или разносили буклетики по домам в городе и по фермам. У каждого ансамбля был, по меньшей мере, один телефонный номер. А бесплатные концерты в парке у здания суда начинались ранним утром и продолжались до позднего вечера.

При такой жесткой конкуренции дела у Дженджа с Гарифиолой несколько забуксовали, но ребята держались молодцом. Они всегда могли предложить – а главное сыграть – что-то новенькое, сногсшибательное, такое, что никому больше не было под силу. Они возглавляли движение корнетистов, а все остальные занимались подражательством. Но некоторые подражатели быстро подхватили новшество и даже привнесли в него нечто свое, поэтому Дженджу с Гарифиолой приходилось всегда держать что-нибудь этакое про запас.

Выпуск новых визиток и буклетов стал неотъемлемой частью бизнеса, так что за простейшей печатной продукцией они ездили аж в Чикаго, но, в отличие от своих конкурентов, не ограничивались черной типографской краской и использовали для них красную, зеленую и даже синюю. Они публиковали буклеты, в которых повествовалось о том, как и когда возник дуэт, по сколько часов в день они играют и по каким случаям, имена и адреса довольных клиентов и подлинные слова, изреченные или написанные многими известными горожанами Сангера:

«Вы, ребята, определенно привнесли в Сангер нечто такое, до чего никто еще не додумался», мистер Эд Герлинг, помощник управляющего, магазин Апперсона, Бродвей, 909.

«Я готова слушать Дженджа и Гарифиолу всю оставшуюся жизнь», миссис Эмма Стейн, сложные прачечные работы, Малага-авеню, дом 307, телефон 44, звонить 4 раза.

«Колдовское владение Дженджа и Гарифиолы корнетом можно выразить одним словом – восхитительно», мистер Артур Ф. Фрогинг, цветной, салон «Ас» – чистка обуви, по соседству с почтой, напротив парка у здания суда, лучший чистильщик обуви в Сангере, за любую цену.

«Я хотела бы, чтоб Джендж и Гарифиола играли на моих похоронах», мисс Констанс Асклер, работа по дому за разумную плату, уборка, стряпня, мелкие столярные и садовые работы, только для семей, холостяки могут не беспокоиться, Альберта-стрит, 411, тел.: 51, звонить 2 раза. Запишите этот номер и держите рядом с телефоном: 51, звонить 2 раза.

И тому подобное.

Конечно же, ребята получали эти отзывы благодаря дружескому расположению рекомендующего, играя перед домом, по месту его (ее) работы или прямо на улице, собирая вокруг себя толпу.

Взявшись за дело всерьез (в начале мая, до того как конкуренция обострилась), Джендж и Гарифиола начали получать от своего искусства скромный доход, зарабатывая каждый по восемнадцать долларов в неделю. А однажды выдалась неделька (со множеством похорон, свадеб и всевозможных мероприятий, на которых нельзя было обойтись без корнета), которая принесла им по двадцать два доллара. Тем временем они осваивали все новые и новые горизонты игры на корнете и наконец выработали «стиль игры Дженджа и Гарифиолы на корнете», как это они снисходительно окрестили.

Стиль этот заключался в весьма замысловатом использовании корнета Джона, а также любых других инструментов – скрипки, кларнета, саксофона, тубы, флейты, барабана и так далее, – в то время как Питер Гарифиола занимался обработкой мелодии. Но они не ограничились этим странным, но действенным нововведением и выдумали нечто более замысловатое – использовать человеческий голос, что, в общем и целом, можно было бы определить как вопль – в качестве контрапункта мелодии. Партнеры по справедливости решили, что Джон Джендж должен исполнять партию корнета, а Питер Гарифиола – вопить.