Не погаси огонь...

Пятница дошел до самого конца площади, повернул направо. Улица была еще более оживленная. Витрины магазинов сливались в сплошную прозрачную стену. «На Пшикопе» – прочел он название. Наверное, их главная торговая улица…

Вскоре он увидел по левую руку старинную четырехугольную башню под острой, со шпилями и флюгерами, крышей. В основании башни зияла стрельчатая арка, через которую катили кареты. Казалось, что угрюмое строение поднялось на каменных ногах.

Через несколько минут Пятница остановился около трехэтажного здания. По карнизу его выступали саженные буквы, образуя два слова «Lidovj dum», а по фасаду, между вторым и третьим этажами, – еще два: «Pravo Lidu». Первый этаж, как и везде в городе, занимали магазин и ресторан. Спутник Антона задержался у проема ворот. Обернулся. Путко тоже остановился, не зная, что делать дальше. Пятница махнул рукой, подзывая.

– Добрались, – сказал он, впервые за все время их знакомства широко улыбнувшись. – Идемте!

Они вошли во внутренний двор. Он был просторен, аккуратно выложен плитками, с вазами для цветов по углам.

– Этот дом, бывший дворянский особняк, четыре года назад купили чешские социал-демократы. – Пятница вел Антона через двор. – Дом старинный, лет ему двести – триста. Рабочие отремонтировали. Собирались со всей Праги и даже из пригородов. Теперь это их Народный дом. Здесь и редакция газеты «Право народа» и исполнительный комитет партии. В том крыле – партийная школа и народная академия, напротив – канцелярия профессиональных союзов.

– Вот это живут! – не удержался от восклицания Путко. – Невозможно поверить! Еще свободней, чем социалисты во Франции!

– Действительно позавидуешь. Чешская социал-демократическая партия существует уже больше тридцати лет, и лет пятнадцать, как выходит «Право народа». Их партия не только легальна, но имеет своих депутатов в парламенте. С ней вынуждено считаться правительство, – продолжал Пятница. – Но, может быть, именно это и притупляет революционную смелость руководства партии: тишь да гладь – и как бы чего не вышло. Чиновники. Солидные и отнюдь не бедные. А впрочем, ребята славные.

Во внутренний двор выходили окна еще одного ресторана.

– «Красный салон». Здесь у них обычно и проходят собрания.

Они вошли в ресторан. Стены его действительно были выкрашены в красный цвет. Пятница занял крайний пустовавший столик. Официант поставил перед ними на картонные кружочки высокие бокалы. Янтарная жидкость была покрыта белой ноздреватой шапкой. Стекло запотело.

– Что может быть лучше чешского пива? – со вкусом отхлебнул Пятница. В несколько глотков опустошил бокал. Поднялся. – Подождите меня здесь. – И протянул руку: – Давайте письмо.

Спрятал конверт, прошел во внутреннюю дверь.

Антон оглянулся. Несколько столов было сдвинуто. На столах – бокалы с пивом. Мужчины поднимались, сменяя друг друга, что-то говорили. Наверное, и вправду шло собрание. Жилеты, белые сорочки, галстуки… Все спокойно, мирно, солидно.

Какое дело привело Пятницу в этот дом?..

Между тем Пятница, выйдя из ресторана и поднявшись по широкой лестнице на второй этаж, очутился в коридоре, где было несколько дверей. Остановился у двери с табличкой: «Председатель Чешской социал-демократической партии д-р Антонин Немец».

Постучал, потянул бронзовую ручку. В небольшой приемной за пишущей машинкой сидела пожилая женщина-секретарь.

– Могу я увидеть товарища председателя? – по-немецки спросил Пятница.

– Как о вас доложить?

– Доктор Альберт. Из Лейпцига. Товарищ председатель знает.

Женщина скрылась за дверью кабинета и тотчас пригласила:

– Проходите.

Кабинет у председателя был большой, обшитый дубом, с массивным столом и массивным мраморным письменным прибором. Доктор Немец вышел навстречу гостю:

– Прошу! Давно вас не видел! Как здоровье? Как успехи? – Показал на журнальный столик в углу: – Кофе? Или… – Старательно, по-русски выговорил: – Чай?

– Благодарю. Я уже получил удовольствие от вашего пива. Вы выглядите отменно. – Достал конверт. – У меня к вам письмо от Ленина.

Антонин Немец отошел к письменному столу, надрезал конверт. Вынул небольшой, в осьмушку сложенный лист.

Прочел. Задумался.

Держа лист в руке, вернулся к журнальному столику.

– Вы знакомы с содержанием письма?

– Да. Товарищ Ленин настоял на этом.

– Что ж… Сделаем все, чтобы помочь вам. – Подошел к двери, попросил: – Пани Сыручкова, пригласите пана Гавлену. – Пересек кабинет, опустился в кресло. – Уже устроились?

– Прямо с поезда.

– Тогда хочу посоветовать отель «Бельведер». Там обычно останавливаются наши товарищи из провинции. Это на другом берегу Влтавы, район Летна. Найдете?

– Благодарю. Знаю, жил там однажды. Ведь «Бельведер» содержит кто-то из ваших партийцев?

– Совершенно верно: товарищ Франта. Франтишек Регнер.

В кабинет вошел седоусый чех.

– Вы не знакомы? Товарищ Альберт из РСДРП. Наш секретарь по организационным вопросам Иоахим Гавлена. – Председатель передал Гавлене письмо и, когда тот прочел, весомо сказал: – Надо сделать все необходимое. Как думаете, Иоахим, часть расходов мы сможем взять на себя?

– Сможем, – ответил пожилой чех. – По крайней мере за питание. Обеды можно будет получать в ресторане Народного дома.

– Превосходно. С финансами у нас особенно туго, – не скрыл радости Пятница.

– Помещение?.. Как думаете, Иоахим, может быть, там, наверху, над типографией?.. Посмотрите с товарищем – и сразу решим. – Протягивая руку, улыбнулся. – Отныне и до завершения вашим вопросом будет заниматься товарищ Гавлена. Если возникнут затруднения, разрешим их вместе.

Они оставили кабинет и, не выходя во двор, по внутренним лестницам и коридорам стали подниматься наверх.

– В этой части здания – редакция «Право лиду», – объяснил на ходу Гавлена.

Они одолели узкую лестницу с железными перилами и оказались на самом верхнем, под крышей, пятом этаже. Любопытно: снаружи Народный дом был всего в три этажа. Чех открыл дверь в просторную комнату, загроможденную столами с наборными кассами.

– Сколько будет гостей?

– Думаю, не более тридцати.

– Здесь вы сможете разместиться? Конечно, если мы уберем кассы?

Пятница подошел к окну.

– Это двор с Гибернской улицы, откуда мы пришли?

– Нет, второй двор. Отсюда выход на улицу Цельнице.

– А те ворота?

– Из нашего дома пять выходов на разные улицы, – понял секретарь. – Но вы не беспокойтесь, достаточно будет и одного.

– Все же лучше, когда пять, – отозвался Альберт.

Он оглядел помещение. Желтый проем двери. Желто-коричневый каменный пол. Салатного цвета стены с нехитрым орнаментом по карнизу. Три широких окна. В нижние створки вставлены матовые стекла. Чугунные, начищенные до блеска калориферы. В углу витая металлическая вешалка. По стенам – фотографии в деревянных темных рамах. Он подошел поближе. На одной – рабочие во время митинга. На других – виды Праги. Матовые плафоны под потолком сеяли спокойный свет.

– Вполне подходит. – Он еще раз обвел взглядом комнату. – Но меня беспокоит: где разместить товарищей на жилье?

Иоахим стал у открытой кассы, начал выбирать и привычно складывать свинцовые литеры.

– Как я понял, многие, из ваших будут без паспортов. Дело в том, что в наших отелях от постояльцев требуют паспорта. Но можно договориться с Франтой… И в Жижкове – это пролетарский район Праги, знаете? – есть два подходящих отеля, оба принадлежат нашим товарищам: «Тихий» и «Мишка». Правда, там не ахти как.

– О чем разговор? Лишь бы койка на ночь.

– Зачем «лишь бы»? Все будет хорошо. Не понравится в отелях – разместим по домам. Каждый рабочий будет рад принять русского гостя. У нас в Чехии с большим уважением относятся к русским революционерам. А вашего царя ненавидят не меньше, чем австрийского императора. Может быть, еще больше: такого кровавого деспота мир не видел!