Два мага

я простил раз, когда ты был виноват лишь в оплошности, теперь ловлю тебя на прямой мерзости, и не жди пощады, – сказал Потемкин и, обернувшись к Цветинскому, добавил: – Завтра же отправить его по этапу вплоть до границы... и там выслать из России.

Наказание было суровое, если принять во внимание, что этапные шли вместе с острожными колодниками в цепях, соединенные по двенадцать человек на железном пруте, к которому были прикреплены на кольцах их правые руки.

Цветинский нагнул только голову в знак того, что исполнит приказание. По его мнению, Тубини, ничего, кроме добра, не видавший от своего благодетеля Потемкина и пожелавший предать его сегодня ночью, вполне заслужил такую кару.

Девушка была отведена в свою комнату и заперта на ключ.

– Нет, не может быть, – усомнился теперь и Потемкин, – это не моя дочь. Моя дочь не может быть такою...

Заложенная цугом в шесть лошадей карета ждала уже его, чтобы ехать в Царское для доклада к государыне. Светлейший быстро собрался и отбыл с маленького подъезда, со двора.

Заговор

В то самое время, когда Потемкин выезжал из дворца, в большом вестибюле его граф Феникс напрасно приказывал слугам, чтобы те доложили о нем.

– Не велено принимать никого, – получил он категорический ответ.

– Как? Даже меня?

Это «даже меня» было произнесено с величием, которое сделало бы честь любому актеру, изображавшему коронованную особу, но не произвело решительно никакого действия. Слуги стояли на своем:

– Принимать не велено!..

В это время в вестибюль вышел Кулугин.

Нельзя сказать, чтобы вид у него был очень веселый. Шпаги, которую он должен был сдать, как арестованный, дежурному, у него не было, шляпу держал он на отлете, как-то вбок, и одна бровь у него сильно вздрагивала. Он озирался и не мог найти глазами лакея, державшего его плащ.

– Скажите, пожалуйста, отчего сегодня не принимают даже меня? – поспешил спросить у него Феникс, обрадованный, что встретил наконец человека, который объяснит ему поведение слуг.

– Не знаю, ничего не знаю, – пробормотал Кулугин.

– Да что с вами?

– Спросите у Тубини. Он вам расскажет.

– Кстати, у меня есть дело к вам...

– Простите, мне не до дел теперь, – и Кулугин хотел пройти.

– Однако, – почти насильно остановил его граф, – это такое дело, которое не терпит отлагательств и должно быть решено при первой же встрече...

– Что же это? Дуэль? – удивился Кулугин.

– Вы угадали. Князь Бессменный, имеющий с вами, по его словам, какие-то счеты, сделал мне честь просить меня передать вам вызов.

– Никаких счетов нет у меня с князем Бессменным.

– В это я входить не могу, – пожал плечами граф Феникс, – мое дело было передать вам слова князя. Что вам угодно ответить ему?

– В настоящую минуту я ничего не могу ответить...

– Неужели так может говорить дворянин и офицер? – усмехнулся Феникс.

– Я в настоящую минуту – арестованный, – и Кулугин показал на отсутствие у него шпаги, – и должен отправиться немедленно на гауптвахту. Князю Бессменному