Ковчег детей, или Невероятная одиссея

— Садись, Федор, — пригласил Аллен и указал на стул, стоявший как раз против открытого иллюминатора. Иллюминатор, в свою очередь, был обращен в сторону заходящего солнца.

Ослепленный, мальчик отодвинулся в сторону. Кузовок же занял место у двери.

Райли выпустил последнее облачко дыма и отложил в сторону трубку. Собака громко чихнула, напомнив, что негоже курить в присутствии детей и животных. Все рассмеялись, но это нисколько не задело самолюбие Кузовка, который продолжал охранять вход в каюту.

— Федор, — сказал Аллен. — Есть дело, где требуется твоя помощь.

— Моя помощь? — удивился Кузовков, хотя после того, как ему разрешили управлять судном, пусть и недолго, мнение о себе у него значительно выросло.

— Видишь ли, капитан сообщил мне о чрезвычайном происшествии на нашем пароходе.

— И что же случилось?

— В одной из шлюпок похищены две банки шоколада.

— Я знаю, — сказал Федя как ни в чем не бывало.

Что угодно готов был услышать Райли Аллен, но только не это. Он приготовился к долгому разговору, заготовил ряд последовательных вопросов, которые подведут к истине. И вот неожиданный ответ, прямой и откровенный.

Аллен перевел слова мальчика капитану. Каяхара подсел ближе. Для него тоже оказалось неожиданным столь быстрое разрешение дела, так что он даже обратился к мальчику на своем языке.

— Я плохо понимаю по-японски, — остановил его Федя.

— Да, конечно… Мистер Аллен, я думаю, вы сами знаете, о чем расспросить нашего маленького гостя.

Аллен положил руку на плечо мальчика:

— Перед тем как ты вошел, у нас с капитаном был долгий разговор. Он много лет в море, но не припомнит подобного случая. Ему важно понять, как и почему это произошло. И кто виноват.

— Мистер Аллен, вы думаете, раз Кузовков был бродягой, значит это его работа?

— Вовсе нет. Чутье и сердце подсказывают мне совсем обратное — ты тут ни при чем. Капитан думает точно так же.

Неизвестно, понял ли Каяхара последние слова, но он посмотрел на мальчика и кивнул головой.

— Скажите капитану, что мой отец тоже моряк. И я понимаю, что такое неприкосновенный запас.

— Понимаешь, но не остановил воришек.

— Я пытался. Но не смог…

— И поэтому решил молчать?

— А что мне оставалось? Но я говорил им — все равно станет известно. С судна ведь не убежишь.

— Выходит, ты знаешь имена воришек и где находятся эти злосчастные банки?

— Да, знаю. Но пусть капитан не беспокоится. Жестянки целые. Их никто не вскрывал.

Аллен перевел эти слова Каяхаре.

— Не в шоколаде дело. В шлюпке уже другие банки. Но мы должны принять какое-то решение. Нам быть вместе в море месяц, а то и два. Я не могу допустить, чтобы на моем пароходе еще раз повторилось что-нибудь подобное.

— Вы правы, капитан. Тысячу раз правы. Но перед нами ребенок. И мальчишка этот — твердый орешек. К тому же я не хочу, чтобы он выступал в роли осведомителя.

— Ведь вы ему сказали — он приглашен, чтобы помочь нам. Не так ли?

— Точнее, чтобы вместе посоветоваться: как быть?

— Вот и продолжайте разговор в том же духе. Мы, трое мужчин, собрались решить важный вопрос.

Пока Аллен и Каяхара говорили, Кузовок подошел к Феде и тронул его лапой за колено, как бы спрашивая: тебя никто не обижает?

Федя погладил собаку между ушей, что означало: не волнуйся, дружок. Все хорошо…

Весело помахивая хвостом, Кузовок вернулся на свое место.

— Вот что, Федор, — сказал Аллен. — Капитан ведет себя как наш друг. Ты же понимаешь, дело не в нескольких фунтах шоколада. Твои друзья создали угрозу безопасности для пассажиров «Йоми Мару». А это сотни девочек и женщин, не говоря уже о нас, мужчинах. Капитан мог бы поднять скандал. Но только он и боцман знают о случившемся.

— Да, мистер Аллен.

— С другой стороны, я начальник колонии. И обязан принять очень решительные меры. В том числе дать гарантию, что такое больше не повторится. Но могу ли я это сделать, не найдя воришек?

— Думаю, нет, — согласился мальчик.

— Вот видишь, мне придется начать расследование. Но в таком случае об этом узнает весь пароход. И японский экипаж, что особенно неприятно.

— Чего же вы хотите?

— Чтобы ты мне помог.

— Но я уже сказал…

— Да, да… — остановил мальчика Аллен. — Я все помню. И не требую от тебя назвать имена. Но давай вместе разработаем план, как узнать правду. Как все сделать наилучшим образом.

— А почему вы советуетесь со мной?

— Потому что ты знаешь этих проказников, их слабые места.

— Хорошо, я попробую. Но разрешите мне ненадолго уйти.

— Подожди, я посоветуюсь с капитаном.

— Хорошо, — сказал Каяхара. — Мы его будем ждать наверху.

Через полчаса Федя Кузовков стоял в рулевой рубке рядом с капитаном и Алленом.

— Инцидент исчерпан, — сказал он когда-то услышанную и очень понравившуюся ему фразу.

— Что ты хочешь сказать?

— Они готовы сознаться. И вернуть банки с шоколадом.

— Но как это тебе удалось?

— Кузовок помог. Он ведь слышал наш разговор. Вот и помог.

— Я знаю, твоя собака очень умная. Но что же, она понимает и человеческую речь?

— Понимает, понимает… Видите, он и сейчас на вас смотрит.

— Смотреть-то смотрит, но ничего не говорит.

— Ну, хорошо. Тогда расскажу я. Когда мы с Кузовком вернулись в трюм, пацаны стали спрашивать…

— Что значит слово «пацаны»?

— Ну, мальчишки… Это мы между собой так друг друга называем.

— И что же дальше?

— Несколько пацанов отозвали меня в сторону. Они спросили, зачем это вы меня вызывали, о чем шел разговор? Тут я решил схитрить. «Мистер Аллен и капитан, говорю, попросили у меня на время собаку. Они хотят с помощью Кузовка по запаху найти тех, кто стащил шоколад». Они сразу испугались. Ведь знают, Кузовок что хочешь найдет.

При этих словах Федя прижал голову собаки к себе.

— Так вот… Вижу, напугались. Спрашивают: «Что же нам делать?» Тогда я и сказал: «Если не хотите позора — лучше сознайтесь. И банки верните. Иначе об этом узнает вся колония и все японцы». Они тогда говорят: «А что нам за это будет?» «По головке, конечно, не погладят, — ответил я. — Но если честно сознаетесь, может, простят».

— Выходит, мне надо вернуться в свою каюту и там ждать гостей? — спросил Аллен.

— Думаю, да.

Часом позже, уже в который раз за этот вечер, капитан и Аллен встретились снова.

— Я вижу, мистер Аллен, на вашем лице улыбка?

— Как же не улыбаться? Только что моими гостями были похитители шоколада.

— Сколько же их? Каюты хватило?

— Не так много, как вы предполагаете. Трое мальчишек. Всем по двенадцать-тринадцать лет. Каялись…

— Меня интересует главное. Зачем они это сделали? Ведь, насколько мне известно, вы дважды или трижды в неделю даете каждому ребенку по плитке шоколада.

— Да, верно. Но здесь я встретился с тем, что заставило меня перестать сердиться и даже понять их.

— Понять?..

— Представьте себе, мне стали понятны мотивы их проступка.

— Я сегодня, мистер Аллен, не перестаю удивляться. Сначала собака в качестве детектива. А сейчас вы со своим всепрощением.

— Иногда важно понять причину…

— И вы узнали? — не дал договорить Каяхара.

— Конечно. Я сказал, что, наверное, им не хватает сладкого. Если так, то я распоряжусь, чтобы к столу подавали больше печенья, джема и шоколада. Тогда они ответили, что сладкое им уже надоело. Кроме того, напомнили они мне, шоколад в этих жестяных банках вовсе и не сладкий… И даже невкусный. Этим они меня еще больше озадачили. «Зачем же тогда вы это сделали?» «Мы взяли шоколад не для себя, — сказали они, — а для наших братьев, сестер, пап и мам. Мы хотели привезти эти банки в Петроград. Там голод, а шоколад очень сытный. Мы хорошо и вкусно едим, всегда сыты. А наши близкие голодают». Один из мальчиков даже показал мне письмо от младшего брата. «Но ведь вы подвергаете риску всех пассажиров парохода», — сказал я им. И знаете, что они, эти мальчишки, мне ответили? «На „Йоми Мару“ очень хороший капитан. С нами не случится то, что с „Титаником“. А значит, и не понадобится неприкосновенный запас. В Питере сейчас он куда нужнее, чем здесь, на судне». Что бы вы, господин Каяхара, на моем месте ответили этим детям?