Кувыр-коллегия (СИ)

— Оставь, Людвиг, какое нам с тобой дело до Марии-Терезии? Пусть сама выкручивается. Стану я думать о ней. Мы теперь живем в России, и с ней нам стоит связать наше будущее.

— А вы не думаете брат, что нам придется вернулся в Австрию? — спросил брата Людвиг.

— С чего это? Я отец русского императора…

Миних влетел в покои правительницы и небрежно поклонился.

— Ваше императорское высочество, — он приблизился к Анне Леопольдовне. — Не я ли дал вам все, что вы желаете, и не я ли избавил вас от Бирона?

— Что случилось, фельдмаршал? — спросила обескураженная его поведением принцесса.

— Я указал венскому послу его место, но он притащился к вам. Или я уже не первый министр?

Анна посмотрела на Остермана и на посла Австрии. Тот был бледен как полотно.

Остерман заговорил:

— Я все еще вице-канцлер империи, фельдмаршал. И я руководил внешней политикой России в течение долгого времени. И ваш разрыв с Австрией может привести…

— Я не нуждаюсь в ваших советах, генерал-адмирал, — прервал его Миних. — Время, когда вы руководили внешней политикой России прошло навсегда. Теперь я стану ей руководить. Я поверну корабль империи Российской от Австрии к Пруссии. Молодой король Фридрих II станет нашим хорошим союзником в делах европейских.

— Следует ли мне понимать сие заявление как разрыв отношений с моей императрицей? — спросил австриец. — Фридрих II грозит нам войной и если Россия выступает на стороне Пруссии…..

— Ты погоди, Бурхард Христофорович! — вмешалась Анна Леопольдовна. — Такие вопросы так не решаются. Все же дела государственные. России новые войны не надобны. Ты хоть и первый министр, но не император России. А ты, посол, не горячись. Скажи ему, Андрей Иванович.

— Я получил право говорить от имени империи, ваше императорское высочество! — вскричал Миних.

— Дак никто тебя того права и не лишает, фельдмаршал, — испугалась Анна Леопольдовна. — Но про дела важные подумать надобно сначала.

— Хорошо! — согласился Миних. — Я подумаю про сие!

Инцидент был на время исчерпан. Но прямолинейность Миниха не понравилась ни кому. Многие дипломаты осудили его. Шведский посол барон Нолькен во всем поддержал посла Австрии. И даже пригрозил покинуть Петербург. Остерман заголосил, что Миних толкает империю к катастрофе….

Год 1740, ноябрь, 22 дня. Шлисельбург. Остерман и Бирон.

Генерал-адмирал Остерман прибыл в Шлиссельбург и потребовал именем регентши Анны Леопольдовны свидания с герцогом Бироном. Его тут же отвели в камеру, где содержался свергнутый регент и фаворит покойной императрицы.

Бирон был удивлен визиту. Он поднялся со своей простой кровати и церемонно поклонился вице-канцлеру.

— Как? Я вижу вас, граф? Здесь? Вы решили разделить мое заточение? — спросил Бирон по-немецки.

— Нет, герцог. Сидеть с вами в Шлиссельбурге я не намерен.

— Тогда зачем вы здесь, граф? Я ведь более не фигура в большой политической игре. Что вам нужно?

— Не предложите сесть, герцог?

— Садитесь.

Бирон с усмешкой указал Остерману на простой табурет. Тот тяжело опустился на него, и старое дерево заскрипело.

— Итак, что вам нужно, Остерман? — спросил герцог Бирон. — Вы ведь не жалеть меня пришли.

— Но не я заточил вас сюда, герцог. С чего вам обижаться на меня? Вас арестовал фельдмаршал Миних.

— Но вы как могли способствовали моему падению, граф. И вас радует то, что я более не регент. Разве не так, Остерман?

— Может и так. Но у вас есть шанс отомстить Миниху. И я вам сей шанс принес. Вы ведь воспользуетесь им, герцог?

Бирон внимательно посмотрел на Остермана. Что нужно этому старому проходимцу? Если он пришел к нему, к узнику, то стало быть, у них с Минихом вышла размолвка по поводу власти.

— Миних стал вам поперек дороги? Так? А с чего мне помогать вам, Остерман? Меня упрятали в крепость и по моему делу уже судьи собраны. Ничего хорошего мне ждать не приходиться.

— Вы же умный человек, герцог. И хорошо понимаете, что судьи вас только приговорят к смерти, но казнить вас никто не посмеет. Вы герцог Курляндии и русские не поднимут руку на вас. Мнение Европы им не безразлично.

— Правительница заменит мне казнь на тюрьму? — спросил Бирон.

— На ссылку, герцог. Миних добивается дабы вас отправили подалее в городок Пелым в Сибири. Но я, если вы мне поможете, добьюсь дабы вас перевели в Ярославль.

— В Ярославль?

— Да. Там у вас будет комфортный большой дом и достойное вашего титула содержание.

— Надолго меня туда отправят?

— На несколько лет. А затем вы уедете в Митаву со всем своим семейством. Я помогу вам добиться снятия ссылки.

— И что я должен сделать за это?

— Вот это деловой разговор, герцог. Дело в том, что Миних, свергнув вас, захватил власть и вмешивается в политику. Для меня он хуже вас, герцог. Вы действовали более осмотрительно. А Миних совершенно не управляем. Он одним движением надумал разорвать союз с Австрией. И Швеция из-за этого уже грозит нам войной. Он словно забыл, что шведский флот уже завтра может подойти к Петербургу.

— Понятно, граф. И что я могу сделать для вас?

— Напугать правительницу России Анну Леопольдовну. Пусть она боится Миниха. Я много раз уже говорил ей о том кто такой фельдмаршал. Но она боится власти и считает что за Минихом она как за стеной. Ей бы только танцевать и развлекаться.

— И я должен напугать её тем, что Миних пойдет и против неё и не остановиться перед кровью? — Бирон все понял. Остерман задумал вот таким способом свалить фельдмаршала.

— Вы поняли правильно, герцог. Анна должна от вас услышать, что Миних способен свергнуть её и её мужа и сам стать регентом при малолетнем императоре. Больше того она должна знать что он способен её убить! Именно этого мне и нужно. И вы согласны мне помочь?

— А почему нет, граф? Но вы исполните все, что обещали не за это?

— Слово Остермана.

— Тогда прикажите протопить сие помещение. А то здесь весьма холодно. Особенно ночами.

— Сегодня же у вас будет тепло, герцог….

Год 1740, ноябрь, 22 дня. Шлисельбург. Пьетро Мира.

Пьетро сидел в крепости совсем рядом с герцогом Бироном, но тот так и не узнал про это. И в тот же день когда Остерман посетил герцога, бывшего шута посетила Мария Дорио.

Пьетро Мира был удивлен не меньше герцога Бирона, когда увидел женщину на пороге каземата.

— Пьетро! — она бросилась на шею Мире.

Тот крепко обнял её.

— Тебя пустили ко мне? Ничего не могу понять!

— Они дали мне час. Потом я вынуждена буду покинуть тебя.

— Ты сказала они? Кто они, Мария?

— Люди Остермана. Они согласны отпустить тебя из России, но только если ты отдашь им 100 тысяч заработанные при дворе императрицы! Пьетро! У меня есть твои 12 тысяч. И мои 6 тысяч. Нам этого хватит. Отдай им деньги, что лежат в банке у Либмана. Прошу тебя!

— Отдать? — Мира засмеялся. — Это деньги, заработанные мною благодаря моему уму. Я не отдам им ни одной монеты, Мария.

— Но тогда тебя ждет каземат в Шлиссельбурге до конца твоих дней. Ты не знаешь этих русских! Им плевать на то, что ты итальянец. Да и ты подданный какого государства в Италии?

— Где я только не жил, Мария. И в Парме, и в Неаполе, и в Милане. Но слово пармского государя не слышно в Петербурге. Они даже не знают где это мелкое государство. Посол короля Неаполитанского есть в Петербурге, но какое ему дело до меня? Кто я для него? Я для всех никто. И единственное что у меня есть это деньги! И они хотят меня их лишить.

— Пьетро! — Мария заплакала. — Я не желаю, чтобы тебя убили или держали здесь. Уедем!

— Я не одам им ничего. Так что уезжай одна. Пока Арайя до тебя не добрался.

— Арайя в большой силе теперь. Он может тебе навредить. Думаешь, он тебе простит?

— А я и нуждаюсь в его прощении, Мария. Но хватит о них. У нас мало времени.