Кувыр-коллегия (СИ)

— Лишней крови не нужно. Коли надобно будет, им потом головы оттяпают на плахе.

Миних, Манштейн и солдаты вошли в спальню герцога. Кровать Бирона стояла посреди комнаты. Герцог крепко спал под расшитым балдахином желтого атласа на котором были гербы курлядского герцогства.

Балдахин был сорван штыками. Бирона подняли с постели. Миних сдернул с него одеяло и произнес:

— Проснитесь, герцог.

— Что? — тот сел на кровати.

— Ваше время кончилось. Вы более не регент.

— Миних? — удивленно произнес Бирон. — Вы здесь? От чьего имени? Неужели Брауншвейгские полудурки решили на такое?

— Нет, герцог. На это решился Бурхард Христофор Миних. И со мной всего лишь два офицера — полковник и капитан. С сотней солдат я пришел тебя арестовать.

Бирон свесил ноги с кровати.

— Так просто? — прошептал он.

— Да, герцог. Твоя власть не была прочной. И теперь я сделаю правительницей Анну Леопольдовну.

Бирон засмеялся:

— Анну? Но она не способна править, Миних. И ты станешь за её спиной? Так?

— Ты прав, герцог. Теперь пришло мое время.

Бирон с горечью усмехнулся.

— Ты позволишь мне одеться, фельдмаршал?

— Да. Одевайся. Но в нашем присутствии, герцог.

Бирон быстро одел штаны. Снял кружевную ночную рубашку и, скомкав её, отшвырнул в сторону. Затем в комнату влетел камердинер, растолкав солдат, и помог своему господину одеть рубаху, камзол и кафтан.

— Куда меня поведут? — спросил Бирон.

— В Шлиссельбург. Там для тебя уже подготовили камеру. И там, герцог, ты станешь ждать справедливого суда Анны Леопольдовны.

Бирон снова усмехнулся. "Справедливого суда". Он понимал чего дождется от новой правительницы России.

— А что будет с моей женой?

— Я арестую и герцогиню Бирон. Она будет дожидаться приговора в частном доме совместно с вашими детьми, герцог.

Бирона увели. Миних приказал Манштейну:

— Отправляйся арестовать братьев Бирона! Затем взять под стражу Бестужева-Рюбмина и генерала Бисмарка. От этих господ можно ждать неприятных сюрпризов. В казематах Шлиссельбурга им будет хорошо.

— Все исполню! К утру все ваши враги будут в крепости!

— А я иду к принцессе Анне сообщить ей новость….

Миних не церемонился на половине принцессы. Правда, к ней он вошел без солдат один.

Анна Леопольдовна страшно испугалась, увидев Миниха. Она подумала, что он явился по приказу Бирона арестовать её. Но Миних преклонил колено и произнес:

— Ваше высочество! Вы отныне регентша империи Российской!

— Что? — не поняла Анна Леопольдовна. — Что вы сказали, фельдмаршал?

— Вы отныне регентша империи Российской, как мать нового императора!

— А что же герцог Бирон? — с тревогой спросила Анна.

— Герцог Бирон мною только что арестован и его уже везут в Шлиссельбург, где он станет дожидаться вашего суда!

— Вы арестовали герцога Бирона? — пролепетала принцесса.

— Так точно, ваше высочество. От вашего имени я арестовал Бирона! И империя теперь в вашей власти! И у меня есть первая просьба к моей повелительнице.

— Говорите, фельдмаршал. Я исполню любую вашу просьбу, — проговорила Анна Леопольдовна.

— Я желаю быть при вас вашим первым министром.

— Вы мой первый министр, фельдмаршал! — произнесла принцесса Анна.

Регентство Эрнеста Иоганна Бирона закончилось. Он оказался в истории государства Российского "халифом на час". Его правление продолжалось 22 дня….

Глава 3 Борьба за жизнь и борьба за власть

Переворот фельдмаршала Миниха удивил многих. Герцог Бирон пал, и никто не вступился за него. Анна Леопольдовна присвоила себе титул "императорского высочества" и теперь никто не мог помешать ей вызвать в Петербург графа Линара. Миних стал первым министром при её высочестве. Манштейн получил генеральский чин и богатые поместья в России. Принц Антон Брауншвейгский стал генералиссимусом, не выиграв ни одного сражения. Рейнгольд Левенвольде получил 50 тысяч рублей на покрытие долгов из сумм изъятых у герцога Бирона. Граф Остерман стал генерал-адмиралом.

Но борьба придворных группировок на сем не кончилась. Сначала Остерман и Бирон объединились против Волынского. Затем Остерман и Миних выступили против Бирона. И вот в схватке за власть сошлись Миних и Остерман. Уступать не желал никто. Остерман желал править Россией и спрашивал, зачем ему белый мундир генерал-адмирала? Он совершенно ничего не понимал во флотских делах. Но фельдмаршал Миних также желал единолично править империей и Остерман был ему не нужен. "Пусть довольствуется тем, что я дал ему, — гордо говорил он. — А не то в отставку".

Год 1740, ноябрь, 14 дня. Санкт-Петербург. Пьетро Мира.

К дому Пьетро подкатила закрытая карета. Мария увидела её в окно. Она окликнула Миру:

— Это люди из тайной канцелярии!

Мира даже не поднялся с дивана. Он знал, что за ним придут. Сеньор Франческо Арайя вошел в фавор при дворе Анны Леопольдовны и сего следовало ожидать.

— Пьетро!

— Они пришли за мной, Мария. Тебе ничего не грозит.

— Я говорила тебе, что нам нужно бежать! Но ты уперся! А мы бы могли уже быть далеко!

— Но мои деньги, 100 тысяч рублей! Они в Митаве в банке Либмана. А Либман здесь в Петербурге под домашним арестом. Я должен был с ним встретиться. Без его записки я не могу получить своего золота.

— Но у тебя же есть немного денег. Нам бы хватило.

— Что? Ты сошла с ума? Я столько сделал, дабы составить себе состояние. И теперь уехать без ничего? На радость сеньору Арайе? Ну, нет! Сего не будет.

— Но твоя жизнь в опасности!

— Я не уеду без того, что заработал, Мария.

— Они тебя заберут!

Пьетро снял с пальца драгоценный перстень, подарок Бирона, и спрятал его в потайной карман штанов.

— Но что мне делать? — Мария Дорио заломила руки.

— Я спрятал в известном тебе месте в подвале моего дома 12 тысяч рублей серебром. Они твои. Если желаешь, можешь бежать из России, Мария.

— А ты? — всхлипнула она.

— Я не знаю, что со мной будет завтра.

— Но я хочу тебе помочь.

— Потом, Мария. Покинь сию комнату. Уйди в спальню. Уйди. Я не хочу, чтобы они тебя увидели. Слышишь? Они уже поднимаются по лестнице. уходи.

— Но, Пьетро…

— Мария. Торопись.

Женщина вышла, и двери за ней закрылись. Она ушла через спальни. Со стороны коридора стучали тяжелые сапоги. В комнату вошли трое. Впереди был секретарь генерала Ушакова Иван Топильский.

— Господин Пьетро Мира? — спросил он.

— Меня хорошо знали при дворе Анны Ивановны. Вы разве не бывали при дворе? — нагло спросил Топильского Пьетро.

— Вы, сударь, не поняли, кто к вам пришел? Я из тайной канцелярии. И я привык задавать вопросы. Стало быть, вы и есть Пьетро Мира, бывший шут?

— Да, это я. Меня также называли при дворе именами Адамка, Адам Иваныч, Педрилло.

— Вы состояли в дружбе с государственным преступником Бироном?

— Вы имеет в виду герцога Курдяндии, Лифляндии и Семигалии?

— Именно так, сударь! Разве я не достаточно четко произнес имя "Бирон"?

— Герцог Бирон мой друг. Но с каких пор он стал государственным преступником? И с чего вы назвали его просто Бироном? Он что лишен герцогской короны?

— Ваш Бирон сидит в камере в Шлиссельбурге. И уже назначены судьи для разбирательства его дела.

— Но разве его лишили титула герцога?

— Нет. Пока он герцог Курляндии. Но кончит ваш герцог на плахе.

— Казнить владетельного герцога не столь просто. Что скажут в Европе, если в России бросят на плаху герцога и вассала короля Речи Посполитой?