Святополк Окаянный

Святополк видел, что Предслава ушла в угол, где, нервно оглядываясь на Святополка, начала что-то шептать на ухо воину, снаряженному для дальнего похода. Не сложно было догадаться, Предслава отправляла гонца к Ярославу.

Святополк лишь улыбнулся краем губы. Он был уверен, что его отряды перехватят ее гонца.

Так они стояли в коридоре еще некоторое время, пока из комнаты не вышел врач с мрачным лицом. Он объявил:

— Князь умирает. Идите прощайтесь.

Святополк вернулся в комнату, где женщины с заплаканными лицами, с воплями окружили постель умирающего князя.

Впрочем, еще секунда, и Святополк увидел, что Владимир ещё дышит. Кто-то из женщин тонко закричал. Врач метнулся к постели. Подержал секунду руку и, положив ее обратно на грудь князя, торжественно объявил:

— Великий князь Владимир умер!

Святополк пожал плечами и вышел из спальни.

Глава 20

Великий князь — муж государственный. А хоронить государственных мужей не бабье дело. Поэтому Святополк приказал священникам заняться организацией похорон Владимира по христианскому обычаю.

День предстоял весьма жаркий. Поэтому, несмотря на глубокую ночь, Святополк созвал в горницу своих воевод, чтобы договориться с ними о дальнейших действиях.

Совещание и беготня затянулись почти до самого утра. Уже перед рассветом Свенельд настоял, чтобы Святополк вздремнул хотя бы пару часов. Он должен был появиться перед киевлянами бодрым и уверенным в себе.

Во дворце было достаточно комнат, где Святополк мог бы устроиться, как и подобает князю. Однако, помня причину смерти Владимира, Святополк не стал доверяться мрачному покою дворца. Ведь у его врагов во дворце могло быть множество помощников: они могут отравить и ядом, но способны поступить и проще — перебить ножами охрану и зарезать его. Так произошло с его отцом.

Поэтому ночь Святополк решил провести в большой палате, где разместились его воеводы и где он был у своей дружины на виду.

Для ночевки Святополку отгородили угол лавками, на которых разместились самые преданные воины.

Уставший за день, Святополк прилег на лавку, застланную шкурами. Он закрыл глаза, но так как чувствовал дикое волнение, ему никак не удавалось заснуть. Поэтому он открыл глаза и стал смотреть, как Свенельд, который и не думал ложиться спать, распоряжается делами. К воеводе подходили с докладами дружинники, и он отдавал им распоряжения. Видя отдыхающего князя, они старались говорить тихо, но выходило только хуже -шум стоял, как в пчелином улье. Из-за этого Святополк, желая знать, о чем они говорят, вынужден был напрягать слух, и это не давало ему уснуть.

Как он забылся, Святополк не заметил, он лишь неожиданно проснулся от грубого толчка в бок. Святополк машинально царапнул меч, лежавший под его боком, и сел. В голове холодной молнией блеснул страх, что на него напали. Однако, открыв глаза, он увидел, что веселое солнце пускает косые лучи из разноцветных окон. На затоптанном желтом полу откуда-то взявшийся котенок играл с солнечным зайчиком. На сосстшей лавке, прислонившись к стене, дремал Свенельд. Спали и другие — горницу заполняло сонное дыхание. Даже у дверей еошю осунулось двое воинов, стороживших сон дружины. Однако, услышав движение в горнице, они тут же громыхнули оружием, давая знать, что они не спят.

Святополк поднялся, и Свенельд тут же встрепенулся. Бросив мимолетный взгляд в окно, он проговорил:

— Пора приступать к делу.

Пока Святополк умывался и приводил себя в порядок, слышно было, как Свенельд распоряжался на дворе.

Вскоре зашел повар и доложил, что завтрак готов. Пищу можно было взять и с великокняжеской кухни, но еще вечером Святополк, опасаясь, что его могут отравить, приказал завтрак приготовить собственному повару. Не чувствуя голода Святополк отказался было от завтрака. Но, вошедший в горницу, Свенельд, услышавший слова повара, посоветовал:

— Пока народ собирается, лучше поесть, так как потом может не оказаться времени. Слишком жаркий ожидается день.

Святополк посчитал совет разумным и приказал повару принести завтрак. Заодно предложил Свенельду позавтракать вместе с ним. Пока они завтракали, на дворе послышался шум. Свенельд, оставив еду, выглянул в окно и сообщил, что двор полон горожан.

Святополк также выглянул в окно. От вида бурлящей толпы по его телу пробежала невольная дрожь.

Свенельд, видя боязнь Святополка, успокоил его:

— Скажешь немного слов о смерти Владимира. Затем что он приказал тебе взять город род свою охрану, а потому ты по завещанию отца и по праву старшинства становишься Великим князем.

— А как горожане начнут шуметь? — опасливо спросил Святополк.

— А тогда мы выгоним телеги с подарками, выкатим бочки с медом и старшинам поставим бочку золота, — сказал Свенельд. — Золото и подарки заткнут любому глотку.

Он засмеялся:

— Поп Реннберг прав: золото, металл дьявола, универсальный ключ к любой душе.

Святополк глубоко вздохнул и пробормотал:

— Ну что ж, тогда идем скупать души киевлян.

Они прошли по коридорам к выходу. У двери на крыльцо Святополк задержался и пропустил Свенельда вперед.

Тот вышел на высокое крыльцо, и, смело оглядев толпу, поднял руку и прокричал, что сейчас будет говорить Великий князь Святополк.

Последние слова Свенельда заставили народ, который еще толком не понимал, что происходит, смолкнуть.

Святополк выждал еще несколько секунд, давая людям внизу осознать услышанное, и вышел упругим энергичным шагом, гордо смотря поверх толпы, куда-то вдаль, где синел лес.

Перед ним плескалось людское море. Это людское море что-то бормотало, такое же бессмысленное и вечное, как и настоящее море.

Глядя вдаль, Святополк мужественным голосом твердо проговорил то, что и должен был проговорить. Он сказал, что Великий князь Владимир умер и что он, как старший в роду Рюриков, занимает киевский стол по старинному обычаю. Он говорил о том, что обязуется защищать Землю русскую, и киевлянам обид никаких чиниться не будет, и даже больше — он даст земле Русской писаные законы, чтобы любой человек мог доискаться правды. А чтобы все знали законы, они будут вырублены в камне и установлены на вечевых площадях в каждом городе.

Пока Святополк говорил, Свенельд бросал на него изумленные взгляды — ведь того, о чем говорил Святополк, никогда не было на Руси.

Когда Святополк закончил речь, в толпе послышался шум и выкрики:

— Наши братья в войске у Бориса! Борис должен быть Великим князем!

Но из ворот княжеских складов вдруг выкатились телеги с разным добром, тут была разнообразная одежда, мужская и женская, ткани, платки. Кто-то немедленно восторженно взвизгнул и полез на телеги, жадно набивая одеждой пазуху. Остальной народ думал недолго и кинулся делить дармовое добро.

Для тех, кого одежда не интересовала или кому что-либо не досталось, дружинники выкатили из подвала княжеского терема бочки с медовухой. Застучали молотки, вышибавшие у бочек дно. Толпа с радостными криками повалила к бочкам.

Если и были обиды, то скоро они залились хмельным питьем. А о братьях в войске никто не вспоминал — ведь силой никого в войско не гнали.

Кто-то все же попытался закричать свое несогласие с тем, что Святополк объявляет себя Великим князем, но рядом с ними блеснули ножи, и крики утихли.

Свенельд повернулся к Святополку. По его лицу блуждала пьяная усмешка.

— Дело сделано, — прокричал он весело. — Даже крови не пришлось пролить.

Святополк скептически покачал головой:

— Киев-то взяли, да вот как его удержать? Борис вернется с киевской дружиной — что делать будем? Киевляне не будут воевать против своих.

Глава 21

После разговора со Святохюлком Предслава была необыкновенно разъярена: от злости все ее тело било крупной дрожью. Спокойствие и уверенность, с какими Святополк сообщил ей о том, что он ввел в Киев свою дружину, придавали злобе Пред-славы особенную силу.