Святая Русь - Князь Василько (СИ)

- Ты обвиняешь самого Владимира Мономаха? – пришел в замешательство Василько.

- Обвиняю! – жестко произнесла Мария. – Владимир Мономах был еще большим трусом, чем Всеволод.

- Но… но как же его 83 похода на половцев? Ты взвешиваешь свои слова, Мария?

Княгиня отодвинула от себя тяжелую книгу с медными застежками, откинулась на спинку кресла и метнула на Василька выразительный взгляд.

- Запомни, мой милый супруг. Я никогда не высказываюсь голословно. Все мои доводы и утверждения зиждятся на бесстрастных исторических фактах. На истине!

Сейчас Василько как будто увидел перед собой новую женщину: незаурядную, дерзновенную, с необыкновенно изящным, пытливым умом, блестяще образованную¹³⁷.

Мария продолжала:

- Я не потому обвиняю Мономаха, что он был яростным врагом Ольговичей, а потому, что он бессовестно лгал, когда рассказывал о своих победах над половцами. «Поучение чадам» он написал в 1099 году, за четверть века до своей кончины. Неужели возможно поверить, что Мономах предпринял к году написания книги 83 больших военных походов? Это явно неосуществимо. По три-четыре похода в год! А ведь Мономаху приходилось еще заниматься своими многочисленными хозяйственными делами, поездками на полюдье, приемами послов, сокольей и псовой охотой. А длительные поездки к отцу? Он выезжал в Киев около ста раз. Ты и теперь веришь в его 83 похода?

- Засомневался. Но зачем ему лгать?

- А со лжи пошлин не берут. Помнишь его знаменитые слова из «Поучения»? «Много я поту утер за землю Русскую». Каков трудолюб Такого лицемера я еще не ведала. Не потом, а кровью народной залил он всю землю Русскую. В перечне своих полководческих заслуг, он числит множество походов, именно по русским землям, на «братию» – Чернигов, Смоленск, Великий Новгород, Владимир, Переяславль, Ростов Великий, Стародуб, Полоцк, Минск, Туров…, и даже не постыдился написать, что он «ходил с половцами войною, пожег землю и повоевал ее»». И что с погаными выжег Полоцк и Минск, не оставив в них « ни челядина, ни скотины». Какая слава перед Отечеством! «Се моё и то моё». Мономах многие годы грабил, жег и разорял Русь и никогда не ходил на своих друзей – половцев.

- А как же походы в 1103, 1107 и в 1111 году?

- У тебя отличная память, Василько. Однако они не были походами Мономаха, ибо все эти три общерусские выступления учредил великий князь Киевский – Святополк Изяславич. Хвастливое же слово в «Поучении» понадобилось для того, чтобы убедить киевское боярство в пригодности Мономаха на великокняжеский стол, и когда он занял его, то все летописи были подчищены в пользу Мономаха… Как-то я тебя видела за шахматами¹³⁸.

- И что из этого?

- Хитрый и лицемерный Мономах всю свою жизнь вел на Руси сложную шахматную игру: то выводил из нее Олега Святославича, то загонял в далекий новгородский угол старейшего из племянников, опасного соперника – князя Святополка, то оттеснял изгоев Ростиславичей, то вдруг рукой убийцы выключал из игры другого соперника – Ярополка Изяславича. А зачастую, как я уже говорила, расправлялся с русскими князьями половецкими саблями.

- Но ведь и Олег Святославич в 1094 году обратился за помощью к половцам?

- Прекрасно, Василько! – Мария даже в ладони захлопала. – Всё-то ты знаешь и лишь делаешь вид несведущего человека. Хитренький Мономахович!

Василько подошел к жене и ласково обнял ее за плечи.

- Еще какой хитренький. Иначе с Ольговной никак нельзя…И все же ответь на мой вопрос.

- Олег Святославич, дух коего будет витать в моем «Слове», воистину обратился за поддержкой к половцам. Но он выступил не против земли Русской, а против иезуитского Мономаха, ибо считал себя совершенно правым, так как в нарушение законного наследования у него был отнят Чернигов. Но хочу заметить, что никакой братоубийственной сечи тогда не состоялось. Мономах побоялся сражения и ушел в Переяславль, а через два года он все-таки выгнал Олега из Чернигова. Что же касается половцев, то именно они связали его в Тмутаракани и, по наущению Мономаха, отправили в византийскую ссылку. Последние же годы Олег неоднократно ходил на кочевников, но никогда не вел междоусобных войн… Но мне хочется вернуться к князю Игорю. Ему было всего 13 лет, когда умер его отец. Старший брат Игоря, Олег Святославич, узнав о тяжелом недуге отца, тотчас выехал из Курска в Чернигов. Да и бояре его поторопили: «Поспешай, князь, ибо твой двоюродный брат Святослав Всеволодович Новгород-Северский может замыслить лихое и силой захватить черниговский стол».

Мать Игоря, побаиваясь Святослава, сговорилась с епископом Антонием и боярами, и утаила смерть мужа. Три дня никто не ведал о его кончине. Княгиня, заботясь о передаче престола Олегу, привела бояр и епископа к присяге, что никто из них не пошлет гонца в Новгород Северский. Святитель Антоний поклялся Богом и пресвятой Богородицей, целовал крест и лобзал икону, что никоим образом извета не положит, и обращался к боярам, чтобы никто из них не уподобился Иуде. Однако грек Антоний сам оказался Иудой. Тотчас после крестоцелования он снарядил тайного гонца в Новгород Северский с грамотой, в коей доносил: «Старый князь умер, а по Олега послали. Княгиня сидит в беспамятстве с детьми и богатств у нее множество. Приезжай борзей, забери престол и товары».

Святой отец даже написал о богатствах княгини, коими легко можно завладеть. Святослав немедля помчал с дружиной в Чернигов, изгнал из него прибывшего Олега, несчастную вдову и ее детей… Ты знаешь, Василько, у меня часто возникает в глазах этот февральский день. Растерянная, плачущая княгиня в черном одеянии едет с детьми в санях, едет сквозь бесноватую метель, кляня и святителя и, быть может, веру эту неверную, принесенную на Русь его земляками – греками. И, конечно же, с тоской вспоминает свой родной Господин Великий Новгород, к коему ведет эта вьюжная зимняя дорога по реке Десне… А княжич Игорь, уже всё понимавший, бесконечно потрясен. Кончина отца, неутешное горе матери, подлое предательство Антония, наглость и жестокость Святослава, потеря семьей княжеского стола. На душе отрока – смятение и горечь. Что стоят клятвы и присяга святителя, его проповеди и его нравоучения? Что стоят священные книги и храмы с ликами святых? Всё это – ложь, ложь! Предательство владыки настолько потрясло Игоря, что он на долгие годы невзлюбил церковь и перестал верить в учение Христа.

- Чересчур смелое предположение, Мария. Князь – двоеверец?

Мария поднялась из-за стола и медленно прошлась по библиотеке. Чистое, большеглазое лицо ее, озаренное трепетным светом шандана, показалось Васильку напряженным. После недолгого молчания, Мария кинула на мужа загадочный взгляд и молвила:

- Я всё больше убеждаюсь, что Игорь был ни двоеверцем, ни прилежным христианином. Конечно же, перед походом на половцев был проведен, как того требовал обычай, молебен, но Игорь не верил в силу молитв.

- Князь – язычник?

- Нет, закоренелым язычником он не был, хотя больше склонялся к дохристианским верованиям. Мы уже говорили о них. И в княжеских, и в боярских семьях до сих пор бытуют древние славянские обряды¹³⁹. Конечно же, Игорь не поклонялся Велесу и Перуну, но очень хорошо относился к древним верованиям, одухотворяющим природу. В моей книге не будет ни единого упования, ни на Господа Бога, ни обращений к священным писаниям, в отличие от «Поучения» Мономаха, «Хождения» игумена Даниила и «Слова» Даниила Заточника. Ни единого слова о Боге!

- Но это же… это же ересь, Мария. Как ты дошла до такого?

- Но это же не я, - мягко улыбнулась супруга. – Таким я вижу князя Игоря.. Я наполню книгу о нем языческими божествами. Боян у меня будет внуком Велеса, ветры – внуки Стрибога, а русичи – внуки солнца Даждьбога.

- И с такой верой будет сражаться с погаными князь Игорь?

- А вот здесь ты ошибаешься, Василько. Князь Игорь, будучи истинным патриотом, глубоко верил в особую ценность Отчизны, земли Русской. Ни христианские или языческие боги, ни вера или поверья должны спасти Русь, а человек своими деяниями – вот глубочайшее убеждение князя Игоря. Он ждет помощи земле Русской не от потустороннего мира, а от сильных и могущественных князей и воинов. Еще раз повторю: Игорь верит не в силу Божью, а в силу человека. Его идеал – Русская земля, а не царство небесное, и волнуют его, прежде всего, честь и слава родины, русского оружия, а не заповеди Христовы.