Фельдмаршальский жезл. Николай Николаевич

На Кавказ Дондуков-Корсаков вернулся в должности командира прославленного Нижегородского драгунского полка. Участвовал с ним в Крымской войне (под крепостью Карс стал Георгиевским кавалером), в окончательном покорении Чечни. Был начальником войскового штаба Донского казачьего войска, затем около пяти лет находился в отставке, всецело отдаваясь общественной и земской работе...

Генерал-фельдмаршал вскоре пригласил к себе, в штаб гвардии и столичного военного округа, человека, которого рекомендовал государю. Потомок хана Аюки, степного сподвижника царя Петра Великого, был рад встрече со своим недавним главнокомандующим за Дунаем:

   — Ваше высочество, не имел чести и случая поздравить вас с фельдмаршалом. Считаю, это заслуженная награда и честь для русской армии.

   — Благодарю за сказанное, Александр Михайлович. Но речь сейчас пойдёт не о моём фельдмаршальском жезле, а о вашем новом назначении.

   — О моём назначении?

   — Да. Государь попросил меня переговорить с вами о принятии должности командующего оккупационным корпусом в Болгарии. Одновременно придётся исполнять обязанности императорского комиссара.

   — Но, ваше высочество, в армии есть более заслуженные военачальники для такой почётной миссии.

   — В данном случае, князь, речь идёт о вас. Вы имеете прекрасные рекомендации от цесаревича Александра. Вас хорошо знают в Болгарии. И я сам рекомендовал государю командира Восточного отряда, умело державшего Мехмет Али-пашу в бездействии.

   — За столь лестный отзыв о моём отряде, ваше высочество, я вам премного благодарен. Но в Болгарии для меня, как я понимаю, будут совсем другие задачи.

   — Значит, вы согласны принять предложение.

   — Сочту за честь.

   — Тогда слушайте. Корпус наш там будет стоять по договорённости всего два года. Численность — 50 тысяч человек. За это время надо превратить местное земское войско в небольшую, но регулярную армию. Возникнет новая война с Турцией — болгары станут, вне всякого сомнения, нашими в ней союзниками.

   — А вооружение, боеприпасы, снаряжение, инструкторы?

   — Всё это мы Болгарскому княжеству даём в достатке. Ваше дело — направлять эту помощь в нужное русло.

   — Обязанности корпусного командира, ваше высочество, мне понятны. А вот комиссарские?

   — Они, пожалуй, посложнее будут, хотя вы и учились в университете на юриста. Надо организовать новое управление страной. Умиротворить в ней разные политические силы, бороться с интригами извне. То есть выступать полномочным императорским комиссаром от лица России. Так что задачи будут не из лёгких.

   — Я постараюсь оправдать доверие государя. И ваше тоже.

   — Император просил вам, Александр Михайлович, передать, что одновременно с новым назначением вы заслуженно производитесь в генералы от кавалерии...

Дондуков-Корсаков в российско-болгарских отношениях оставил заметный след. Трезво глядя на вещи, будучи чужд канцелярской рутины, он исполнял свои дипломатические и военные обязанности энергично и талантливо. Любовь болгар была к нему столь велика, что они даже помышляли возвести его на княжеский престол.

Когда через два «положенных» года генерал от кавалерии князь Дондуков-Корсаков покидал благодарную Болгарию, он был назначен (по традиции русской армии) шефом 9-й Тырновской дружины. Она — одна из лучших в армии Болгарии — получила почётное название Дондуковской.

Николай Николаевич-Старший ещё не раз будет давать князю самые лестные рекомендации императорам Александру II и Александру III. Дондуков-Корсаков будет занимать должности командующего военными округами и временного генерал-губернатора в Харькове и Одессе. Восемь лет будет главночальствующим на Кавказе и командующим войсками Кавказского военного округа. Последние встречи с великим князем состоятся тогда, когда князь будет назначен членом Государственного совета.

Интересно, что в частных беседах и личной переписке Дондуков-Корсаков называл Николая Николаевича-Старшего, который после Турецкой войны так много ему покровительствовал, только так:

   — Мой главнокомандующий...

Сан-Стефанский мирный договор был лишь предварительным, прелеминарным договором. Европейские державы, в первую очередь Англия и Австро-Венгерская империя, настояли на проведении международного конгресса, который должен был обсудить условия мира, заключённого в Сан-Стефано. России, испытывая сильный дипломатический нажим, пришлось согласиться на проведение такого конгресса.

Берлинская конференция открылась 1 июня 1878 года под председательством «железного канцлера» Бисмарка. Россия оказалась в Берлине в одиночестве среди великих европейских держав. О создании большой Болгарии даже речи не шло. В итоге дискуссий было решено образовать между Дунаем и Стара Планиной небольшое княжество площадью около 64 тысяч квадратных километров с населением два миллиона человек. Почти половина болгарского населения осталась в турецких владениях.

Из болгарских земель, расположенных южнее Балканского хребта, создавалась автономная провинция Восточная Румелия с христианским губернатором, входившая в состав Оттоманской Порты.

Правда, Турции на Берлинском конгрессе пришлось признать независимость Румынии, Сербии и Черногории, хотя последние две страны больших территориальных приращений так и не получили. То есть и в отношении их Сан-Стефанский мирный договор был изменен.

Английские дипломаты стремились, чтобы в Азии Россия не раздвинула свои границы. Один из российских военных консультантов на конгрессе, Бобриков, вспоминал:

«Громадного напряжения воли стоили нашим уполномоченным прения о размере непосредственного территориального вознаграждения нас в Азиатской Турции. Если представители Великобритании выказали себя ярыми поборниками интересов Оттоманской Порты во всех вопросах, касающихся её европейских владений, то при обсуждении новой азиатской границы их рвение не знало пределов и доходило до ожесточения».

Всё же канцлер Горчаков и граф Шувалов настояли на том, чтобы Россия получила города-крепости Карс, Ардаган и Батум с прилегающими к ним землями — часть Турецкой Армении и Аджарию.

Самым поразительным итогом Берлинского конгресса стало то, что главные его инициаторы — Англия и Австро-Венгрия, в войне против Османской Порты не участвовавшие и потому не потерявшие ни одного солдата, получили немалые территории. Британии достался важный в стратегическом отношении остров Кипр, а Вена оккупировала своими войсками турецкие провинции Боснию и Герцеговину, которые она в скором времени аннексировала.

Николай Николаевич-Старший хорошо знал лично канцлера князя Горчакова, который на Берлинском конгрессе был главным уполномоченным России. Когда тот вернулся из Берлина, великий князь постарался сразу же устроить встречу, чтобы высказать своё искреннее возмущение «переделом» Сан-Стефанского мира:

   — Уважаемый Александр Михайлович! Как же так всё могло случиться в Берлине?

   — Ваше высочество, вы читали газеты? Даже итальянцы нас не поддержали.

   — Но вы же могли отстоять за болгарами Румелию?!

   — Нет, не мог. Увы, не мог.

   — Тогда надо было наши интересы защищать угрозой возобновления войны. Это могло подействовать на Лондон и Вену?

   — Нет, не могло, ваше высочество.

   — Почему вы так считаете?

   — Потому что наши военные мне и графу Шувалову перед отъездом говорили, что для продолжения войны у нас нет достаточных средств.

   — Но мы победили в войне, а не британцы и австрийцы.

   — Да, победило русское оружие. Но посудите сами, что это значит для Европы?

   — То, что вся Болгария уходит из-под власти султана, а не только дунайская её часть.

   — Ваше высочество, вы говорите как человек сугубо военный, а не как дипломат за круглым столом конгресса.

   — Лондон и Вена не хотят видеть нас на Балканах — это мне понятно. Но позиция Бисмарка меня поразила.