Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей

— Какое им дело до нас? — удивилась Пола.

— По самым важным вопросам мы всегда советуемся. Мы все равны, но я первый по званию, и им всем приходится равняться на меня. Не беспокойся, если они вдруг заупрямятся, я смогу их заставить признать мое решение.

Но Полу тревожило другое.

— Где мы найдем кюре, который согласится нас обвенчать? — спросила она. — Ты же не крещеный.

— Обойдемся без кюре, — ответил Ролло.

— Что-о-о? Тогда наш брак не будет признан ни церковью, ни французами-христианами.

— Мои родители были счастливы без всякого кюре, их родители тоже. Поэтому и мне ни к чему. Ты же не заметишь никакой разницы.

Не стоило продолжать спор. Ведь она его пленница и вполне могла разделить участь Арлет, если бы он так решил. Ролло, однако, не был обычным язычником. Дионисий рассказал: он подарил ценные реликвии собору Святого Вааста, заново отстроил монастырь в Юмиэгесе. Не так уж много, но, по крайней мере, он хочет принести что-то в долину Сены. Он не разбойник. Его люди не разрушают, они отстраивают. Иногда Ролло делился с ней своими мечтами. Несколько туманно он говорил, что видит себя заботливым хозяином французских земель и христианином. Вспомнив об этом, Пола не выдержала и спросила, почему бы ему не принять крещение сейчас, накануне их свадьбы. Он мог бы получить признание христиан и легче добиться того мира, о котором мечтает.

— Не забывай, — нехотя ответил он, — вполне может случиться, что я буду изгнан отсюда вместе со всеми своими людьми. Если я вернусь к себе в Халланд человеком другой веры, нашим богам это не понравиться, и я окажусь между двумя стульями.

Она все-таки решила выяснить все до конца.

— Если у нас будут дети, я захочу их крестить. Ты не будешь возражать?

Он всплеснул руками.

— Крести сколько угодно. Останутся ли они здесь, во Франции, или окажутся за морем, они от этого не пострадают.

Пола собиралась рассказать ему о христианском крещении, но подумала о том, что он может увести ее на свою родину. Там, конечно, холодно, негостеприимно и, наверно, придется стать язычницей. Она опечалилась и приуныла.

— Хорошо, что у нас будет ребенок, — неожиданно сказал Ролло. — После того, как старый Хулк, брат отца, погиб под Актанией, у меня не осталось родственников. Но когда у тебя есть собственная семья и твой род продолжат дети — это здорово…

Ролло сдержал слово — он женился на ней. Созвал своих ярлов и получил их одобрение. Благословение ему давали торжественно, с разными почестями. При многих свидетелях Ролло дал клятву верности своей жене. Она поняла меньше половины из того, что говорили ярлы. Они кланялись ей и улыбались. В качестве свадебного подарка она получила Бауэкс. Это означало, что ей будет принадлежать весь доход от графства, даже если она останется без Ролло.

Вслед за торжественной церемонией началось праздничное застолье. На этот раз Пола сидела рядом с Ролло на таком же, как и он, высоком стуле. Все относились к ней с подчеркнутым уважением. Ролло повесил ей на шею тяжелое золотое ожерелье, на грудь приколол красивую брошь и объяснил, что все это привезено от императрицы из Византии. Каким образом драгоценности оказались в его руках, Пола уточнять не стала. Начали пить за Фрейра и Фрейю — богов викингов. Пола попросила всех выпить за Пресвятую Деву Марию. На столе перед ней поставили маленькую деревянную статуэтку, изображающую обнаженного Фрейра с остроконечным шлемом на голове и с огромным, выдающимся вперед фаллосом. И Пола по обычаю должна была намазать его жиром. Все это ее очень забавляло, она захотела пошутить и шепнула Ролло на ухо:

— Уж лучше бы я все это проделала с тобой.

Но Ролло юмора не понял и, нахмурившись, заметил:

— Я не смеюсь над твоими богами, и ты над моими не смейся.

Маленький старичок, которого Пола раньше никогда не видела, взял у нее статуэтку и передал другим женщинам. Затем подошел к стенному шкафу и извлек оттуда еще несколько фигурок. Ролло объяснил:

— Наши боги должны находится в капище, открытом для всех. Но здесь, в чужих краях я не хочу выставлять их напоказ и позволять всем любопытным судачить о них, поэтому они спрятаны в шкафу. Боги на меня уже обижаются. Поэтому сегодня я показываю их всем.

Пола увидела, как он серьезен, и ей стало стыдно.

— Прости меня. Но ты никогда не говорил о своих богах, ничего не объяснял.

Ролло показал ей на старичка.

— Это наш жрец и колдун Годен. Он молится за нас, следит за обрядами, помнит все старые предания и хранит свитки со священными письменами. Он недоволен мной. Все время упрекает, особенно теперь, когда я взял в жены христианку. Он говорит, что ослабела вера, среди моих людей разброд и шатание и что это плохо кончится.

— А ты веришь Годену?

Ролло как-то замялся и стал объяснять, будто извиняясь:

— Мне кажется, наши боги, в отличие от ваших, не так уж прислушиваются к нашим мольбам и жертвоприношениям. По-моему, им хочется, чтобы мы пореже их беспокоили.

— У христиан только один Бог, — заметила Пола.

— Не скажи. Давай посчитаем: Бог — Отец, Бог — Сын, Бог — Святой Дух, — Ролло начал загибать пальцы, — еще Мария и Петр…

— Перестань, перестань, — перебила его Пола. — Мария и Петр — вовсе не Боги, они святые. А Святой Дух един с Отцом и Сыном. Это единое, Божественное.

— Я слышал, знаю. Как бы то ни было, я пью за них за всех: и за христианских Богов, и за святых. И ничего страшного не будет, если Годен тоже будет жить с нами и исполнять свои обязанности.

— Мне кажется, я Годена раньше не видела. Не он ли, такой недовольный, ходил туда-сюда во время церемонии и никак не мог решить, с нами он или нет.

— Он хотел быть с нами и читать священные тексты. Но я ответил коротко: «Нет». Никаких священнослужителей на моей свадьбе. Ни христианских, ни наших. Я их не пустил, чтобы не возомнили о себе, будто они могут все запрещать или разрешать, как ваш папа римский. Меня разозлило, когда он стал подговаривать ярлов запретить мне взять тебя в жены. А не видела ты его потому, что он недавно вернулся из плена. Французы заперли его в монастыре и пытались обратить в свою веру. Но, в конце концов, его отпустили. Я его выкупил.

Пола слушала и думала, что викинги-иноверцы не пытались обратить ее в язычество. Она молилась и утром, и вечером, и никто не мешал ей. За беседой они не заметили, как Годен затеял что-то новое.

— Что он там делает? — спросила Пола.

— Он разделывает лошадь для жертвоприношения.

Годен держал над огнем статую бога и что-то бормотал, видимо, заклинания. Затем он повернулся и закричал, обращаясь к пирующим. Все встали и взяли свои тарелки.

— Мы должны пойти и попробовать это варево, — сказал Ролло. — Будет хорошо, если и ты пойдешь с нами.

Пола заколебалась, стала искать глазами Адель. Как же она поступает в таких случаях? Но француженки нигде не было. Пола решила остаться на месте. Идти и пробовать языческую жертву было сверх ее сил.

Ролло вернулся с тарелкой недовольный.

— Даже такой мелочи ты не можешь для меня сделать, — сказал он раздраженно.

Пола вспылила:

— Я дочь графа и у меня есть своя гордость, я не язычница.

Ролло со всего размаху швырнул кость на стол, да так, что все вокруг забрызгал.

— А я, между прочим, датских королевских кровей. И имею право рассчитывать на уважение своей жены.

— Боже мой, датские короли! Что ты знаешь о своих корнях?

Так состоялась их первая ссора. За свадебным столом. Все замерли и внимательно следили за перебранкой новобрачных. Она выпила вина, чтобы успокоиться. Оба они были уже немного пьяны.

Неожиданно поднялся Годен, подбежал к Поле и, тыча в нее своим грязным пальцем, что-то стал с негодованием говорить. Ролло рассвирепел. Он вскочил, перелетел через стол, выхватил меч из ножен и в гробовой тишине, потому что все испуганно замерли, развернулся и со всей силой обрушил меч на голову Годена. Все увидели, как отсеченная голова полетела в котел с жертвенным варевом. Ролло подошел к котлу, окунул туда меч и неторопливо вытер его.